Чтение 33–й страницы книги ~Волшебница Колдовского мира~

беспомощных пленников к башням? Или сила моего отца одержала бы победу?
Я лежала, крепко вцепившись в цепь, ее звенья больно вдавливались в мое
тело, когда машина под нами дрожала и боролась с потоком. Она шла под
углом, но все еще не поворачивалась полностью, что означало бы бедствие.
Я не была уверена, что мы хоть сколько-нибудь продвигаемся к цели.

Мы были уже далеко от той точки, с которой начали. Что будет, если на
нас налетит какая-нибудь из транспортных машин?

Я так живо представила себе эту картину, что, пытаясь стереть ее,
пропустила поворотный пункт нашей битвы.

Я внезапно обнаружила, что отец уже не лежит рядом со мной, а стоит
на коленях и отвязывает сумки с провиантом. Он быстро крикнул остальным,
и я, подняв голову, увидела, что они смотрят на землю за дорогой, на ту
сторону, куда мы стремились.

Затем отец крепко взял меня за плечо.

- Отпусти цепь! Когда скажу - прыгай!

У меня не было никакой надежды на успех, но случается, когда один
человек должен верить другому, и я, борясь со страхом, выпустила цепь,
за которую так отчаянно цеплялась, и встала сначала на колени, а потом,
с помощью отца, на ноги. Мать и Хиларион уже стояли, Айлия вроде бы
проснувшись, стояла между ними.

- Прыгай!

Я принудила свое безвольное тело к этому усилию, не смея думать о
том, что может случиться. К счастью, я упала на дюну, погрузилась в
песок и встала невредимая, отплевываясь и протирая глаза.

Освободившись от пыли и пепла, я увидела другие покрытые пеплом
фигуры, поднимавшиеся из таких же холмов. С ними тоже ничего не
случилось; незначительные ушибы, пепел в горле и в глазах - вот и все.

Танк теперь полностью развернулся по течению и быстро удалялся к
башням.

Мы ползли по дюнам, ища и выкапывая наши сумки. Затем Хиларион достал
жезл, который для надежности был спрятан под туникой, и приложил его ко
лбу.

- Там.

Он указал куда-то в холмистую местность.

Айлия шла, хотя ее нужно было держать за руку, и я знала, что мать
держит ее мозг. Это было нелегко, и я сразу же стала помогать.

Идти по этому зыбучему песку-пеплу было очень тяжело. Иной раз мы
вязли в нем по колено. Все дюны выглядели такими одинаковыми, что без
жезла Хилариона мы потеряли бы направление, едва отойдя от дороги.

Но все-таки я увидела что-то высокое и твердо стоявшее, узнав
металлический столб, который видела, когда прошла через Врата.

Страх частично оставил меня.

Но найдет ли Хиларион именно то место? Там не было никаких
ориентиров.

Наш гид, по-видимому, не сомневался.

Он вел нас по извилистой, труднопроходимой тропе, петляя, но все
время возвращался на путь, указанный жезлом. Наконец он остановился у
одного из столбов. Кругом было ужасающее однообразие.

Трудно было поверить, что мы действительно достигли нужной точки.

- Здесь, - уверенно сказал маг. Он смотрел на то, что мне казалось
простым пыльным воздухом, который поднимал ветер.

- Никаких признаков, - начал отец.

Мать, защищая руками глаза, пристально посмотрела вперед, затем
сказала:

- Что-то есть... Волнение...

Хиларион, казалось, не слышал. Он делал быстрые движения жезлом, как
бы рисуя в воздухе контуры портала.

И в пыли, поднятой ветром - кто знает, может быть, это и не пыль? -
оставались слабые рисунки контура, сделанного жезлом. Линии образовывали
прямоугольник, перечеркнутый в середине двумя линиями, которые шли из
верхних углов к нижним. В четырех отрезках верхушка жезла выписывала
теперь символы. Два из них были мне знакомы - они изменили форму со
временем, другие же были новыми для меня, последний, пятый символ
пересекал все остальные. Когда Хиларион опустил жезл, мы увидели, что
маг измучен и слаб, но все еще твердо стоит на ногах, несмотря на ветер
и кружившийся песок.

Затем он снова начал обводить все детали своего рожденного из воздуха
рисунка.

Теперь тонкие группы линий приобрели цвет: сначала зеленый,
переходивший в ярко-голубой, так что я снова увидела "защищающий" цвет
Эскора. Но цвет не удержался и скоро увял, стирая и рисунок.

Маг помрачнел и начал рисовать цветом снова. Цвет погас вторично.

Мать взяла за руки меня и отца. Связанные физической цепью, мы
связали и наши разумы. Энергию, родившуюся от нашей цепи, мать послала
Хилариону. Тот с изумлением оглянулся на нее, а затем поднял жезл и в
третий раз нарисовал линии и символы.

