они втроем затаились возле очередного поворота, раненый боец, очевидно,
поняв суть дела, выставив автомат за угол, стрекнул короткой очередью.
Потом, пригнувшись, прыгнул за угол, за ним прыгнул Волошин и оба
свалились на дно - боец от выстрела из-за поворота, а Волошин, наскочив на
бойца. Это падение, однако, уберегло капитана от очереди, которая прошлась
выше, осыпав его землей. Тут же грохнул винтовочный выстрел Чернорученко,
и немец в неподпоясанной, с широким воротником шинели, выронив из рук
автомат, осел поперек траншеи. Волошин с земли выстрелил в него два раза
и, подхватив автомат, вскочил на ноги.
взрывом гранаты земляному выступу, явно чувствуя присутствие за ним
немцев, которые, видно, тоже чего-то ожидали. Конечно, ожидали, когда они
туда сунутся. Но они медлили, потому что гранат у них больше не было.
Волошин взглядом спросил у Круглова, и тот сокрушенно развел руками:
кончились, мол. Надо было кому-то выскочить с автоматом и внезапностью
огорошить немцев. "Но какая может быть внезапность, - подумал Волошин, -
если они там держат пальцы на спусках направленных сюда автоматов?" Не
найдя ничего другого, он схватил комок земли и, размахнувшись, швырнул его
через бруствер. Тотчас ударил автомат, засыпав их всех песком, и Волошин,
пригнувшись, головой вперед ринулся за поворот. Он не отпустил из-под
пальца спуска, пока автомат не замолк, в поднятой очередями пыли впереди
мелькнуло несколько спин немцев, но никто из них не упал, он подхватил
из-под ног сумку с торчащим в ее боку обрывком кирзы и, задыхаясь,
прижался к очередному повороту траншеи.
выступа и увидел идущие вниз ступеньки и вход в блиндаж, из которого
торчал коротенький ствол ППШ. Очевидно, это и был тот блиндаж, о котором
говорил Чернорученко.
обрадованно блеснули глаза.
до следующего поворота и прижался к издолбанной очередями земляной стене.
остальным - выходи!
спиной к стене, не зная, что за поворотом, и ежесекундно ожидая оттуда
очереди или гранаты. Но там, кажется, никого не было, похоже, немцы
убежали. Хотя он знал, что немцы далеко не убегут, наоборот, скоро начнут
их выкуривать из этой траншеи, которая была для них тут последним
убежищем. На склоне им гибель.
из блиндажа. - Доставай лопатки! Быстро перерыть траншею. Зарыть проход.
парень из стариков, по фамилии Лучкин, вонзив в бровку лопату, отвалил к
ногам пласт еще свежей, по-летнему сырой земли. По другую сторону начал
обрушивать землю другой боец, в новенькой зеленой каске.
Круглов. - Ни черта. Еще мы посмотрим.
шагов назад, прислушался. Невидимый пулемет справа все стучал очередями по
склону, визжа, неслись через высоту мины, и их раскатистые разрывы
непрерывно сотрясали землю. Но в траншее стрельба прекратилась. Конечно,
немцы не могли их оставить в покое, значит, готовились ударить как
следует. Отрезав их от основных сил батальона, они, конечно, могли не
спешить. Деваться тут все равно было некуда.
и спустился по ступенькам в добротный, под двумя бревенчатыми накатами,
блиндаж. В его полутьме трудно было рассмотреть что-либо, он только увидел
торчащие на проходе ноги в сапогах и обмотках и несколько напряженно
серевших в полутьме лиц, по виду которых становилось ясно, что это
раненые. Тут же, привалясь спиной к стене, полулежал на шинели Маркин.
голенью. - Так что, видно, опять вам командовать.
завидное время. Батальон разрублен на несколько частей, одна из которых
застряла под высотой, другая сунулась в эту мышеловку, управления
никакого, комбат ранен и теперь уступает командование. Но так или иначе,
он тут старший по званию, придется, видно, руководить ему.
вы понимаете положение батальона?
ранен.
теряла обычную свою цену и определялась лишь мерой нанесенного ею ущерба
врагу. И тем не менее, будучи сам солдатом и сам ежечасно рискуя, Волошин
не мог не чувствовать, что все-таки самое ценное на войне - жизнь
человека. И чем значительнее и человеке истинно человеческое, тем важнее
для него своя собственная жизнь и жизни окружающих его людей. Но как бы ни
была дорога жизнь, есть вещи выше ее, даже не вещи, а понятия, переступив
через которые человек разом терял свою цену, становился предметом
презрения для ближних и, может быть, обузой для себя самого. Правда, к
Маркину это последнее, по-видимому, не относилось.
запекло в правой кисти - по пальцам на сапог живо сбежала теплая струйка.
Он тронул кисть левой рукой и увидел на пальцах кровь. "Что за чертовщина,
- подумал он, - даже не заметил, когда ранило".
полутемного угла блиндажа на него страдальчески смотрели знакомые глаза
рядового Авдюшкина, и Волошина пронзило испугом: Авдюшкин был из пропавшей
группы Нагорного.
сунулись, ну и он навалився. Всих пэрэбыли. Тилькы я остався. И то во фрыц
цэй спас. Пэрэвязав ноги.
рассмотрел в сумраке блиндажа тоже бледное лицо немца, который тихо сидел
в углу за Авдюшкиным. - Тэж ранитый.
фриц. А то б я кровью сплыл в этом блиндажи. А ну, фриц, дай комбату
бинта.
шинели, достал свежий сверток бинта, который Авдюшкин протянул Волошину.
общем, была пустяковая, пуля скользнула по мякоти, он даже не заметил
когда. Однако кровью залило весь рукав.
недоумением заметив, что в траншее все пока стихло. После всего
происшедшего за это утро его уже не так, как вначале, мучил случай с
Нагорным, хотя он по-прежнему сознавал свою вину по отношению к сержанту и
его бойцам. Но к этому времени в его переживаниях столько перемешалось,
наслоясь одно на другое, что о Нагорном он перестал думать. Он с
сожалением и печалью подумал об Иванове, без всякой помощи оставленном им
в воронке, где тот, возможно, и погиб. Волошин всегда заботился в первую
очередь о раненых, стараясь их вовремя эвакуировать из-под огня, а вот
лучшего своего друга эвакуировать не сумел. Не смог. А здесь что ж? Здесь
ему придется все-таки вступать в командование - не батальоном, конечно, от
которого он был отрезан, а этой маленькой группой, чтобы как-нибудь
отбиваться до вечера. Вечером, возможно, к ним и пробьются. Но ему не
понравилась эта неожиданная история с Авдюшкиным и его спасителем-немцем,
с которым теперь неизвестно что было делать. Может, лучше бы этот Авдюшкин
молчал о своей перевязке, так было бы проще. Так нет, раззвонил перед
всеми, теперь разбирайся.
нас выбьют отсюда.
остались?
по склону, не давая подняться ротам. Ротам следовало срочно помочь отсюда,
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Курылев Олег
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Прозоров Александр