размера, его системы тщательно дублировались, и его изящный силуэт был
бронирован красивой бледно-фиолетовой броней.
хорошем состоянии. Индикаторы поддержания жизни показывали полную загрузку
живого груза. Каждый гроб был задействован. Стадо, конечно, надо будет
провести через выбраковку. Это всегда приходилось делать.
любое нарушение в ее приятном и гладком течении жизни. Другие пусть ищут в
ремесле работорговца приключения и разнообразие, восторг из-за власти над
человеческими существами или еще по каким-то причинам, еще более
пакостным.
наиболее выгодное ремесло, которое было открыто для человека с ее
биографией. Богатство защищало ее от ужасов ее юности. Смутно вспоминаемое
ей время, когда она могла только мечтать о том, чтобы еды было вдоволь,
чтобы над головой была крыша и спасение от подгонявших надсмотрщиков,
которые прохаживались по стальным шахтам Добравит, где давным-давно она
была просто промывщицей, к тому же еще и работающей за кров и стол.
игрушки: ее лицо, ее раба-Мока, свирепого охранника и воина, услуги
прекрасных рабов. И у нее были и другие источники удовольствий. Она ценила
чувственное наслаждение прекрасной едой. Ей принадлежали замечательные
повара. Она была знатоком несмертельных по вредности разновидностей
химических наслаждений, знала толк в богатых винах с сотен планет,
бесконечное разнообразие курений, понимала прелесть тонких психоактивов,
собранных в безумных джунглях Поссета. Свои самые острые удовольствия она
получала в спальне, и здесь ее профессия тоже оказывала ей неоценимые
услуги. Она была довольна своими апартаментами здесь, на Сууке, которые
были утоплены глубоко в безопасную скалу основания планеты. Ее соседи и
товарищи по профессии не представляли для нее угрозы. Пунг, который владел
этими квартирами, знал, как поддерживать порядок. Хотя ее бизнес
принадлежал к одним из небольших в этом регионе, возможности ее вполне
соответствовали ее уровню деятельности.
добрался назад с богатым грузом, грузом, который она обменяет еще на
хорошее количество благополучия.
осторожно приближались к остывающему корпусу корабля, внимательно следя,
нет ли каких признаков опасности, хотя в действительности это было
маловероятно. Опасность подстерегала неосторожных и неудачливых, а она не
принадлежала ни к тем, ни к другим.
своем летательном пузыре. Ее адъютант существовал и функционировал с
помощью многочисленных устаревших протезов, хотя это делало его похожим на
плохо спроектированного андроида, который кое-где был небрежно залатан
человеческой плотью. Он оскорблял глаз Кореаны, но он был не только ценным
союзником, он был самым близким подобием друга, которого она могла себе
позволить. Поэтому она не настаивала, чтобы он сменил внешность на более
приятную.
Кореаны, всегда тихий, если не считать царапанье его когтей по стальной
палубе.
функции восстановились, и Руиз Ав смог сосредоточить взгляд на том, что
его окружало.
напоминало стол в морге. Широкая полоса монопласта крепко прижимала его
грудь. Боковины корыта поднимались так, что он не мог видеть ничего, кроме
металлического потолка, оснащенного полосками для освещения и висящего
неприятно низко. Сеть неразрываемого монолина покрывала корыто. Внутренняя
сторона его была снабжена очистными трубками и сенсорами.
телом. Постепенно оно стало отвечать на его усилия - тут сокращение мышцы,
там дрожь. У Руиза было достаточно времени, чтобы начать думать. Он
перечислил положительные стороны своего положения: он не умер, он не был в
камере допросов и пыток, он был на пути к тому, чтобы узнать, кто такие
были браконьеры. Когда он рассмотрел отрицательные стороны, длина этого
списка на миг его оглушила. Парализующее поле... это было настоящим
ударом: его дорогие мозговые рефлексы его не спасли, он все равно был
пойман полем. Призрачное воспоминание секунду беспокоило его: успел ли он
что-то сделать, прежде чем поле поймало его? Нет-нет, решил он,
парализующее поле было слишком сильным, оно выследило тот уголок сознания,
где таились его слабости.
