что-нибудь придумаем...
Советской. Ее вид и убранство оставляли двойственное впечатление бьющей в
глаза смесью монументального и векового с зыбким, преходящим, транзитным.
окно, стены толщиной в метр без малого, старинный квадратный паркет,
вместительные . встроенные шкафы и стеллажи, явно сохранившиеся здесь с
досоветских времен, кровать и стулья тоже из эпохи, не знавшей стружечной
плитки и фанеровки. Но при этом стены оклеены газетами месячной давности, с
потолка на голом витом шнуре свисает одинокая лампочка под газетным же
импровизированным абажуром, на громадном подоконнике - безнадежно увядшая
гвоздика в майонезной банке.
снимал в этой квартире вторую комнату.
наведывались редко. Нил их ни разу не видел, так что квартиру можно было
смело считать своей.
украсили застекленную полку шкафа красивым сервизом, позаимствованным у
хозяев, развесили на стене два вымпела каких-то заграничных университетов и
большой плакат с Полем Маккартни, на стол за неимением скатерти постелили
отстиранную темно-зеленую портьеру. За какие-то полчаса комната
преобразилась, и едва за улыбающимся Ринго закрылась дверь, Нил с рычанием
повалил Линду на кровать, застеленную теперь новеньким клетчатым пледом...
репетиции, торопливо выхлебывал бабушкин суп, чмокал ее в морщинистую щеку и
убегал, ловя спиной ее нерадостный взгляд. Она ничем не попрекала внука, но
и без слов ему было понятно, что она не одобряет ни новой подружки Нила, ни
его занятий рок-музыкой. Он и сам понимал, что слишком мало времени уделяет
учебе, что совсем забросил спорт и серьезную музыку, но это все никуда не
денется, а сейчас он живет совсем другими интересами. Все вечера, свободные
от "Ниеншанца", - а он прилагал немалые усилия, чтобы таких вечеров было как
можно больше, - Нил в эту зиму проводил у Линды и Ринго. Примерно раз в
неделю он налаживался оставаться там на ночь и перед такими ночами всякий
раз звонил домой и врал, что задерживается на репетиции или у друзей.
обычно бабушка. Нил не сомневался, что она прекрасно знает, у кого он
проведет эту ночь.
рядом, разговаривать. Нравился сам строй ее мысли - конкретный, четкий,
иногда парадоксальный в своей категоричности. Он постоянно ловил себя на
том, что подхватывает ее интонации, ее словечки. Бессчетных ленинградских
бабулек называет "жабульками", маленьких злобных собачонок - "закусками",
одежду, особенно хорошую, фирменную - "прикидом". ", Ее оценки людей
отличались однозначностью и нелицеприятностью. Для Линды мир в принципе
делился на идиотов и сволочей, причем в каждой сволочи она находила изрядную
долю идиотизма, а в каждом идиоте - сволочизма. Исключения делались для
немногих, и Нилу было тепло и уютно от того, что в этом избранном кругу
нашлось место и для него. И еще Нил не слышал от нее ни одного худого слова
в адрес его домашних, хотя и мать, и бабушка принимали ее, мягко говоря, без
восторга. И он был благодарен ей за такую деликатность.
инициативе. Обычно они забегали после университета, перекусывали на кухне и
скоренько уединялись "позаниматься" - подальше от бабушкиных неласковых
глаз.
перекочевал обратно в ее комнату, туда же переместились и ученики, так что
теперь бывшая гостиная оказалась целиком в распоряжении Нила. Их с Линдой
занятия сводились преимущественно к курению, слушанию музыки, невинным
ласкам: присутствие бабушки за стенкой отбивало охоту к ласкам более
капитальным, тем более что всего в четырех остановках отсюда было их
укромное гнездышко, где можно предаваться всему без каких-либо неудобств.
Нил с гордостью демонстрировал Линде свою коллекцию пластинок, которые мать
во время зарубежных поездок неизменно приобретала для него. Некоторые
пластинки, изрядно заезженные и не особенно для него ценные, они слушали
прямо на его старенькой "Ригонде", другими же они только любовались, а
музыку с них слушали в магнитофонной записи на приставке "Нота".
тебе аппаратуру поприличней завести, чтобы пласты не пилила и давала полный
"хай-фай".
соскочила с его колен; - Славке, это приятель Ринго, он в комиссе на Апрашке
работает, вчера сдали новенькую филипсовскую плату с усилителем.
пятьдесят.
потом за сотню прикупить.
сотни, стипендию только со второго семестра дать обещают, а у тебя я все
равно не возьму.
проблем... Слушай, ты мне доверяешь?
доверии.
раскладывать на две кучки на столе.
классно будет. Через два дня получишь свои диски и кое-что в придачу.
Мешочек есть?
она запихивает в него самые лучшие его пластинки. "Битлз", Сантану, "Роллинг
Стоунз", Эмерсона, Эрика Бердена...
достал из спортивной сумки драгоценный пакет и вручил ей, молча кивнул и
отвернулся.
без сна, предаваясь тяжелым, нехорошим мыслям. На другой день он искал ее на
факультете, но она не появилась. И через день тоже...
встал, остервенело зарылся в жалкие остатки своей коллекции, извлек
почему-то забракованный Линдой "Soft Parade", самый мрачный альбом группы
"Дорз", и без того не отличающейся веселостью, небрежно вытащил, хватаясь
пальцами прямо за черную блестящую поверхность диска, с маху водрузил на
"Ригонду" и, не глядя, припечатал пластинку гнилым советским тонармом с
видавшей виды корундовой иглой.
не поступает так даже с дубовыми дисками фирмы "Мелодия", но Нилу было
плевать. Все равно, коллекции конец. По Линдиной классификации он,
разумеется, идиот, окончательный и бесповоротный. Да и по любой другой
тоже... То есть он, конечно же, любит Линду, без колебаний отдаст за нее
жизнь... Но пластинки...
осведомился:
ждать не будет.
пластинками, в другой - несколько крупных купюр.
на стол пустую, рюмку. - Платят пенсии всяким ископаемым, рептилиям, которые
не живут уже, а только небо коптят. Вот я бы давала пенсию как раз молодым,
нам же еще жить охота, того охота, сего охота... Но от них, козлов,
дождешься, как же, они дадут!
немногословная брюнетка, и заржала своим неподражаемым "ослиным" смехом, от
которого Нила в очередной раз передернуло.
возразить он.
как-нибудь сумею подкопить на безбедную старость - и твою, кстати, тоже.
платить, лучше бы открыло в каждом городе центры эвтанасии.
животных усыпляют.
старичок - и отчалит под ласковым кайфом, тихий и счастливый. А если перед