Чтение 33–й страницы книги ~Где ты, маленький "Птиль"~

только я и, может быть, папа видели, что и а,Грипп, и а,Урк вели бой очень
заведенные, вполне серьезно и на грани травмы, видимо, их взвинтил проигрыш
их товарищей, ощущение мастерства моро и, я думаю, особые свойства их
мерзких характеров. Под аплодисменты опустился занавес, через какое-то время
поднялся вновь, ведущий сказал, что и те, и другие бойцы благодарят публику
за внимание и прощаются с ними.
Не знаю, сколько времени продолжалась еще наша уютная встреча, может,
час, -- не знаю. Мне было не по себе от того, что увидел я, папа, Трэг,
вероятно, незнакомый мне боец-политор и -- больше никто. Всем было весело. И
я тоже веселился, танцевал, отвечал на вопросы, сам их задавал, спорил
никто по мне, кажется, ничего не заметил.
Когда все закончилось и народ схлынул, мы остались вчетвером у своих
машин: я и папа, Трэг и Пилли, которая и привезла моро. Как сказала Пилли,
а,Грипа и а,Урка без сознания она отправила в соседнюю знакомую ей клинику.
-- А кто четвертый боец? -- спросил я у Трэга.
-- Эл-ти, -- сказал он. -- Он хороший парень.
Мы распрощались с Трэгом и сели в свои машины. В воздухе Пилли "повела"
нас за собой, куда-то не в центр, связалась по коммуникатору с Ориком, и
вскоре уже три наших машины летели рядом спокойно и тихо, с одним
прожектором на троих, в ночь. Пилли коротко все объяснила Орику, и он
позвонил в клинику, главному врачу.
-- Ну как они? -- спросил он у него.
-- Все еще без сознания.
-- Серьезные травмы?
-- Да, но не смертельные.
-- И сколько они пролежат?
-- Долго. С неделю. Но еще не придут в норму. Тонкая работа, скажу я
вам. За что это они их так?
-- Я думаю, моро бы их просто убили, если бы к тому делу причастны были
именно эти двое. Когда-то два политора из кулачников пытались обидеть их
девушку. Это месть.
-- Но сегодня было еще двое бойцов, -- почему они выбрали этих?
-- У моро очень развито чувство более совершенное, чем интуиция. Двоих
они ощутили -- как добрых и спокойных, а тех -- как агрессивных и злобных.
-- Понятно. Работа ювелирная.
-- О да! Если в вашей клинике их выздоровление будет идти медленно
из-за отсутствия нужной аппаратуры, можно будет их перебросить в Калихар или
Ромбис.
-- Конечно. Мне они не дороги.
Они распрощались, и Орик сказал, мол, ладно, тренеру он позвонит
завтра.
-- А он как? -- спросил я. -- Покалечили-то лучших...
-- Ки-ол ценит классных бойцов, но права своих сограждан, моро, он
ценит выше, как и главный врач больницы.
-- Моро дома, -- сказала Пилли.
-- Их логичнее переправить обратно днем, ночью возможен контроль. А
днем... патрули знают меня, обыск отпадает, -- сказал Орик. Я набрал номер
Ир-фа:
-- Уль Ир-фа?.. Да, это я. Мне звонил Латор, он привез много целебных
корней, и для вас тоже. Я их вам занесу. А птицу, синюю такую, он поймать
для меня не сумел: она, когда он подкрался, улетела с бешеной скоростью.
Огромное вам спасибо и долгой вам жизни.
-- Долгой жизни, малыш.
Мы залетели за Оли, потом -- домой.
-- Так вот, -- сказал я. -- Сегодня в клубе было полно политоров, но их
биополе никак не подействовало на шкалу нашего сигнализатора. Из квистории
идет мощный поток биополя несколько иной природы.
-- Да, -- сказал папа. -- Такие вот дела.
-- И отлично, -- сказал Орик. -- Спасибо вам.
-- О! Пока птичка в клетке -- говорить не о чем.
-- Но если что-то делать -- риск уже осмысленнее. Правда, я думаю, что
же лучше: найти ее, ликвидировать, и у нас будет целая армия свободных
геллов, или не рисковать: когда заварится каша, отыскать эту машинку будет
куда проще. А из светских дел ясно одно: с помощью моро я стал куда
свободнее, и пора подумать о нашем путешествии. Уль Горгонерр -- за. И ему
пока и не до вас, и не до Земли.
-- Пилли, Орик! Ваша модель с запиской, что мы живы, ушла на Землю! --
выпалил наконец папа и захохотал.

12
Утром Орик залетел к нам, и снова улетел -- отвезти моро. А наш вылет
был назначен на утро завтра.
-- Начнись здесь военная заварушка, а по сути -- гражданская война, мы
с тобой должны помочь политорам максимально! -- сказал папа. -- Понял?
Это его "мы" выглядело по-детски наивным.
-- Надеюсь, ты понимаешь, почему? -- продолжил он. -- Это, так сказать,
наша двойная задача. Просто помочь им и тем самым помочь Земле. Да, Земле!
Если режим Горгонерра падет, можно ожидать кардинальных перемен на
Политории, намечается борьба отнюдь не мелких группировок. Пади Горгонерр --
и новая Политория не полетит к Земле ее завоевывать. Эта война, Митя, война
здесь -- против войны вообще, против войны с Землей, против войны
космической.
Я кивнул, все так и было, но его уверенность в нашей помощи Политории,
нас двоих, когда он говорил об этом вслух, выглядела жутко по-детски.
Заверещал стереофон. Кто там еще? Папа нажал кнопку -- это был
улыбающийся второй помощник Карпия.
-- