врага, и тьма стала другом наших полуслепых глаз. Мы радовались только
крови и мести.
заученную лекцию, но без особого вдохновения.
говорить об этом. Смотри за твоими людьми, и старайтесь держаться как
можно дальше от кратера. Для тебя нет опасности, пока благословение
Пачакамака висит на твоей груди. Но остерегайся мудрости бессмертия. И
радуйся, что ты можешь умереть.
земле над своей мертвой королевой и бормотало молитву на вымирающем языке
кечуа и аймара. На миг Фьельд задумался, но слабый подземный гром заставил
его поспешить к искусственной лестнице, по которой Инеса и Паквай
выбрались на поверхность.
пораженные ужасом, на краю кратера и смотрели на озеро в его глубине,
ревевшее и кипевшее, словно котел ведьмы, полный расплавленного свинца.
плечи сквозь узкие проходы, ведущие к свету. Тут и там ему приходилось
пережидать, чтобы не попасть под обрушившиеся обломки скал. Земля
колебалась под его ногами, и вся гора словно разваливалась на куски. Ему
ежеминутно грозило быть погребенному заживо. Но счастье сопутствовало ему.
Как будто сам дух горы приходил ему на помощь каждый раз, когда грозила
опасность. В тот момент, когда Фьельд достиг поверхностного слоя и ему
удалось высунуться на воздух, где четыре руки тотчас подхватили его,
позади послышался мощный грохот, и узкий туннель, по которому он только
что прошел, обрушился до основания.
не веря еще его появлению. Но Фьельд думал о крошечном карлике в глубине
горы, который, наверное, был уже погребен там со всеми своими вековыми
знаниями. Он испытывал какую-то печаль при мысли, что больше не увидит
старого жреца и придворного врача Атауальпы, - что он не услышит больше
его тонкого голоска, извергающего вековую горесть против тех, что загнали
племя инков в великую тьму, то племя, которое некогда так страстно любило
солнце.
духовенством и с их грубейшей вооруженной силой ворвались в жизнь этого
благородного и культурного народа, разве не были они ночными разбойниками,
которые толстыми и жадными губами высосали жизненную силу гордой нации?
единый, однообразный крик: Золота и крови! Крови и золота!
чередованием крови и золота. Когда он освоился с окружающим его светом, то
понял, что какой-то новый удар судьбы или природы обрушился на жилище
карликов.
озеро, бывшее свежей и идиллической радостью этой горы. Но теперь оно
кипело и бурлило, меж тем как белый густой пар поднимался над кратером
огромным голубым столбом в светлом небе.
солнце упорно устремляло на них свои ослепительно белые, жгучие лучи, ни
малейшее дыхание ветерка не освежало воздуха.
запечатлеваются в памяти.
серо-лиловых существ, которые издали походили на червей, выдавленных из
земли. То были карлики, которые стремились к озеру, бывшему в течение
нескольких лет их удовольствием и отрадой. Но на этот раз озеро не могло
оказать никакой помощи своим гостям. Оно было в заговоре с огнем, бушующим
в недрах земли. Оно кипело и фыркало, и бросало свои ядовитые пары прямо в
лицо карликов.
назад. Но напор изнутри со стороны тех, которых гнала чудовищная жара, был
слишком силен. Один за другим они были сброшены в кипящее озеро под крики
и свист, словно отмеченные судьбой и приговоренные толпы рабов, идущие
навстречу своему уничтожению. Внутри горы подстерегала их смерть, а в
раскаленной глубине озера - последнее мучение. Но не было дороги мимо
мрачного котла.
поверхность озера, сплошь покрытая растерзанными телами, руками, ногами,
которые колебались вместе с волнами.
изумительной живучести этих вековых карликов. Кипящая вода одолевала их с
трудом. Вдруг показались маленькие фигуры, ползущие вверх по отвесной
стене жерла. От варки в кипящей воде они стали красными, как раки, и все
еще не потеряли своей жизнеспособности. Но разорванная стена кратера
отрясала их с себя, точно исполненная справедливого гнева. Все силы,
которые в течение долгих лет были их поддержкой и защитой в борьбе за
вечную жизнь, поднялись против них в неожиданной прихоти.
начало и конец всего!
последним видением последней борьбы бессмертных карликов с силами,
рожденными хаосом, все трое бросились бежать вниз по склону дрожащей горы.
Они спотыкались, падали и поднимались снова. Наконец, ушибленные и
окровавленные, достигли они старой пальмы, которая своими упругими и
жесткими корнями все еще крепко держалась между пластами лавы.
церковника насмешливо ухмылялся им навстречу. От повторных сотрясений
ствола скелет полуотвязался, и верхняя его часть раскачивалась во все
стороны, словно сотрясаемая безудержным хохотом. Челюсти были широко
разинуты, и слиток золота, выплюнутый из его рта, лежал на земле и
блестел. Но высоко на одной из верхних веток маленькой и жалкой кроны
висела крошечная фигура на длинном шнурке.
Атауальпы. Он, должно быть, выполз из этого пепла и спустился по подземной
реке. Затем он вышел в этой местности на одной из главных станций по
подземной реке.
бессмертия. Старик был не без юмора. Он повесился на замечательном шнуре.
На том самом, обладать которым стремились Раймон Сен-Клэр и я.
болтается теперь в вечности, содержит, так сказать, весь опыт его жизни.
Он висит на своем собственном рецепте бессмертия. Разве это не один из
самых характерных жестов трагикомедии?
каймой скал появился исполинский, мечущий искры огня столб, поднявшийся
прямо в воздух в сопровождении черных, как уголь, туч, которые потушили
дневной свет вокруг них.
вздохом и исчезла во мраке с обоими своими мертвецами.
смертельно усталого существа она без сознания опустилась на землю. Фьельд
нагнулся и взял ее на руки.
пепельный дождь медленно сыпался на них, и первые волны лавы, словно
гигантские змеи, бросились из кратера, пожирая все на пути своими
огненными пастями.
тем, что принято называть счастливым человеком.
речной гавани. И личные свойства Кида Карсона могли поэтому развиться
свободно и непринужденно. После женитьбы на Конче он понемногу превращался
Пехов Алексей
Якубенко Николай
Корнев Павел
Доценко Виктор
Прозоров Александр
Перумов Ник