Чтение 33–й страницы книги ~Живой щит~

- А давайте прямо сейчас, - предложил Рейн. - В конце концов, чего тянуть? Дорога впереди довольно длинная, время дорого. Перекусим как следует, и вперед, а?

- Я не против, - пожала плечами Алия.

С Амандой все ясно, она вообще не сводила с Рейна влюбленного взгляда, что, учитывая все ею рассказанное, ничуть не удивительно.

- Что ж, и я тоже "за". Но, попрошу не забывать, дорога впереди действительно дальняя, поэтому надо позаботиться о припасах. Значит, так, час на обед, полчаса на сборы и полчаса на непредвиденные задержки - выступаем, следовательно, через два часа. Кто рискнет поговорить с Герином?

Все переглянулись. Желающих было мало... можно сказать, очень мало. Ладно, похоже, этот груз ляжет на мои плечи.

Пока все было тихо. Прошло уже два дня с тех пор, как мы расстались с нашим спутником, оставшимся долечиваться и, при случае, поминать нас недобрым словом. В его глазах, возможно, мы выглядели не лучшим образом - бросили товарища, одного, в богом забытой деревеньке... Я ему не стал, конечно, рассказывать об истинных причинах того, что дальше нам придется следовать врозь - этот молодой рыцарь, естественно, рванет совершать подвиги. А мы, между прочим, не за подвигами и не за славой едем. А едем мы делать работу довольно-таки грязную - одни будут встречать врага грудью, сомкнутым строем, развернув над головами боевые знамена. А мы постараемся ударить в спину. Да уж, медали за храбрость мне здесь не видать.

Мы уже ехали по территории Андора - действительно, орки порядком здесь похозяйничали, но до того тотального разорения, которому подвергся Брекланд, здесь дело не дошло. Большинство деревень уцелело, правда, теперь здесь жили с оглядкой, на ночь выставляли сторожей с арбалетами, да и днем крестьяне не расставались с топором или вилами. Во всяком случае, держали их под руками.

В Андор-холл мы заезжать не стали - это неизбежно означало бы задержку, поскольку Рейн, как ни крути, был владельцем этих земель. А к удовольствию быть правителем бесплатно прилагается еще и ряд обязанностей, и самая гадкая из них - надо править, даже когда не хочется. Я в этом отношении графа очень хорошо понимал - сейчас не вполне подходящее время для того, чтобы несколько дней кряду заниматься решениями сверхважных, с чьей-то точки зрения, но совершенно бесполезных для достижения нашей цели, вопросов. В конце концов, скоро сюда прибудет какая-то дальняя родственница Рейна, уполномоченная им на ведение хозяйства, вот пусть она этим и занимается. Конечно, я бы не отказался провести пару ночей в нормальных комфортных условиях, но, откровенно говоря, это было не так уж сильно нужно, можно и перебиться.

На ночлег мы остановились в небольшой деревеньке. Вернее, нас остановили - староста очень настаивал, уверяя, что недалеко отсюда видели небольшую орду орков - с полсотни примерно.

Недостаточно для того, чтобы взять штурмом обнесенную частоколом деревню, но более чем достаточно для уничтожения нескольких потерявших осторожность путников. Я заметил, что Алия за последние дни порядком устала, да и сам уже соскучился по нормальной кровати, даже если мне придется пользоваться ею в одиночку, поэтому мы дали себя уговорить.

Гостиница оказалась на удивление приличной, можно сказать, даже очень приличной, а поданный нам ужин и вообще не оставлял желать лучшего. Откровенно говоря, мне здесь все больше и больше нравилось. С одной стороны, регулярные мелкие неприятности, вроде бандитов и драконов... но, с другой стороны, когда твой противник не палит в тебя из бластера с двухсот метров, а честно сходится в ближнем бою, когда все решают ловкость, сила и выучка, а не слепое везение - это, можно сказать, достаточно справедливо. Зато вокруг чистый воздух... даже если временами он и отдает навозом, девственные леса и прекрасная кормежка без всякой химии - глютамат натрия здесь, по счастью, еще не изобрели и изобретут не скоро.

И вообще, кто в детстве не мечтал оказаться в сказке?

Славные схватки, добрые волшебники и, в соответствии с законами жанра, злые колдуны. Почему-то колдуны обязательно должны быть злыми, старыми, сморщенными, как тот ХМЫРЬ, с которым мы мило побеседовали в замке. Типичный представитель сословия чернокнижников... жаль, что я пообещал ему безопасность, чует мое сердце, встретимся еще на узкой тропинке. Вот, а волшебники - обязательно добрые. И волшебницы... нет, лучше - феи. Красивые, добрые и много чего умеющие, но делающие это обычно наперекосяк.

