актом мести со стороны Мольера за то, что когда-то в Лиможе его освистали и
забросали яблоками. Это маловероятно. Неужели Мольер стал бы мстить за то,
что было двадцать лет тому назад!
стороны Мольера, но и со стороны других авторов, это верно, и причина этого
была в том, что лиможцы действительно отличались многими неприятными,
смешными и грубыми чертами, которые, конечно, бросались в глаза
наблюдательным и острым парижанам. Вот почему и до Мольера лиможцев выводили
в литературе, придумывая для них смешные и грубоватые фамилии.
не переставал возвращаться к ним, найдя в медицинском факультете
неисчерпаемый кладезь для насмешек. И в "Пурсоньяке" введены сцены со
смешными врачами и аптекарями, но помимо врачей задеты в "Пурсоньяке" и
юристы. Таким образом, мы можем видеть, что Мольер не зря изучал когда-то
право и знаниями своими воспользовался, чтобы осмеять крючкотворство.
смешным. Роль Пурсоньяка играл сам Мольер, а Юбер-смешную женскую роль
Люсетты-гасконки. Фарс был сыгран впервые 6 октября 1669 года в Шамборе для
короля, а затем перенесен на пале-рояльскую сцену, где пользовался
прекрасным успехом. Он дал в сезоне наивысшие сборы, забив даже "Тартюфа", а
следом за "Тартюфом", но значительно отставая, пошли "Жорж Данден" и
"Скупой". Этот сезон, когда шел "Пурсоньяк", замечателен тем, что из
тринадцати пьес, которые в нем были разыграны, двенадцать были мольеровские.
предпринимал...
драматургу Мольеру. Но продолжаю я. Итак, стремясь к необыкновенным вещам,
король приказал в начале 1670 года устроить торжественные праздники в
Сен-Жермен ан Ле и назвать их "Королевский дивертисмент".
в Сен-Жермен, чтобы играть там пятиактную комедию-балет, называющуюся
"Блистательные возлюбленные".
предложен самим королем, де Мольер превзошел самого себя. В пышной комедии и
интермедиях действовали не только принцессы, военачальники, жрецы, но также
нимфы, тритоны, вольтижеры на деревянных лошадях и даже какие-то танцующие
статуи.
балетных номерах участвовали многие придворные кавалеры. Сидя на скалах, они
изображали морских богов и тритонов, и очень большие способности в этом деле
обнаружили граф д'Арманьяк, маркиз де Вильруа, Женганы-старший и младший-и
многие другие.
Нептун, и все узнали в нем короля Франции, Людовика XIV. Затем, по ходу
дивертисмента, король переоделся, и в последней интермедии, в освещении
бенгальским огнем, явился как бог солнца Аполлон. Бог Аполлон танцевал, под
восторженный шепот придворных.
не умолкнет хор, восхваляющий короля, затем ПОСЫПАЮТСЯ изящные стихотворения
и дамы будут вздыхать, рассказывая о том, как пленителен был король в
греческом одеянии. Но случился совершенно непредвиденный казус, чрезвычайно
огорчивший сьёра де Мольера. На следующий день после первого представления
вдруг стали затихать умиленные отзывы о танцах короля, а потом и совсем
утихли. В придворном журнале ни словом не было упомянуто, что король
участвовал в спектакле. А еще через несколько дней на вопросы наивных людей
о том, как чувствует себя король после выступления в театре, высшие
придворные отвечали сухо:
представления попала в руки только что написанная трагедия Расина
"Британник", в которой, между прочим, заключаются следующие строки,
касающиеся римского императора Нерона:
допускать и насмешки над собой; но король Франции, Людовик XIV, не мог
допустить даже и мысли о том, что кто-нибудь позволит себе язвительно
улыбнуться, глядя, как король танцует в театре. И выступления короля были
тотчас прекращены.
Пале-Рояля.