похоже на чувство, которое он испытывал после своих редких, но памятных
гулянок, такое подозрение, что он сделал нечто памятное, потрясающе
глупое. Нечто, что он должен был бы помнить, но не мог, зато другие
наверняка запомнят.
разогнать в них кровь и вернуть чувствительность. Осторожность требовала,
чтобы Руиз приготовился к решительным действиям. Если, конечно,
понадобится.
рабскому плену по обеим сторонам от его корыта. Он решил, что шевелиться
безопасно, и понял, что движения даются ему по-прежнему легко. Он протер
запекшиеся веки и сосредоточился на том, чтобы не терять спокойствия. Его
товарищи-рабы не делали никаких попыток сохранять хладнокровие. Руиз
услышал хор перепуганных стонов, когда остальные обнаружили, что находятся
в незнакомом окружении, и стали завывать, визжать, ругаться и молиться.
звуки из корыт, вызванные тем, что пленники колотили ногами и размахивали
руками, стали просто оглушительными. Их новое окружение никак, ни в
малейшей степени не соответствовало фараонскому представлению о райских
кущах, где все они ожидали проснуться после такого успешного завершения
мистерии с фениксом. Неужели боги сперва сделали их пленниками в
собственных непослушных телах, а потом в стальных гробах? Неужели рай
пахнет рвотой и мочой?
крайней мере, по степени громкости.
спокойным, на тот случай, если грузовой трюм был под наблюдением. Его
естественным желанием было ругаться, но он вместо того стал молиться,
надеясь произвести впечатление кроткого и послушного человека. Он стал
извиваться, имитируя панику настолько, насколько он мог метаться из
стороны в сторону без риска повредить свои долго бездействующие мышцы.
дуновения наркотизирующего газа. Но стоило ему заметить посторонний запах,
как он стал молиться с меньшим рвением, а постепенно переходил к
безвольному лежанию, хотя газ был слишком примитивный, чтобы преодолеть
его усиленные рефлексы. Все же газ вселил в него определенный
искусственный оптимизм, и ему пришлось сделать усилия, чтобы сохранить
реалистическую степень мрачности и подавленности.
вперед, потом наклонилось. Через несколько минут Руиз стоял на ногах
наклонившись вперед на эластичную монолиновую сетку. Теперь он увидел, что
его корыто было частью транспортного конвейера, который содержал полдюжины
таких же корыт. По другую сторону прохода он увидел полки таких же
контейнеров, пока находившихся в горизонтальном положении.
сетке и строили Руизу веселые рожи. Руиз ответил им тем же и стал ждать
развития событий.
возросло, когда более плотный воздух проник в трюм. Шаги он услышал
секундой раньше, чем инспекционная комиссия вошла в трюм.
остальных, мужчина и раб-воитель с Мокрассара. Вид Мока-воителя задушил в
сердце Руиза надежду на немедленное освобождение и бегство. Размер его был
весьма внушительный даже по стандартам Мокрассара: выложенные эмалью узоры
на его хватательных щупальцах говорили о большом возрасте и высоком
происхождении. Огромное насекомообразное носило замызганную ливрею
елизаветинских времен, перешитую так, чтобы подходить к его
многочленистому телу. У него было, собственно говоря, шесть конечностей.
Руизу было хорошо видно, что перепачканная ткань когда-то была роскошной.
Средние манипуляторы Мока были снабжены встроенными энергоизлучателями.
Вонял он, как бочка утопленных тараканов.
приделан к консоли летательного пузыря, вместо одной руки у него была
многоцелевая оружейная установка, в которой сейчас был зажат еще и
нейронный кнут. Череп его имел металлический свод, только ниже носа лицо
его оставалось с человеческой плотью. Шею ему заменял сегментированный
металлический воротник. Он был похож на пирата из холодрамы, слишком уж он
был колоритен, чтобы быть настоящим. Все же он размахивал нейронным кнутом
весьма уверенно, видно было, что практика в этом деле у него была весьма
большая.
все внимание Руиза. Она была высокого роста. У нее было то неоригинальное
совершенство форм, которое было доступно любому жителю пангалактики со