Я чувствовала напряжение, но держалась твердо и отдавала Силу по
требованию матери. На этот раз нарисованные линии не погасли,
зелено-голубой цвет держался, разгораясь все ярче. Когда Хиларион
опустил жезл, рисунок сверкал и пульсировал, повиснув в воздухе на фут
от земли. Вокруг него не было ветра, хотя в других местах он поднимал
густую пыльную вуаль.

Некоторое время Хиларион критически осматривал свое творение, как бы
желая убедиться, что в нем нет изъянов. Затем он сделал два шага вперед
и сказал нам, не оглядываясь:

- Пора идти!

Мы разорвали цепь. Мать и я взяли наши сумки: а отец поднял Айлию.
Маг направил острие жезла в центр перекрещивающихся линий, как вставляет
ключ в замок, и Врата открылись. Я видела, как маг исчез. Я пошла за
ним, за мной мать и последним отец. Снова ужасное искривление
пространства времени, и я покатилась по каменной мостовой, болезненно
жмурясь от удара головой о какой-то твердый предмет.

Я лежала на спине против кресла, возвышавшегося в центре зала
цитадели. Пылавшие Врата были единственным светлым предметом в этом
сумрачном зале.

Рядом кто-то шевелился. Я повернула голову. Тут стоял Хиларион с
жезлом в руке.

Он не смотрел на Врата, а оглядывал зал.

Не знаю, что он надеялся увидеть - может, стражников, слуг, или
домочадцев - но он не нашел, чего искал. И эта пустота поразила его. Он
поднес руку ко лбу и пошатнулся, а потом пошел вдоль стены зала, как бы
желая скорее найти что-то, пока его не охватила настоящая паника.

Я почувствовала некоторое облегчение: он просто забыл о нас,
поглощенный собственными горестями. Самое время для нас уйти.

Несмотря на головокружение, я кое-как поднялась, держась за поручень
кресла, и огляделась. Отец уже встал. Айлия лежала перед ним. Он
перешагнул через нее и обнял Джелит, помогая ей встать. Они были так
крепко спаяны друг с другом, что действительно казались единым телом и
духом. Что-то в их манере, когда они стояли рядом, на момент замкнувшись
в своем личном мире, заставило меня остановиться. Я вздрогнула, как от
холодного ветра и подумала, как же это, наверное, хорошо - иметь такое
единение с кем-то.

Киллан, вероятно, познал это с Дахаун, Кемок - с Орсией. И я
бессознательно тянулась к тому же, когда пошла за Дензилом, но в конце
концов поняла, что он хотел вовсе не меня, не Каттею-девушку, а
Каттею-волшебницу, отдавшую ему свою Власть. Глядя на этих двоих и на
мир, который они держали в себе, я поняла, что я еще не настоящая
колдунья, которая поставила бы Власть превыше всего. Но только это и
остается мне в жизни.

Сейчас же не время для подобных размышлений: надо узнать обо всем
здесь и сделать соответствующие приготовления. Я выпустила ручку кресла
и, пошатываясь, пошла к родителям.

Глава 16

- Извините, - сказала я тихо.

Я боялась, как бы мои слова не вывели Хилариона из его озабоченности
и не привели сюда слишком рано.

Мать повернула голову и посмотрела на меня. В моем лице что-то
предупредило ее, потому что ее глаза стали настороженными.

- Ты боишься? Кого, дочка?

- Хилариона, - ответила я.

Теперь и отец внимательно смотрел на меня. Хотя его рука все еще
обнимала плечо матери, другую руку он поднес к поясу, как бы ища оружие.

- Слушайте, - заговорила я шепотом.

Я не желала вести мысленный разговор, поскольку в этом месте,
пропитанном колдовством, мысленное прикосновение могло прозвучать как
гонг.

- Я не все рассказала вам. Эскор уже давно трещит, разорванный
воинственным колдовством. Большая часть тех, кто в этом повинен,
поглощена темными силами, которые они же сами и вызвали. Другие ушли
через Врата в другое место и время, но на них до сих пор лежит проклятие
за то, что они сделали в далеком прошлом. Мы ничего не знаем о
Хиларионе. Я не думаю, что он мастер Мрака, иначе он не мог бы управлять
Голубым Огнем. Но ведь были и такие, кто не следовал ни добру, ни злу, а
только своему любопытству и творили зло в поисках знаний. Теперь мы
сражаемся за жизнь Эскора, а я приложила руку к возобновлению древней
войны, когда неосторожно работала с магом и нарушила древнее равновесие.
И я еще раз нанесла вред, уже другой, совсем недавно, и не хочу
взваливать на себя еще и третий груз вины, приводя обратно одного из