сей, в котором он провел около трех месяцев, оказался таким же архаичным,
как Альба и Нефритовая Страна; он не был кладезем знаний, и высшим
достижением местной технологии почти чудом! -- являлась деревянная птица
Лартака. Но реальность Меотиды была по-своему прекрасна. Не только простором
девственных земель, по которым странствовали племена кочевников, армии
завоевателей и купеческие караваны; не только городами из мрамора и гранита,
возносившими к лазурным небесам башни и стены, шпили дворцов и купола
храмов; не только загадочной неизведанностью морей и континентов и вольным
варварским духом юной цивилизации. Было здесь и нечто другое -- сладкий
привкус античного мифа, сказка, превратившаяся в реальность.
мечу, хранительницами Меотиды -- но для него эти женщины были и останутся
амазонками. Никто на Земле не знал, где жили легендарные амазонки Гомера,
пришедшие под стены гибнущей Трои, -- в Тавриде ли, в предгорьях Кавказа, в
приднепровских степях или на бескрайних равнинах, что пролегли за Каспием...
И никто не знал, как они жили! Как продолжали род свой, как научились
побеждать, где и когда закончили свой путь... Конечно, и Блейд не ведал
этого, но теперь он мог сказать наверняка, что у земных воительниц жизнь
была непростой.
не жестоких повелителей, но героев и полубогов, подобных древним аргонавтам?
Этого Блейд не знал. Даже с помощью машины Лейтона он не мог проникнуть в те
времена, когда берега Троады оглашались звоном мечей, когда Язон впервые
поднял парус на своем "Арго"; но он достиг гор Меотиды и степей Райны, что
являлось почти тем же самым. Он был здесь, и он сделал все, чтобы на месте
заполоненной пустоцветами земли возрос плодоносящий сад. Да, он сделал все,
что в его силах; остался последний штрих.
к самому краю помоста и поднял руку. Тысячи глаз смотрели на него; тысячи
губ неслышно шевельнулись, шепча его имя.
корабли, готовые выйти в мире. Все ли женщины хотят вернуться? И все ли
мужчины хотят последовать за своими подругами?
море сливалось с лазурным небосводом, -- для вас найдется много работы.
Тяжелой и, быть может, кровавой... Кто поведет вас? Кто будет вождем и
властелином, с которым вы начнете строить новую Меотиду?
здесь. Не спрашивайте, почему я должен вас покинуть, есть вещи и
обстоятельства, которые не в силах изменить ни люди, ни боги. Я ухожу... и,
скорее всего, это случится на ваших глазах, ибо я уже слышу зов своей
далекой родины.
что должен торопиться.
которая делила со мной ложе и носит в чреве мое дитя. Я учил ее тому, что
знаю сам, и она станет для вас справедливым и мудрым правителем, бесстрашным
в битвах и милостивым и дни мира. И она подарит вам нового властелина,
ребенка моей и вашей крови. Будьте же ему опорой и защитой!
радуги полоскавшихся на ветру туник, Платье зеленого шелка струилось с ее
плеч, лицо было бледным, карие глаза смотрели печально. Он сбросил плащ на
помост и взял ее за руку
одинокий вскрик:
венчать ее на царство. Верность женщин не вызывала сомнений, мужчины же
подчинятся желанию своих подруг и повелениям Тагора.
динамомашины. На мгновение мир дрогнул и расплылся; море вздыбилось
гигантской стеной, поглотив небо и берег. Потом все приняло обычный вид.
Сняв золотой шлем, он водрузил его на пышные кудри Гралии.
достигнет Меота, -- вполголоса произнес он. Помнишь? Сигнал для Лартака...
ревела: "Блейд! Блейд! Гралия! Блейд!" Боль снова молотом ударила в виски.
мечом. Мир снова начал дрожать и подергиваться туманом.
выкрики вдруг начали сливаться с отдаленным рокотом прибоя. "Гра-лия
Гра-лия! Гра-лия!" Непослушные пальцы Блейда скользили по застежкам панциря.
Нет, не успеть, понял он.
