биться? Убивать? Не заставите! Я не буду драться!
Прямая выгода! И никакого риска! Она не будет драться. Ее, понимаешь ли,
можно забирать с арены и отвезти к барону Касадею, чтобы он наигрался с
ней вдоволь. Можно взять без риска. Голыми руками!
тяжело дышал, сжимая в руке меч. Бонарт засмеялся.
этого не получится.
девушка выбита из колеи, расслабилась. Он кипел от ярости, стыда и
ненависти. И не выдержал. Напал. Быстро и предательски.
бросающийся на Фальку Ставлю проделывает прямо-таки балетный прыжок, а
потом, совсем уж не балетным па, валится лицом в песок, а песок
моментально набухает кровью.
действуют! Ну как, Хувенагель? Разве не говорил я? Вот увидишь, цепные
псы не потребуются!
прищурился от удовольствия.
закричал, захрипел, его вырвало кровью, и он снова упал на песок.
- сексуально прохрипела маркиза де Нэменс-Уйвар, потирая коленом колено.
смотрел на маркизу, сверкнул зубами. - Прекрасная, творческая, я бы
сказал, прямо-таки нутряная импровизация. Я слышал о том месте, где учат
так импровизированно выпускать кишки. Готов поспорить, что наша мазелька
знает это место. А я уже знаю, кто она такая.
угрожающая нотка. - Я не хочу! Понимаете? Не хочу!
барьер, моментально обежал арену вокруг, чтобы отвлечь внимание Цири от
запрыгивающего с противоположной стороны Колтуна. Вслед за Колтуном
барьер преодолел Конская Шкура.
маленький как низушек бургомистр Пенницвик, и толпа его поддержала. -
Трое на одну! Нечистая игра!
перебирать ногами.
потом двое блокируют, а третий убивает. Ничего у них не получилось. По
той простой причине, что девушка не отступала, а нападала.
не оставила на песке следов. Колтуна ударила на лету, точно туда, куда и
следовало ударить. В шейную артерию. Удар был такой тонкий, что она не
сбила ритма, а танцуя вывернулась в обратный финт. При этом на нее не
попала ни капля крови, хлещущей из шеи Колтуна чуть ли не на сажень.
Амарантовый, оказавшийся позади нее, хотел рубануть Цири по шее, по удар
предательского меча пришелся на молниеносный ответный выпад выброшенного
за спину клинка. Цири развернулась как пружина, ударила обеими руками,
увеличив силу удара резким разворотом бедер. Темный, острый как бритва
гномий клинок, шипя и чмокая, распорол Амарантовому живот, тот взвыл и
рухнул на песок, тут же свернувшись в клубок. Конская Шкура, подскочив,
ткнул было девушку острием в горло, но она мгновенно вывернулась в
вольте, мягко обернулась и коротко резанула его серединой клинка по
лицу, вспоров глаз, нос, рот и подбородок.
засунула обе руки между стиснутыми ляжками, облизывала губы и смеялась
пропитым нервным контральто. Нильфгаардский ротмистр тыла был бледен как
веленевая бумага. Какая-то женщина пыталась прикрыть глаза вырывающемуся
ребенку. Седой старичок в нервом ряду бурно и громко извергал содержимое
желудка, покрывая блевотиной песок между ногами.
смешанная со слюной и слизью кровь. Амарантовый дергался на песке и
визжал свиньей. Колтун перестал царапать бревно, скользкое от крови,
брызгавшей из него в такт биениям сердца.
вываливающиеся из живота внутренности. - Ребееебееебееятаа! Спааасите!
публика, ритмично топая. Блюющего старичка спихнули со скамьи и пинками
угнали на галерку.
насмешливый бас Бонарта, - что больше никто не отважится выйти на арену.
Бриллианты против орехов, Имбра! Да что там - даже против ореховой
скорлупы!
подчиненных. - Дозволь раненых забрать! Дозволь выйти на арену и
забрать, прежде чем они кровью истекут и помрут! Прояви человечность,
милостивая дева! - Человечность?! - с трудом повторила Цири, чувствуя,
что только теперь она по-настоящему начинает закипать. Она быстро
привела себя в норму серией выученных вдохов-выдохов. - Войдите и
заберите. Но войдите без оружия. Будьте и вы человечны. Хотя бы раз!
подлые скоты! - Цири, танцуя, развернулась, ведя глазами по трибунам и
скамьям. - Вы - подлые свиньи! Мерзавцы! Паршивые сукины дети! Идите
сюда, спуститесь, попробуйте и понюхайте! Вылижите кровь, пока не
застыла! Скоты! Вампиры!
Бонарту, не вынимая зажатых между ляжками рук. Бонарт поморщился и
отодвинул ее от себя, вовсе и не помышляя о деликатности. Толпа выла.
Кто-то бросил на арену огрызок колбасы, другой - ботинок, третий -
огурец, целясь при этом в Цири. Она на лету рассекла огурец ударом меча,
вызвав тем самым еще более громкий взрыв рева.
Амарантовый зарычал. Конская Шкура потерял сознание. Колтун и Ставро
вообще не подавали признаков жизни. Цири отступила так, чтобы быть как
можно дальше. Насколько позволяла арена. Люди Имбры тоже старались
держаться от нее в стороне.
смотрел на Цири из-под полуприкрытых век, держа руку на рукояти меча,
который, несмотря на обещание, не отвязал, выходя на арену.
вынуждай меня. Прошу. Имбра был бледен. Толпа топала, орала и выла. - Не
слушай ее, - снова перекрыл рев и гам Бонарт. - Достань меч. Иначе весь
мир узнает, что ты трус и засранец! От Альбы до Яруги будет известно,
что доблестный Виндсор Имбра удрал от малолетней девчонки, поджав хвост
словно дворняга!
Цири. Клинок спрятался.
ухватиться за протянутые сверху руки, оглянулся еще раз.
Наверняка уже знаешь, что такое Лео Бонарт. Наверняка уже знаешь, на что
Лео Бонарт способен. Что его возбуждает. Тебя будут выталкивать на
арену! Ты будешь убивать на потеху таким свиньям и сволочам, как все эти
сидящие вокруг хари. И на потеху тем, кто еще хуже них. А когда уже то,
что ты убиваешь, перестанет их тешить, когда Бонарту надоест мучить
тебя, тогда он тебя убьет. Они выпустят на арену столько бойцов, что ты
не сумеешь прикрыть спину. Или выпустят собак. И собаки тебя растерзают,
а чернь в зале будет вдыхать сладостный аромат крови, и колотить в
ладони, и орать "фора!". А ты подохнешь на испоганенном песке. Подохнешь
точно так, как сегодня умирали те, которых посекла ты. Ты вспомнишь мои
слова. Странно, но только теперь она обратила внимание на небольшой
гербовый щит на его эмалированном ринграфе.
Цири опустила голову. Она глядела на украшенный орнаментом клинок меча.
И вдруг сделалось очень тихо.
Деклан Рос аэп Маэльглыд, нильфгаардский ротмистр тыла. - Не делай
этого, девушка. Ne tuv'en que'ss, limed!
Согнула колено. Придерживая оружие правой рукой, левой точно нацелила
острие себе под грудину. Острие мгновенно пробило одежду, кольнуло.
Только не плакать. Плакать не по кому и не над чем. Одно сильное
движение - и всему конец... Всему... " - Не сумеешь, - раздался в полной
тишине голос Бонарта. - Не сумеешь, ведьмачка! В Каэр Морхене тебя
намучили убивать, поэтому ты убиваешь как машина. Рефлекторно. А для
того, чтобы убить себя, требуются характер, сила, решимость и отвага. А
этому они не могли тебя научить.
***
- Не смогла.
Грабб Джеф
Журавлев Владимир
Буркатовский Сергей
Майер Стефани
Березин Федор
Суворов Виктор