В том смысле что рано или поздно карета превращается в тыкву, эдакие краткодействующие заклинания, с маленьким гарантийным сроком. А потом придурковатый принц направляется искать невесту по размеру башмака, не беря в голову глупых мыслей, что у любой десятилетней девчонки нога будет в самый раз. Но он же принц, к тому же сказочный - где уж ограничивать перечень соискательниц брачным возрастом, такое ему на ум прийти не может, поскольку это уже компоненты реальной жизни, а реальная жизнь со сказкой всегда совместима мало. К сожалению.

А здесь перед нами предстает самая настоящая сказка, только тут уж лично от тебя, а не от шизоида-сказителя, зависит дальнейшее развитие событий, и если некий собеседник тебе как-то по-особому неприятен, то и мечом его проткнуть можно на вполне законных основаниях, вместо того чтобы подавать рапорт по команде о переводе в другое подразделение "в связи с обострением морально-психологического климата в коллективе". Да уж, такая жизнь мне определенно нравится, и я не вполне уверен, что буду рад возвращению в родные пенаты, если это вообще когда-нибудь осуществится. В чем я искренне сомневаюсь.

Я сидел у камина, в глубоком мягком кресле, полуприкрыв глаза и сквозь оставшиеся щелочки наблюдая, как пляшут языки пламени на сухих поленьях. Тихо и спокойно - благодать. Аманда с Рейном давно уже, наверное, перестали скрипеть кроватью и угомонились - на дворе была глубокая ночь. Алия ушла в свою спальню часа три назад, а мне почему-то не спалось. Знал, конечно, что завтра буду с глубоким и искренним сожалением вспоминать те часы, которые можно было бы посвятить сну, но поделать ничего с собой не мог.

Снова и снова пытался я разобраться в своих отношениях с Алией. С одной стороны, я в нее втрескался окончательно и безнадежно. Лично мне это совершенно ясно, как, думаю, и окружающим - такие вещи обычно сразу бросаются в глаза. А вот имею ли я реальные шансы когда-нибудь заполучить руку и сердце прекрасной маркизы?

Она красива. Она очень, потрясающе, сногсшибательно красива, и вряд ли найдется много мужчин, богатых, знатных и внешне приятных, которые смогут остаться равнодушными к этому чуду природы. Так что конкуренция будет - дай боже, одна радость - сейчас все эти конкуренты находятся не здесь, а единственный присутствующий, граф Рейн, уже сделал свой выбор и сейчас мирно сопит, обнимая свою несравненную Аманду. Чертовски интересно, если Лёшка прав, детки у них выйдут очень даже оборотнями.

Да, о чем это я... Алия, конечно, согласилась стать моей спутницей. Она даже решилась принять участие в этой авантюре, хотя все это вполне может плохо закончиться. Рассматривать это как тягу к приключениям или как знак благоволения лично ко мне?

Хотелось бы...

А кто я ей? Чужак, случайный попутчик без роду без племени. Сколько своих предков я могу насчитать? Нет, ну если по земным картотекам, то черт-те сколько, но это же, как я понимаю, немного не то. Происхождение у меня, если не принимать в расчет составленную нами легенду, самое что ни на есть сиволапое - и ей это известно, не стану же я сочинять, что там, за облаками, меня поджидает какое-нибудь мало-мальски приличное княжество. Нет уж... да и ведь пообещал не врать.

- Ты не спишь?

Нельзя сказать, что голос Алии стал для меня какой-то особой неожиданностью. В конце концов, десантник я или погулять вышел?

Уже минуты три я точно знал, что за моей спиной кто-то стоит, хотя этот человек вошел беззвучно и стоял, почти не дыша. Просто мои инстинкты молчали, а я им доверять привык. Раз уж стоящий за моей спиной человек не представляет угрозы и в то же время делает все возможное, чтобы я его не заметил, то почему бы не доставить ему маленькое удовольствие. Собственно, я с самого начала подозревал, что это может быть только она, сомневаюсь, что Рейн, к примеру, бросит теплую постель и свою, не менее теплую, подругу, чтобы шарахаться по коридорам гостиницы в поисках собеседника.

- Не спится.

- Мне тоже...

Она по-прежнему находилась вне моего поля зрения.

- Знаешь... - Ее голос был немного напряжен, так, самую малость. - Сегодня Аманда спросила, любовники ли мы с тобой.

- Интересно, - хмыкнул я. - И что ты ответила?

- Что пока нет.

- Пока? - Я резко повернулся.

Алия сидела на краю широкого ложа - такое впечатление, что номера в этом отеле сдаются исключительно желающим заняться любовью, настолько кровать была создана для этого дела.

На маркизе было... не имею ни малейшего представления о том, как это может называться. По местным меркам - скорее ночная сорочка, по моим, земным - так вполне сойдет и за вечернее платье. Струящийся нежный шелк густого голубого цвета буквально стекал по ее безукоризненной фигуре, обрисовывая каждую линию прекрасного тела. Изумительные золотистые волосы, разбросанные по плечам, своими локонами укрывали ее чуть ли не до пояса. До невозможности голубые, чуть с поволокой, глаза смотрели на меня так, что никаких слов, пожалуй, уже не требовалось.

Я подошел к Алии и встал рядом с ней на колени. Мои руки легли на ее талию - под тончайшим шелком чувствовалось прекрасное женское тело - сейчас наши глаза находились на одном уровне, и наши губы вдруг оказались совсем рядом... Это просто не могло не произойти - и в следующую секунду она прильнула ко мне в долгом, перехватывающем дыхание поцелуе. Ее руки скользнули вдоль моих плеч, пальцы увязли в волосах, и я чувствовал, как меня захлестывает волна блаженства.

С трудом оторвавшись от ее умопомрачительных губ, я целовал ее точеную шею, ее восхитительные плечи, чувствуя, как напрягается тело под тонкой тканью, как рвется оно мне навстречу, все больше и больше горя непреодолимым желанием.

Еще один поцелуй, столь же долгий и страстный - хотя в него и было вложено куда больше желания, чем умения. Но она была превосходной ученицей, и скоро я почувствовал, что еще немного, и я потеряю сознание от счастья.

Она чуть привстала, невесомый шелк соскользнул с плеч, обнажая высокую упругую грудь, манящие, напряженные соски. Я склонился над этим чудом, слегка покусывая и лаская сначала одну, а затем и другую, - Алия выгнулась и слабо застонала, впиваясь ногтями в мою кожу.

А мои губы тем временем спускались все ниже и ниже, целуя бархатную кожу талии и живота, постепенно подбираясь к восхитительной ложбинке между лобком и бедром - это место всегда сводило меня с ума. Алия откинулась на постель, давая мне возможность к действию - и я незамедлительно этим воспользовался, чувствуя, как напрягаются мышцы ее длинных стройных ног, как все ее тело жаждет любви, чувствуя, что она уже готова...

- Я хочу тебя, - прошептала она, задыхаясь, - Стас, любовь моя, иди ко мне, милый, иди... сейчас...

Она лежала, закрыв глаза, а я гладил ее, нежно прикасался губами к ее коже, чувствуя, как от каждого такого прикосновения по всему ее безупречному телу пробегает легкая приятная дрожь.

Было просто неземным наслаждением перебирать ее волосы, ощущать тепло ее разгоряченного тела, медленно успокаивающегося.

- Я очень распущенная? - прошептала она, не открывая глаз.

Этот вопрос явно не требовал ответа, и я, разумеется, отвечать не стал, лишь прижался губами к ее плечику, медленно продвигаясь к шейке и далее, к маленькому нежному ушку. Она чуть отодвинула голову, подставляя мне для поцелуя шею, ее дыхание опять стало прерывистым. Моя ладонь накрыла ее грудь, пальцы слегка сжали вновь напрягшийся сосочек, а уже через мгновение Алия повернулась ко мне, так и не открывая глаз и на ощупь ища мои губы...

Ее рука скользнула вниз, тонкие пальчики уверенно завладели моим мужским естеством, убеждаясь в его полной готовности к дальнейшему развитию событий, в то время как ее губы продолжали держать мои в плену, не отпуская их ни на мгновение...

Теперь уже я лежал на спине, а она склонилась надо мной - я чувствовал, как золотые волосы щекочут мою кожу, а ее восхитительная грудь находится так близко от моих губ, что мне не составило ни малейшего труда дотянуться до нее языком. Она плавно двигалась, все ускоряя и ускоряя ритм, и вдруг, распрямившись и откинувшись назад, застонала, ее ногти вонзились в мою кожу. Я тоже впился пальцами в ее бедра, достигнув пика наслаждения и чувствуя, как волны счастья и блаженства прокатываются и по моему телу, и по телу моей любимой. Вздохнув, она соскользнула с меня и, свернувшись калачиком, прижалась к моему плечу, уютно пристроив свою прекрасную головку на моей руке, согревая ее волнами золотых волос. Ее рука обвилась вокруг меня, а полные нежные губы тихонько касались кожи, от чего по всему телу бежали сладостные мурашки.

- Я люблю тебя, - прошептала она. Я чувствовал, как дрожат ее длинные густые ресницы, щекоча кожу. - Господи, до чего же мне с тобой хорошо. Я никогда не думала, что мне может быть так хорошо.

- Алия, милая... Знаешь, я, кажется, безумно влюбился в тебя сразу, как только увидел...

- Знаю, - томно улыбнулась она. - Это было так заметно, и ты сам этого не понимал. А когда понял, так старался это скрыть. Родной мой, не надо скрывать свою любовь, особенно тебе.

- Почему особенно мне?

- У тебя это очень плохо получается. - Она снова приникла ко мне губами.

Я старательно седлал моего Голиафа. Получалось не так чтобы очень, сказывалось отсутствие практики. Конь время от времени косил на меня карим глазом, давая понять, что я снова делаю что-то не то. Я вздохнул и приступил к этому процессу с самого начала, мысленно чертыхаясь и пытаясь вспомнить, как это делал тот же Рейн. Откровенно говоря, видел-то я это всего один раз, для приобретения должного опыта - явно недостаточно. Есть у сказок свои определенные недостатки...

Дверь конюшни открылась, и вошел Рейн - свеженький, выспавшийся, аж смотреть противно. Нет, я, понятно, о прошедшей ночи нисколько не жалел, напротив, был преисполнен счастья и благости душевной, но впереди как минимум десять часов в седле, а глаза, между прочим, закрываются, хоть спички вставляй... правда, здесь их еще не придумали.

- Благородный сэр Стас пребывает в некотором затруднении?

Я мысленно послал его куда подальше, хотя вслух высказал осторожное согласие с его мнением и выразил надежду на получение ряда практических уроков по рассматриваемой проблеме.

- Вообще-то леди Алия предложила денек-другой подождать. Если бы подошел какой-нибудь торговый караван, мы могли бы к нему присоединиться.

- В чем-то она права, - пожал я плечами. - Но я не в восторге от этой идеи. Время дорого.

- Хозяин утверждает, что караванов здесь не было уже давным-давно, - заметил граф. - И в ближайшее время не ожидается. Хотя настойчиво предлагает погостить еще.

- А сам как думаешь? - поинтересовался я.

- Ну... лично мне этот мужик не нравится. Глаза у него блудливые. С какой-то точки зрения, может, ждать действительно не стоит - какие тут караваны... сейчас купцы ни за какие блага земные товар через Андор не повезут, скорее через Кайену, там орков еще не видели. Мне кажется, что ему просто доставляет особое наслаждение твоя предосудительная привычка сорить деньгами.

- Да? - хмыкнул я, пытаясь припомнить, сколько я вчера отсыпал этому толстячку. Интересно, почему все владельцы гостиниц, с которыми я до сих пор сталкивался, обязательно не в меру упитанные. Может, это у них профессиональная болезнь?

- Угу... он за вчерашний день с тебя получил больше, чем за пару последних месяцев. Стас, к деньгам нужно относиться с должным уважением, они, знаешь ли, имеют недобрую привычку заканчиваться в самый неподходящий момент.

- Легко пришли, легко ушли. Но я, граф, постараюсь учесть ваше мнение. Так что решаем, поедем сами?

Рейн пожал плечами:

- А почему нет? Мы от небольшой банды вполне отобьемся и своими силами, а от крупной орды не поможет никакой караван. К тому же и сам караван - приманка для бандитов.

- Логично, И вообще, лично я - за.

Не то чтобы я сильно торопился на тот свет, но дело надо либо делать, либо не делать, а откладывать на день, потом еще на один - плесенью зарастет. И Рейн прав, мы вместе - достаточно сильный отряд. Два бойца, оборотень, маг... К тому же имеется еще один аргумент в пользу отъезда. Если не дай боже придется драться, Аманда вполне способна оказать нам массу помощи в своем "боевом" обличье... если при этом не будет посторонних. А вот ежели они будут... я вовсе не хочу потом урезать языки караванщикам, чтобы чего лишнего не сболтнули. Они же ни в чем не виноваты.

Да и вообще, я всегда по натуре был индивидуалистом, больше полагаясь на небольшую, хорошо сыгранную команду, чем на толпу, где никто толком не знает, что ему делать.

- Значит, решено. - Рейн с хрустом откусил кусок яблока и задумчиво посмотрел на меня. Затем взялся за упряжь и, стоя спиной ко мне, негромко заметил: - А подумай-ка ты вот о чем... Яблочки-то в этих краях еще не поспели... вот и верь в то, что караванов здесь давно уж не видали. Интересный вопрос получается...

Пока я размышлял над этим вопросом, Рейн затянул последнюю пряжку и, с гордостью за дело рук своих, поинтересовался:

- Ну как, теперь запомнил?

Только тут до меня дошло, что это же он мне показывал, как нужно правильно седлать лошадь. Сты-ы-ыдно, десантник, а еще голубых кровей, блин! Я, откровенно говоря, даже не взглянул на то, как именно он там возился с уздечками, подпругами и прочей дребеденью, которой я и названия-то не знаю.

По моему виноватому внешнему виду Рейн понял, что данный урок ему неизбежно придется повторить. Тяжко вздохнув, всем своим видом выражая немой укор, он принялся снимать сбрую, намереваясь все же довести процесс обучения хоть до какого-нибудь конца. Я же, делая над собой героическое усилие, постарался хоть немного сосредоточиться на его объяснениях. Почти, кстати, безуспешно.

Мысли мои все были, конечно, в прошедшей ночи. Я был, конечно, чертовски рад и счастлив, что все это произошло - хотя, в определенной мере, это напоминало изнасилование, причем неизвестно, кто кого. Вот что мне всегда было трудно сделать, так это первый шаг - свернуть кому-нибудь шею - это запросто, а подвалить к даме с нескромным предложением... Дамы это чувствовали и в своих дальнейших действиях разделялись на две группы. Одни молча... а некоторые и не молча, уходили искать менее сдержанных кавалеров, вторые брали инициативу в свои руки.

С гордостью могу сообщить, что последних, как правило, было больше - видать, есть во мне что-то такое, обаятельное, а? Сам себя не похвалишь, хрен кто вспомнит...

Уж сколько я старался изжить в себе эту... ну, скажем, робость - без толку, как только на моем пути встречалось очередное воздушное создание, покорявшее меня совершенством форм и изысканностью манер, я тут же начинал мечтать о том, каким счастьем было бы носить это божество на руках и бросать к ее ногам охапки цветов, в то время как кто-нибудь более предприимчивый уже запирал ее дверь. Изнутри. Кстати, нельзя сказать, чтобы меня это как-то особо расстраивало - если дама хочет не столько романтических любовных отношений, сколько банального секса - это ее личные проблемы, что хочет, то и получит. Я же упорно хотел именно романтики, поэтому некоторые наши девочки, не без удовольствия для себя ублажавшие чуть ли не каждого желающего, не вызывали у меня никаких положительных эмоций. Только в этом, разумеется, смысле, поскольку во всем остальном это были нормальные девчонки, веселые, жизнерадостные, прекрасные бойцы - мы же все-таки десантники, независимо от пола и возраста.

Разумеется, встречались и на моем пути женщины, которые вполне подходили под мои чрезмерно завышенные требования, - и даже было несколько романов, довольно длинных. Но они, эти женщины, как правило, были не из нашей среды, а мало кто способен на ровные и долгие отношения с маринером, который сегодня здесь, завтра там, а вновь появится "здесь" через полгода, и то в лучшем случае. Так что заканчивалось все с очередным переназначением - по обоюдному согласию и без обид. Начальство, ясное дело, не вполне радовалось привязке маринеров к одному конкретному месту дислокации, а потому такие переназначения случались достаточно часто, чтобы расставания "навсегда" постепенно вошли в привычку и больше не вызывали уже той боли в душе, которую, по теории, должны были бы вызывать.

Похоже только, что это назначение я получил пожизненно и теперь Флоту будет довольно затруднительно откомандировать меня куда-нибудь к черту на рога. То есть написать приказ они, разумеется, смогут запросто, не велик труд, а вот обеспечить доставку - это вряд ли.

Я с самого начала знал, что влюблен в эту очаровательную блондинку - и, пожалуй, в этот раз мои чувства были несколько отличными от обычных. Я вообще легко влюбляюсь, хотя, откровенно говоря, никогда не "ложил глаз" более чем на одну женщину за раз.

И все же, чего уж скрывать от самого себя, не так уж часто это было серьезно, даже если я, противу обычного, начинал активно за девушкой ухлестывать, даже если добивался ее расположения и, соответственно, всего последующего. Расставались мы обычно быстро, не имея друг к другу претензий и не строя планов на будущее.

Сейчас все было существенно иначе - и глубже, и сложнее.

Алия буквально сводила меня с ума - последнее время я ловил себя на мысли, что готов пойти на все, что угодно, лишь бы с ней не расставаться, видеть ее каждую минуту, слышать ее голос... даже если этот голос читает мне нравоучения. Это называется - докатился.

Поэтому события минувшей ночи я воспринял двояко. С одной стороны, степень моего счастья трудно было измерить словами - какое там "седьмое небо", я улетел куда дальше. Любой мужчина будет горд тем, что он желанен, что его хотят. С другой стороны - не слишком ли все быстро? Я не хотел бы, чтобы мои отношения с Алией превратились все в тот же короткий роман, легко завязавшийся и быстро закончившийся. Лишь тот приз наиболее ценен, которого долго и упорно добиваешься... даже если этот приз - любимая женщина.

Внезапно по коже пробежали мурашки - я понял... или, возможно, мне показалось, что я понял причину того, что прошлой ночью Алия оказалась в моих объятиях. Она почувствовала, что эта ночь может стать последней, которую мы проводим в тепле и комфорте, - что будет завтра, неизвестно, может, нас всех подстерегает смерть. Если... если предположить, что она тоже любит меня, то она, возможно, просто не хотела упустить шанс, который может оказаться и последним. И если я прав, значит...

- Ну как, все понял?

Я сделал умное лицо и изо всех сил закивал, давая понять, что теперь я и без посторонней помощи смогу повесить на лошадь седло и затянуть все эти ремешки, не задушив ее и не запутав себя. Нет, я сам искренне в это верил... минуты две верил, не меньше, пока Рейн, скотина, снимал упряжь, чтобы потом предоставить мне возможность попрактиковаться. Он в принципе неплохой парень, но иногда бывает удивительно невыносимым.