сын... -- она прижала рукоять меча с золотой пантерой к животу, будто
ладошки еще не родившегося младенца могли дотянуться до нее. -- Я... буду...
помнить...
не то "прощай", не то "будь счастлива", но эти звуки заглушил громоподобный
рокот. "Гра-лия! Гра-лия! Гра-лия!"
выскользнул из-под его ног и воспарил к небесам; сине-зеленая гладь моря
смешалась с изумрудной зеленью лугов и зелеными плащами воинов, заполонивших
берег. Эта зеленая стена вдруг выросла перед Блейдом, нависла над ним и
начала бледнеть, становясь белесым облачным экраном с едва заметными
прожилками цвета молодой травы. Помост, застывший на этом переменчивом и
зыбком фоне, казался сейчас мраморно-белым пьедесталом, а застывшие на нем
фигурки внезапно лишились своих разноцветных одежд, истончившихся и
растаявших в туманном мареве. Теперь они были нагими, превратившимися в
резной оживший барельеф, белокаменный фриз, что протянулся налево и направо
насколько видел глаз. Сильные гибкие руки девушек простирались к Блейду,
губы раскрылись в улыбке, на мраморных лицах -- удивление и восторг.
с зияющими пропастями окон, циклопическая лестница, цоколь, сложенный из
чудовищных каменных блоков... Меотида вставала перед ним величественным
храмом, увенчанным гирляндой прекрасных женских тел, таких недостижимых и
желанных, что Блейд застонал в смертной тоске, не в силах смириться с
потерей. Потом белесая мгла закрыла храм, и странник навеки канул в нее,
словно в воды Стикса, увлекаемый на дно тяжким золотым доспехом.
Глава 15
хранила ароматы соленого морского ветра и слабое благоухание тела Гралии,
которая стояла рядом с ним секунду -- или вечность назад. Теперь их сменили
запахи резиновой изоляции, металла и пластмассы, чуть затхлый сухой воздух
подземелья наполнил легкие Блейда, словно мерно гудевшие вентиляторы силой
прокачали его сквозь рот и гортань.
чувствами, и телом. Обратный переход совершился на удивление легко; миг
полета в туманной зеленоватой мгле, краткая потеря сознания и он дома. Может
быть, те муки, что он претерпел, добираясь в Меотиду, были связаны с
вредоносным влиянием мексиканского снадобья, которым пичкал его Лейтон? За
два с лишним месяца организм должен был полностью очиститься от этой
дряни... Пожалуй, так оно и есть, решил Блейд и поднял веки.
разноцветным жгутам, он понял, что часть из них висит свободно, не касаясь
его груди; остальные, как обычно, обвивали его обнаженные руки и шею. Блейд
чуть склонил голову, поймав зрачками золотистый отблеск. Панцирь! Его
царский доспех! Теперь чуткий слух разведчика уловил слабое позвякивание:
грудь его вздымалась, и металлические кругляши контактов бились о пластины
доспеха.
сыну его в том, ином мире не носить золотой панцирь, драгоценный дар
императора Райны. -- Конечно, только сын, возмужав, мог бы надеть его -- для
Гралии он великоват... Ну, ничего! Ей остались шлем, меч и цепь с
самоцветами -- вполне солидные атрибуты царской власти. Шлем, меч и цепь...
А еще воспоминания и дитя, плод любви, зреющей в ее чреве...
скале близ Меота, и до последней, до своего отбытия с воинского схода под
стенами Айдин-Тара. Эти воспоминания нельзя было назвать неприятными, но в
этот миг, в секунду пробуждения в своем родном мире Блейд с пугающей
ясностью осознал, что Меотида пребудет с ним до конца дней. Он станет
тосковать по ее равнинам и прибрежным утесам, у которых ласково шелестят
волны, по лесам с горьковатым привкусом лавра, по мраморному Меоту, ступень
за ступенью врезавшемуся в горный склон, даже по Голубому Дворцу...
грохот копыт, бешеный скок мчащейся в атаку конницы, развевающиеся плащи,
грозные и прекрасные женские лица... Гралия с каштановыми кудрями,
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Курылев Олег
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Посняков Андрей