так что ей пришлось смириться с тем местом, которое было выбрано
кобылой.
мужчина, каждая женщина и каждый ребенок знали ее лицо. Они
приветственными возгласами встречали Мирейна, радостно кричали при виде
Халенана, но ее они тоже узнавали с восторгом, ведь это была их госпожа,
их огненногривая принцесса. Она отвечала им поднятием руки и застывшей
ослепительной улыбкой. Но глаза ее не видели никого.
как молоко, одежда блистала золотом, а гордую голову венчала золотая
корона. Его темное лицо в сумерках казалось почти черным, и Элиан не
могла различить выражения, но видела блеск глаз. Они были устремлены на
мальчика, которого он воспитал, который однажды темной ночью ускользнул
из-под его опеки и отправился завоевывать северные королевства, которого
он сам сделал императором. Когда шествие приблизилось, он спешился и
замер в ожидании, высокий даже рядом со своим крупным сенелем.
мантия, когда он спрыгнул с седла, не дожидаясь, пока остановится
Бешеный. Широкими шагами, почти бегом, он преодолел остаток дороги,
удержал князя Орсана от поклона до земли и заключил его в объятия в
порыве ликующей радости.
тишине, - не пристало вам кланяться мне, как не пристало делать это
вашей супруге или детям. Нас связывают сердечные узы, и я обязан вам
всем, что имею.
король вытянул свою золотую руку. - Я никогда этого не забуду. Ни я, ни
мои сыновья, ни сыновья моих сыновей.
***
порыве приветствовать императора в самом сердце его империи собрались
все князья и принцессы, но никто из них не осмелился бы нарушить границы
приличий и высказаться по поводу внешности того, кто скрывался под
одеждой оруженосца. Однако они узнали Элиан, и это было мучительно. Это
терзало ее с того момента, когда шествие направилось в храм, чтобы
принять участие в торжественной церемонии, обрядах и молитвах, и до
самого конца празднества, посвященного их прибытию.
рукой, ее ноздри ощущали аромат нежных и сладких духов матери, она
видела слева от Мирейна ее безукоризненный профиль и спокойные темные
глаза княгини. Элиан ничего не стоило уйти, не произнеся ни слова, ни
единого оправдания. Лагерь разрастался, и дел там было достаточно, даже
более чем достаточно. Хал, который успел провести час наедине с Анаки,
вернулся туда, чтобы проследить за неукоснительным выполнением желаний
Мирейна. Кутхан ушел с ним. Даже Илариос улизнул от исполнения
государственного долга. Так что союзников у нее здесь не было.
находится место оруженосца: здесь, возле кресла господина, на виду у
всех дворян и слуг гилени. Благодаря той непокорности, которую она
всегда демонстрировала, никто не ожидал увидеть ее там.
гости и хозяева начали расходиться: кто - по постелям, а кто - по делам.
Князь Орсан приказал отремонтировать и обставить заново целое крыло
дворца, предназначенное для Мирейна, и Элиан едва могла догадываться о
расходах, которых все это стоило. Отец не поскупился.
трудилась над расстегиванием его одеж-дб1. Он молчал, и Элиан подумала,
что он размышляет о той работе, которая предстоит ему этой ночью.
одежду и аккуратно положила ее в сундук, стараясь не повредить
драгоценные украшения. Когда она опять повернулась к Мирейну, на нем все
еще были штаны и рубашка из тонкого льна и он смотрел на нее. Элиан
взяла его рабочую одежду - килт, такой же простой, как у его солдат.
тем холоднее ночи.
матери?
протянуть руку, и его разум будет открыт ее прикосновению. Ее
сопротивление возросло и окрепло.
официальном языке гилени, в котором не было и намека на теплоту.
от тебя. - Неужели?
подумала она про себя. Он горит от гнева, а она совершенно спокойна и
полностью владеет собой.
как яйцо, тяжелое, круглое и крепкое, в ледяной скорлупе. Избавься от
него наконец и посмотри на себя.
Поскольку Мирейн поставил Элиан прямо перед ним, то она взглянула на
свое отражение - и увидела кого-то незнакомого. Это был не тот ребенок,
который однажды ночью сбежал из Хан-Гилена. В зеркале отражалось
существо неопределенного пола, с ярко-рыжими волосами, худое и
изнуренное длительным походом, на щеке которого виднелись четыре
параллельных шрама. Глаза Элиан потемнели, губы сжались. От чего? От
боли? От горя? От гнева? От преодоленного смущения? Мирейн яростно
стиснул ее руки. - Видишь? Как они могут разговаривать с этим? Легче
объясниться с лезвием меча.
рынке упала до нуля?
теперь не находят слов от радости, что ты вернулась. - Так пусть они это
скажут. - Они скажут. - Его глаза встретились с ее взглядом, отраженным
в зеркале; рядом с ее лицом он увидел собственное, темное и
нетерпеливое. - Пойдем к ним. Прямо сейчас. Они ждут тебя.
себя форму и потянулась за плащом, таким же простым, как и килт,
отвергнутый Мирейном. - Почему бы моему господину не одеться, или он
предпочитает, чтобы я помогла ему?
ни настроения Мирейна. Она переоделась, сменив парадную одежду на
повседневную форму, причем ни он, ни она не сделали попытки нарушить
тишину. Когда она проходила мимо него, чтобы взять сапоги, ее пульс
поневоле немного участился. Но Мирейн не задержал ее. Его лицо окаменело
под стать ее собственному.
холодным тоном, тщательно произнося каждое слово. - Если ты
предпочитаешь не делать того, что я приказал, то тебе лучше остаться в
этих стенах. Я поговорю с тобой позже.
так и не надела, Элиан уставилась на стену. Ее глаза горели сухим огнем.
Он отправил ее в кровать, словно непослушного ребенка, а почему,
спрашивается? Потому что она не желает подчиняться кому бы то ни было,
даже отцу. И не желает сидеть с матерью и выслушивать произносимое
нежным голосом бесконечное перечисление ее грехов и недостатков, которые
стали пятном на репутации их дома. Она не только обрезала волосы и
переоделась мальчиком; она проехала через весь север Ста Царств одна и
без сопровождения; она убивала в бою людей; она делила постель с
мужчиной, который не только не был ее мужем, по даже не обручился с ней.
Она стала притчей во языцах от западного Асаниана до Восточных островов.
Но она не собирается идти к ним, чтобы вместе с ними проливать слезы и
умолять о прощении. Она не сделает этого. Она слишком горда - или же
крайне труслива.
я. В постели Мирейна? Она горько рассмеялась. - Если бы!
ее как попало. Во внешней комнате сияло зеркало. Элиан снова подошла к
нему.
сомнений, что это существо с угрюмым лицом - женщина. Надеть платье,
нанести несколько мазков краски - и она затмит любую проститутку с
Фонарной улицы. Ее волосы уже достаточно отросли, чтобы их можно было
перевязать сзади и даже заплести короткую косичку. Такая длина как раз
подходит женщине с испорченной репутацией.
мясо во время пира. Рукоятка, украшенная бриллиантами, холодно блестела.
Несмотря на красоту, эту вещицу нельзя было назвать игрушкой. Острое
лезвие несло смерть.
они не доставали до плеч.
Корнев Павел
Лондон Джек
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Махров Алексей
Белогорский Евгений