Как бы то ни было, но выехали мы поздно. Хозяин выражал свое огорчение столь скорым отъездом, но глаза его при этом столь погано бегали, что настроение мне испортили окончательно.

Единственный плюс во всем этом - седлать лошадь меня научили, и я искренне радовался, что при этом процессе не было свидетелей, иначе пришлось бы их прирезать.

И все равно - не люблю, когда, глядя на меня, облизываются. Даже мысленно. Хозяин мне не нравился, хотя я и пытался себя успокоить, думая о том, что все кабатчики - сволочи в той или иной мере. Их работа - обирать клиента, поскольку на честной торговле прожить-то можно, а вот оставить кое-что на черный день, а то и детям с внуками - сомнительно. Возможно, среди них и встречаются отдельные порядочные индивидуумы, но скорее как исключение, лишь поддерживающее правило.

И все же постепенно настроение улучшалось, чему немало способствовала погода - чистое небо, ласковое солнышко. Копыта Голиафа мерно цокали по сухой дороге, птички пели - благодать.

Дорога шла полями, но где-то там, впереди, уже виднелась кромка леса. Все складывается относительно удачно, к тому времени как солнце встанет в зенит, мы уже очутимся в спасительной прохладе - денек обещает быть, мягко говоря, теплым.

Как обычно, Рейн с Амандой ехали позади, а мы с Алией остались наедине.

- Расскажи, Стас, как вы там, у себя, живете?

- А что именно тебя интересует? - Все!

Я задумался... Интересный вопрос. Что ж... попробуем рассказать.

Вот до механических часов здесь еще не додумались, это минус. Время вообще мало подчиняется законам - то ползет, как черепаха, особенно если делаешь что-то нудное и совершенно неинтересное, то летит совершенно незаметно, особенно когда находишься рядом с любимой женщиной, которая к тому же слушает тебя, открыв рот и жадно ловя каждое слово. И ты видишь, что твой рассказ ей до чертиков интересен, ей хочется продолжения, она искренне смеется твоим шуткам, и вообще - имеет место полное родство душ.

Я, как мог, поведал о нашей цивилизации - без особых прикрас, но и не стращая попусту. Вспомнил о войне - по сравнению с ней все местные конфликты были, по сути, ярмарочными развлечениями, здесь не отправляли на дно морское целые континенты, не сжигали планеты и не взрывали в мгновение ока огромные корабли со всем экипажем, который, бывало, так и не успевал понять, что же, собственно, произошло. Рассказал про технические достижения, посетовав попутно, что магия у нас известна лишь немногочисленным доморощенным "колдунам", к которым даже их преданные друзья относятся как к неизлечимо больным, за которыми нужен уход и присмотр.

Алия спросила, сколько людей живет в нашем городе, и оказалось, что я не в состоянии ей ответить. Не было в местном языке подходящего термина. Пришлось прибегнуть к загибанию пальцев - что в среднем, мол, столько же, сколько в двух-трех сотнях ваших столиц типа Тренса. Она не поверила - еще бы, у них во всех срединных уделах, вместе взятых, столько народа не набралось бы. Я уверил ее, что ни в чем не погрешил против истины.

- Я бы не смогла жить в такой сутолоке, - поежилась она. - Мне кажется, это такой ужас. Да и как у вас там живут лорды? Неужели дома сервов стоят вплотную к их замкам?

Пришлось популярно объяснять социальное устройство и заодно основные принципы градостроительства. Если с градостроительством здорово помогли пчелы с их сотами, то понять тот факт, что все люди в принципе равны... хотя некоторые "равнее" других, хотя никто официально в этом не признается, - это ей было явно не под силу. Я, как мог, пытался объяснить ей принципы социальной справедливости, но то ли оратор из меня был никакой, то ли эта тема ей порядком наскучила, но она неожиданно задала вопрос:

- Ладно, допустим, все равны. Скажи, у вас там девушка может... если мужчина нравится ей... сама... ну, сделать ему предложение...

- Может, - рассмеялся я. - Очень даже может. Но у нас, как и у вас, это... не очень принято. Хотя и бывает, конечно.

- Не принято... - Она печально улыбнулась. - У нас это практически невозможно. Если отец решает выдать дочь замуж, то в последнюю очередь поинтересуется ее мнением на этот счет. Да и она может, конечно, попробовать отговорить родителя, но только наедине - на людях ей надлежит делать вид, что предстоящий брак для нее - предел мечтаний. Даже если от жениха ее тошнит.

- Да уж, у нас с этим проще, - согласился я. - И все же бывает и точно так же, как и здесь, люди вообще имеют склонность блюсти старые традиции, даже если они до смешного нелепы.

Некоторое время она ехала молча, опустив взгляд. Я видел, что в ней идет внутренняя борьба, но ни в коей мере не собирался вмешиваться, тем более что не знал точно, о чем она думает, - это только психоаналитик будет навязчиво вытягивать слово за слово все сокровенные мысли и тайные чувства. За эту способность их ценят, но лишь с профессиональной точки зрения. Кое-что я подозревал, как же без этого, но без особой уверенности.

- Знаешь, Стас, - тихо сказала она после долгой паузы, - когда меня выдавали замуж, никто, даже Дункан, не подумал спросить меня, а хочу ли я выходить за этого уродливого, хотя и богатого маркиза де Танкарвилля. Даже Дункан - а он всегда любил меня, может, даже больше, чем отец. Да, это была прекрасная партия, в глазах всех - кого же в таком случае будут интересовать мои чувства.

- Ты любила другого?

- Не знаю... нет, в тот момент нет, это точно. Потом... может быть, но... Знаешь, Стас, он никогда не относился ко мне как к женщине. Скорее как к дочери - всегда старался защитить, присмотреть. Может, потому, что он был намного старше меня.

- Был...

- Он погиб. Впрочем, как и все защитники замка, кроме разве что меня. И знаешь, Стас, чего я не могу понять? Берн умер почти у меня на руках, и все же последний вздох он пожелал испустить в обществе простого солдата... и я не могу понять почему. Какие наставления он давал ему или о чем просил? Я знаю, мальчик был в меня немного влюблен - это так было заметно...

Она немного помолчала, потом добавила, положив руку на кулон:

- Он подарил мне этот камень. - Берн?

- Нет, тот мальчик... его звали Жан, и он был родом из тех же мест, что и я. Сказал, что нашел клад гномов...

Я молчал. Алии требовалось выговориться - что ж, она нашла благодарного слушателя. Кони мирно ступали рядом, Рейн с Амандой совсем отстали, мы были вдвоем.

- Я не знаю, любила ли я Берна или нет... Может быть, он просто покорил меня тем, что в нем было все, что, по моим представлениям, включало в себя понятие рыцаря без страха и упрека. Смел, честен, благороден, умен...

- И недостаточно умен, чтобы почувствовать твое к нему отношение, - поддел я ее, хотя прием был запрещенный.

- Может, и почувствовал... - усмехнулась она. - Знаешь, Стас, я не думаю, что наши нравы кажутся тебе слишком вольными...

- Нет, конечно, - сказал я, а сам подумал о том, как бы Алия отреагировала на кое-что из того, чем в наше время с увлечением занимается молодежь. Компаниями. Меня это, откровенно говоря, никогда особо не привлекало, но у каждого увлечения есть свои поклонники.

- И все же редко кто из благородных дам не имеет любовника. Но Берн, думаю, счел, что, сыграв эту роль, предаст своего господина, моего мужа. Хотя кто знает, возможно, он и действительно ничего не замечал, кроме своих солдат, тренировок и охоты - соображения морали в таких вопросах мало кого останавливали...

- Ты невысокого мнения о людях.

- Да нет, я не говорю, что это плохо. Любовь - это самое лучшее, что может быть у человека...

Я остановил коня и спрыгнул на землю. Ласточка, как и положено воспитанной лошади, тут же замерла рядом со своим кавалером, который несколько удивленно скосил на меня глаз, но выказывать свое недовольство столь резким изменением ритма движения не стал.

Я протянул руки навстречу Алии. Она спрыгнула прямо в мои объятия, и я поймал ее, не торопясь опускать на землю. Сейчас ее губы были так близко от моих, что я не смог удержаться и коснулся их. Маркиза робко ответила на поцелуй, - совсем не так, как ночью, это, был невинный, легкий поцелуй - но по всему телу пробежала приятная теплая волна, а душа затрепетала от любви и нежности к этой изумительной девушке...

- Алия, я... - Слова застревали в горле, я замялся, все еще держа ее в объятиях и боясь хоть на мгновение отпустить. - Прости, я, конечно, беден как церковная крыса, мое благородное происхождение является плодом твоей фантазии, я бываю груб и неотесан... и все же я был бы бесконечно рад и счастлив, если бы ты... если бы ты согласилась стать моей женой.

Ну вот и все. Слова сказаны... я всегда думал о браке как о чем-то совершенно далеком и меня ни с какой стороны не касающемся. Для десантника даже устойчивая длительная связь всегда тяжела, а уж брак - и подавно. Официально это, разумеется, запрещено не было, но что-то я ни разу ни о чем подобном не слышал. Раньше - и не раз - я слышал от женщин об их планах на предстоящее замужество, где мне отводилась весьма немаловажная роль - и это обычно становилось началом конца наших отношений.

Сейчас же я мечтал об этом больше всего на свете - я готов был горы свернуть ради того, чтобы услышать вырвавшееся из этих нежных губ заветное слово.

Но боялся я другого - подумаешь, проведенная вместе ночь.

Что бы я ни думал о наших нравах, здесь тоже пуритане и близко не ночевали - те же Рейн с Амандой... Да, выглядело это как связь мачехи и пасынка, так что, кто-то их осудил? Да черта с два!

Никому до этого нет никакого дела, разве что упомянут ненароком да понимающе ухмыльнутся. Нет, это не повод... а в остальном - я сказал истинную правду. Кто я? Известно кто - никто, и звать меня никак. Все, что есть за душой, - меч, конь, латы... Так и то в общем-то не свое, а так, с неба свалившееся.

Наши глаза встретились - два ослепительно-голубых озера, окаймленные длинными черными ресницами, смотрели на меня тепло и нежно. Нежный шелк волос, разбросанных по плечам, водопадом расплавленного золота спускался к талии, щекоча мои руки, эту талию сжимающие. Ее чувственные полные губы слегка приоткрылись...

- Да.

- Алия?

- Да, Стас... я согласна стать твоей женой. Более того, если бы ты молчал еще час, я сама сделала бы тебе предложение, тем более что, по твоим словам, у вас так бывает... не перебивай! Я люблю тебя, я давно люблю тебя, наверное, с самой нашей первой встречи. И брак... он не был бы мне так желанен, я ведь в любом случае твоя, вся, без остатка, но... ты сам понимаешь, этот наш поход... ты сам понимаешь, он вполне может закончиться плохо для нас... для всех нас или не для всех. И если мне придется умереть - что ж, это судьба, а против судьбы не пойдешь, но мне будет не так страшно умирать, если я буду знать, что ты мой навеки. Нет в этом мире силы, которая может расторгнуть брак, только смерть разлучит нас.

- Любовь моя. - Мое горло перехватило, и я заметил, что впервые за последние годы что-то влажное застилает мне глаза, и эти слезы вызваны не ветром или песком, а совсем другим. - Милая, не надо говорить о смерти. Я смогу защитить тебя от всего, что только посмеет встать на пути нашего счастья.

Она прильнула к моим губам, на этот раз страстно и жарко, я чувствовал, как прижимается ко мне ее нежное тело, как ее руки обвивают мои плечи, как счастье переполняет все мое существо.

Прошла, наверное, вечность, прежде чем мы смогли оторваться друг от друга. Но и потом наши губы не смогли слишком долго находиться вдали друг от друга и слились в поцелуе снова, а затем еще раз и еще...

- Э-э... я, конечно, извиняюсь. - По голосу Рейна было совершенно ясно, что раскаяния он не испытывает ни в малейшей степени, а напротив, откровенно злорадствует. - Но позволительно ли мне будет спросить, чем вызвана остановка посреди дороги, кроме столь очевидных проявлений нежностей?

- Да вот, вас поджидали, - ответил я с ехидцей. - Вы же, если мне не изменяет память, хозяин этих земель, верно?

Рейн, похоже, был этим вопросом несколько огорошен, не ожидал - и только молча кивнул, вовремя не найдя подходящей к случаю фразы.

- И как далеко, любезный граф, простираются ваши полномочия?

Аманда мельком взглянула на Алию, затем на меня, и, очевидно, сделав какие-то одной ей известные выводы, тоже вопросительно уставилась на Рейна. Тот, попав в перекрестье взглядов, замялся.

- Ну... я даже не знаю, как далеко. Наверное, как угодно далеко.

- Как угодно далеко... - глубокомысленно протянул я, давая ему возможность самому осмыслить сказанное. - То есть безгранично, так? Казнить и миловать, строить и разрушать, дарить и отбирать, быть полководцем, правителем, священником, заступником, карателем. Вершить церковные обряды и пользоваться правом первой ночи, защищать страну от захватчиков, и самому выступать в этой роли, осыпать кого-то милостями, а других отправлять на дыбу - я ничего существенного не забыл?

- Так, мелочи, - с холодком произнес Рейн, несколько задетый моим задиристым тоном. - У меня еще, как и у любого дворянина, есть неотъемлемое право вызвать на поеди- нок любого нахала, который...

Аманда заразительно расхохоталась, ей тут же вторила Алия. Граф недоуменно уставился на свою подругу, которая честно пыталась остановиться и никак не могла, слезы текли из глаз.

- Что... почему... Связно ответить на столь ясно и понятно поставленный вопрос Аманда в данный момент не могла. Пришлось мне взять разговор в свои руки, поскольку поставленная цель была достигнута - я узнал все, что хотел, и попутно достал-таки мальчика, о чем втайне мечтал с самого начала нашего знакомства - уж очень часто он действовал мне на нервы.

- Ну, это просто прекрасно, глубокоуважаемый граф, что вы здесь и в самом деле столь абсолютный властелин, каковым я вас и считал. - Я замер перед Рейном в глубоком поклоне, хотя и вложив в него некоторую долю иронии, надеюсь, не слишком заметную. - В таком случае, мой лорд, вам совсем не трудно будет воспользоваться одной из Дарованных вам господом, законом и правом наследования привилегий, а именно...