очередного летнего сезона. В апреле покинул труппу, выйдя в отставку, хромой
Луи Бежар, прозванный Острым. Двадцать пять лет работал с Мольером
хромоногий актер. Он начинал мальчишкой и вместе с Мольером ходил за волами
в жару по южным дорогам и играл молодых комических слуг. К концу своей
деятельности он прославил себя бесподобным исполнением "хромоногой собаки",
как выражался Арпагон, продувного слуги Лафлеша в "Скупом". Луи Острый
устал, и труппа, под председательством Мольера, на торжественном заседании
составила акт, согласно которому обязалась уплачивать Луи Бежару пожизненный
пенсион в размере одной тысячи ливров в год все время, пока труппа будет
существовать. И Острый Луи удалился на покой.
мужа и жену. Жан Питель, он же Боваль, начал свою карьеру с должности
гасильщика свечей, а затем уже перешел на актерское положение. Жена, Жанна
де Боваль, специализировалась на исполнении ролей королев в трагедиях и
субреток-в комедиях. Мольеру пришлось потратить много сил, чтобы обучить
супругов своей системе и избавить их от провинциальных манер на сцене.
непрерывных увеселений и празднеств у короля в различных его резиденциях.
Цепь этих увеселений ненадолго была прервана печальным событием: умерла в
руках неудачливого доктора Вало жена Орлеанского, Генриэтта. Двор облекся в
траур. Проповедник Боссюэ произнес над гробом покойницы полноводную речь,
исполненную красот, которые исторгли слезы из глаз придворных. Печаль
прекратилась в тот самый день, как полагается по этикету, и вновь начались
празднества. В Шамборских лесах затрубили рога, и двор поехал на охоту.
Мольер и Люлли, композитор, входивший все больше в славу и силу при дворе,
получили приказ сочинить смешную комедию с музыкой для шамборских
празднеств, но с непременным условием, чтобы в пьесе были выведены турки.
турецкое посольство, во главе коего был некий Солиман-Ага. Прием был
организован очень тонко. Во-первых, турок заставили очень долго ждать, а
во-вторых, приняли их в галерее Нового дворца, убранной со
сверхъестественной пышностью. Король сидел на троне, и на королевском
одеянии бриллиантов было на четырнадцать миллионов ливров.
чем рассчитывали удивить его самого. У Солимана было такое выражение лица,
будто в Турции все носят костюмы, на которых бриллиантов на четырнадцать
миллионов ливров. Вообще хитрые турки нисколько не растерялись.
привыкшие отмечать малейшее изменение в его лице, год высмеивали турок как
могли. Поэтому и композитору и драматургу было приказано непременно ввести в
пьесу шутовскую турецкую сцену. В качестве консультанта к авторам приставили
побывавшего на Востоке кавалера Лорана д'Арвье, который должен был снабдить
их сведениями относительно обычаев и нравов Турции. Мольер, Люлли и д'Арвье
уединились в Отейле и разработали план пьесы. Нужно сказать, что Мольер
работал с не совсем ясным, пожалуй, даже тяжелым чувством. Он начинал
понимать, что главным в будущем спектакле будет признана музыкальная и
балетная часть, а его драматургическая отойдет на второй план. Он начинал
опасаться силы и влияния Люлли, зная, какое громадное впечатление на короля
оказывает музыка Джиованни Баптиста.
выведен буржуа Журден, помешавшийся на сладкой мысли стать аристократом и
органически войти в высший свет. Замысел Мольера был значителен и остроумен.
Наряду с Журденом был изображен маркиз Дорант, причем заранее можно было
сказать, что неприязнь аристократов в отношении к Мольеру усилится в
предельной степени, так как этот До-рант был изображен уже в виде совершенно
бесчестного проходимца, а возлюбленная его, маркиза Доримена, в лучшем
случае представлялась личностью сомнительною.
несуществующий сан мамамуши. Журдена выводили с бритой головой, под музыку
выходили турки, в том числе и муфтий, к шляпе которого были прикреплены
горящие свечи. Турки в церемонии кривлялись порядочно, они то опускались на
колени, то поднимались и восклицали почему-то "гу-гу-гу". И Журдена ставили
на колени и клали ему на спину Коран, и прочее в этом же роде. Вообще должен
заметить, что лично во мне турецкая часть "Мещанина" не вызывает решительно
никакого восторга. Предоставляю, впрочем, другим судить, есть ли что-нибудь
остроумное хотя бы в том восьмистишии, с которым муфтий обращается к
Ковальчук Вера
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Курылев Олег