попало сразу от двоих, от Франко и Поли. Михаил сунул свои онемевшие руки
в снег, готовясь к следующей атаки. Никита пригнулся от залпа Ренаты и
забрался в место, где снег был свеж и незапятнан. Он глубоко зарылся в
него руками, чтобы сделать два снежка разом.
искалеченное.
Франко, брызнул на ее плече, но она уставилась на то, что держал Никита.
Из руки Михаила снег осыпался обратно на землю. Поля раскрыла рот, с лица
и волос ее капало.
была цвета мрамора, два пальца у нее отсутствовали. Большой и указательный
пальцы были морщинистыми и ушедшими внутрь - последние следы лапы - и
ярко-рыжая шерсть покрывала тыльную часть кисти.
моргнула, изумленная, а затем простонала:
дворец, но Поля вырвалась.
видно, что откапывают Никита и Франко. - Ну!
Ренатой повела Полю внутрь дворца, та шла с пустыми глазами, как во сне.
Франко, и Михаил приблизился, чтобы помочь своими хлипкими силенками.
мякоти была содрана, но кое-где остались куски мышц. Некоторые кости были
человеческими, а другие волчьими; Виктор быстро это заметил. В момент
смерти тело Белого разрывалось на обе противоположности.
были глубокие царапины.
лучевой кости, иззубренные края сломанного позвоночника.
голову.
Белого сохранилось, не считая нижней вырванной челюсти. Язык тоже был
вырван из своего основания. Глаза Белого были открыты, и рыжие волосы
прикрывали его щеки и лоб. Глаза несколько секунд были направлены на
Михаила, пока Никита опять не повернул голову, и в них Михаил увидел
страшный стеклянный блеск. Он отвернулся, дрожа теперь уже не от холода, и
отступил на несколько шагов. Франко поднял кость от ноги, на которой еще
оставались куски замерзших красных мышц, и осмотрел раздробленные края
кости.
с одного раза.
единственном целом веке начал подтаивать. Михаил в страшном оцепенении
смотрел, как капелька воды стекает по щеке Белого, похожая на слезу.
сторонам. Кулаки по его бокам сжимались. Михаил знал, о чем он должен был
думать: в лесу они не единственные охотники. Кто-то наблюдал за ними и
знал, где их убежище. Он переломал Белому кости, вырвал ему язык и
выскоблил из его черепа мозг. Потом притащил размолоченный скелет сюда,
как насмешку. Или как вызов.
Франко.
отбрасывая длинную тень. Михаил смотрел, как он петлял среди наклонных и
пересекавшихся стволов деревьев; он увидел, как серая шерсть побежала по
широкой белой спине Виктора, увидел, как его позвоночник начал
перестраиваться, а затем Виктор скрылся в лесу.
криком, без челюсти, попала туда последней. Франко встал, сжимая в руках
свернутую шкуру, лицо у него было мрачным и серым. Он взглянул на Михаила
и покривил губы.
останками в руку Михаила. От его тяжести у мальчика тут же подогнулись
колени.
он упал. Он почувствовал, как внутри у него вспыхнула искорка. Она
вспыхнула ярко-белым огнем, и жар злобы заставил Михаила напрячься и
распрямиться с узлом с костями в своих руках. Он прошел половину пути
наверх, прежде чем его ноги стали сдавать. Франко прошел еще несколько
шагов.
боль, а эта была ничто. Он не позволит Франко увидеть себя побитым; он
никому не позволит видеть себя битым, никогда. Он преодолел дорогу наверх,
а затем неустойчивым шагом пошел, держа в руках то, что прежде было Белым.
сказал:
разморозившейся крови на останках Белого. Оленья шкура пахла по-своему,
резче и слаще, а пот Виктора на ней пах солью и мускусом. Но в морозном
воздухе был еще один дух, и он ударил в ноздри Михаила, когда тот дошел до
дверей, этот запах был диким и острым, запах жестокости и коварства. Это
был запах зверя, и он так же отличался от запаха стаи, как черное от
красного. Он шел, понял Михаил, от костей Белого: дух зверя, который убил
его. Тот самый, который сейчас вынюхивал Виктор по гладкому, отлитому
пургой в причудливые формы снегу.
чувствовал, будто по его спине скользили когти. Никита и Франко тоже
чувствовали это и оглядывались на лес, их чувства искали, вбирали, сразу
же оценивали, и это было их второй натурой. Белый не был сильнейшим в
стае, но он был весьма скор и ловок. А тот, кто разорвал его на части, был
более скор и ловок. Поблизости его не было, но он был где-то в лесу,
выжидая, что же будет ответом на его способность приносить смерть.
Ренатой и Олесей, рот ее беззвучно открывался, когда она глядела на узел
из одежды в его руках. Рената быстро шагнула вперед, взяла у него узел и
унесла его прочь.
костер потрескивал в подвале белого дворца, когда Михаил и остальная стая
сгрудилась вокруг его огня. Они ждали, пока снаружи не поднялся ветер и не
завыл в коридорах. И ждали дальше. Но Виктор домой не пришел.
немецкую форму, в короткие до икр сапоги, в фуражку со знаками различия
подразделения связи и с соответствующими медалями - за Норвегию,
Ленинградский фронт и Сталинград - на груди. Он влез в серый полевой
форменный плащ. У него были документы - профессиональная работа по
искусственному старению была выполнена с помощью кислоты, новенького
фотоснимка и специальной бумаги для документов. Майкл запомнил, что по ним
он был полковником, ответственным за линии связи и узлы между Парижем и
войсками, разбросанными по побережью Нормандии. Он родился в деревне в
южной Австрии с названием Браухдонау. У него была жена по имени Лана и два
сына. Его политические симпатии были крайне про-гитлеровские, и он был
лоялен к властям Рейха, если не было необходимости благоговеть перед
нацистами. Один раз был ранен осколком гранаты русского партизана в 1942
году, и в доказательство этому у него был шрам под глазом. Под плащом у
него была кожаная кобура с весьма не новым, но отлично вычищенным
"Люгером", а в кармане, рядом с сердцем, две запасных обоймы с патронами к
нему. Он носил серебряные швейцарские карманные часы с выгравированными на
них фигурами охотников, стреляющих в оленей, и нигде, даже в носках, у
него не было ни одной нитки из британской шерсти. Все остальное, что ему
надо было знать, было у него в голове: квартира и здание, в котором
работал Адам, и незапоминающееся бухгалтерское лицо Адама. Он плотно
позавтракал ветчиной и яйцами с Пирлом Мак-Карреном, прополоскал горло
крепким французским черным кофе, и настала пора ехать.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия