Чтение 33–й страницы книги ~Замок горного короля~

- Лжец. Иноземец. Бастард жрицы. Я терпел тебя, потому что мой отец
любит тебя и потому что ты похож на мою сестру, которую я тоже любил. Но
чересчур это чересчур. Главнее моего отца и моей сестры был Янон, а Янон
стонет при мысли о таком короле.

- Янон, - сказал Мирейн, - не стонет. Стонет только Моранден, душа
которого грызет саму себя от ярости, что он не может заполучить трон.

В зале царила мертвая тишина. Мирейн взглянул в черные горящие глаза
брата своей матери.

- А если бы ты и получил его, мой господин, если бы ты добился его,
смог бы ты его удержать?

- Дитя... - Голос Морандена изменился, стал мягче, и от этого еще
убийственнее. - Не один ты любим вышними. И не один Хан-Гилен, который
отверг всех богов, кроме Аварьяна, и пыжится от гордости, воображая себя
под его благословением. Боги изгнаны, но боги остаются. Она остается,
та, что одна равна Аварьяну. Она есть, детка. Есть, была и будет.

Это были гордые слова, но заглушенные, лишенные своей силы. - Я
посажу ее на цепь. Моранден засмеялся.

- Неужто, малыш? Попытайся. Попробуй сделать это сейчас,
Солнцерожденный, дитя утра. - Я... не...

Мирейн покачнулся. Его рука взлетела вверх, но огонь ее был тусклым,
и смеющийся даже не вздрогнул. Мирейн воскликнул:

- Моранден! Неужели ты не видишь? Ты тоже марионетка. Тебя
используют, тобой манипулируют. Другой голос говорит через тебя.

- Я ни одному человеку не игрушка! - Воистину не человеку, но богине
и женщине.

Моранден набросился на Мирейна, взбесившись от ярости. Вадин увидел,
как его господин упал; между ними стена тел, и никакого оружия во всем
праздничном зале; это было кошмаром, повторяющим Умпджан, и Мирейн
сказался поверженным, прежде чем успел начать сопротивление.

Между алым и белым мелькнуло что-то темное, разделяя их и отшвыривая
алое к стене. Низкий голос произнес с мягкостью, более уничтожающей, чем
любой рев ярости: - Вон отсюда.

Моранден пошатнулся, его лицо обмякло, он рухнул на колени. Король
смотрел на него сверху вниз. Старый, сильный и грозный, он встретил
взгляд сына, и тот вздрогнул. - Вон отсюда, - снова повторил король.
Губы Морандена шевельнулись. - Отец! Я... - вырвалось у него. Стальные
руки швырнули его об пол. Сильный, жесткий и резкий голос пригвоздил его
к тому месту, где он лежал.

- Если восход солнца застанет тебя вблизи моего замка, я буду
охотиться за тобой как за зверем. Изгнанник, проклятый. Пусть ни у
одного мужчины не поднимется рука помочь тебе. Пусть ни одна женщина не
пустит тебя в свой дом. Пусть ни один житель Янона не даст тебе ни еды,
ни одежды, ни питья под страхом разделить твою судьбу. - Рабан
отвернулся. - Моранден из Янона мертв. Прочь, безымянный, или умри как
собака.

Моранден огляделся. Все отвернулись от него. Даже самые смелые из его
последователей отвернулись вместе с остальными, показывая, что изгнание
его совершилось. Он рассмеялся резким, диким, острым как лезвие смехом.

- Вот оно, правосудие Янона. Итак, я осужден без защиты,
безвозвратно. Мне жаль наше королевство!

Никто не повернулся. Король был неподвижен и неумолим. Мирейн и
Моранден вынудили его сделать выбор. Он сделал его. Это было горько,
очень горько. Но Моранден видел только неподвижную спину, понимал только
то, что он всегда знал: отец не любит его.

Черная ярость затопила все его существо. Он вскочил на ноги.

- Проклятие! - крикнул Моранден. - Проклятие вам всем!

Мирейн тоже поднялся, он был растрепан, но он единственный встретил
взгляд Морандена, потому что единственный не испугался. Свет потемнел в
глазах старшего принца.

- Ты... - сказал он, почти промурлыкав, - теперь Янон принадлежит
тебе. Наслаждайся.

Он преувеличенно низко поклонился, резко повернулся в алом вихре и
зашагал все быстрее и быстрее мимо короля, мимо Мирейна, мимо лордов и
простолюдинов Янона. Факел выхватил последний кроваво-красный блик, и
принц исчез во тьме.

***

- Дедушка, - громко прозвучал в тишине голос Мирейна. - Дедушка,
верни его.

Король повернулся к принцу. У того перехватило дыхание: лицо старого
короля было похоже на череп. И все-таки Мирейн повторил:

- Верни его.

- Он хотел отнять твой трон и твою жизнь. Мирейн сделал то, чего не
делал ни перед кем, кроме своего отца: он стал на колени перед королем и
склонил голову. - Ваше величество, я умоляю вас. Недоумение на лице
короля смешалось с яростью. - Зачем?

- Это еще не закончено. Это должно быть закончено, иначе весь Янон
придет в движение. - Нет, - жестко и бесповоротно сказал король. Глаза
Мирейна сверкнули.

- Он должен вернуться. Мы должны сразиться сейчас, пока битва еще
свежа, и бог должен выбрать меж нами.

- Выбираю я, - прохрипел король. - Вы не будете сражаться.

- Не в твоей воле приказать это, повелитель Янона. Король остался
недвижен даже после столь неслыханной дерзости. - Я не позову его
обратно. Мирейн поднял глаза к его царственному взору. - Тогда и я тоже
должен буду покинуть тебя. Король содрогнулся.

- Покинуть? - повторил он, как будто это слово не имело смысла.

- Теперь это война между моим родственником и мной. Война, которую
ты, мой господни, сделал неизбежной. Что бы ни выпало нам па долю, битва
или, по великой удаче, примирение, я не стану сотрясать королевство
силой нашей вражды. - Подбородок Мирейна вздернулся еще выше. -
Поскольку Моранден ушел в изгнание, я тоже должен сделать это.

В зале и во дворе все затаили дыхание. Король выглядел как человек,
которому нанесли смертельный удар. Его дочь мертва. Его сын открыто
пошел против избранного им наследника. Сын его дочери стоит перед ним и
швыряет его королевство ему в лицо.

- Однако, - сурово спросил он, - когда я умру, кто будет править в
Яноне?

- Лордов и принцев достаточно. И каждый из них знает своего отца. -
Мирейн поклонился до самого пола. - Прощай, мой господин. Да хранит тебя
бог. Он повернулся, как недавно это сделал Моранден, только теперь алое
сменилось белым. Однако, как только он сделал первый шаг, король схватил
его за руку, и он задержался, сверкнув глазами.

- Мирейн, - произнес король. Его пальцы сжались. - Солнцерожденный.
Рукой твоего отца...

Мирейн напрягся, стараясь высвободиться, и вдруг замер. Король
покачнулся. Мирейн подхватил тело, в котором остались только кожа да
кости, но которое все еще было слишком тяжелым для принца. Мирейн
медленно осел под его весом.

На лице короля проступила смерть, долго удерживаемая на расстоянии, а
теперь впущенная для жатвы.

- Нет! - крикнул Мирейн, обхватывая тело своего деда, словно только
его руки могли удержать в нем жизнь. - Не теперь. Не из-за меня!

- Из-за тебя? - прошептал король. - О нет... - Вся его жизнь и сила
сосредоточились в глазах, которые широко раскрылись навстречу Мирейну. -
Позови моих слуг. Я не желаю лежать на полу собственного зала как
какая-нибудь собака.

***

В спальне короля оплывали свечи, отбрасывая на большую кровать
длинные тени. Затих речитатив целителей; замолчали жрецы. Имин в
одиночестве сидела в углу со своей арфой. Ее пальцы соскользнули со
струн, голос упал до шепота и стих. На щеках блестели слезы.

Мирейн стоял на коленях у постели. Он не двинулся с того момента, как
короля положили сюда, ни ради Вадина, ни ради целителей или жрецов, ни
даже ради тех высокорожденных лордов, чей ранг позволил им миновать
стражу. Одна рука вцепилась в руку короля, другая, правая, лежала на его
спокойном челе.

Король скользил между бодрствованием и забытьем. Даже закрытые, его
глаза были обращены к Мирейну.

Вдали прокукарекал петух, призывая рассвет. Король пошевелился. Глаза
его открылись, пальцы сжались. Губы смягчились, почти улыбнувшись.

- Да, - сказал он очень тихо. - Прокляни меня. Прокляни клятву,
которую ты мне дал.

- Я клялся не умирать и не оставлять тебя. - Ты не можешь покинуть
меня теперь. - Не могу, - сказал Мирейн устало, без гнева. - Ты
позаботился о том, чтобы я не смог. - Я? Не совсем, дитя. Мне помогли.
Назови это судьбой. Назови это...

- Ядом. Тонким, колдовским, недоступным для моих возможностей
целителя.

Усталость исчезла, вернулся гнев. Хотя и не произнесенное, это имя
повисло между ними с того момента, как покинули зал, и казалось, что
битва продолжается и теперь. Мирейн наклонился. - Она за это заплатит. -
Нет.

Это тоже выглядело устрашающе, сопротивление, которое не сломить.

- Она всегда была твоей слабостью. Она была твоей смертью.

- Это большой подарок для меня: выбрать собственную смерть и ее
орудие и знать, что она - красавица. Но она не одержала победы. Мой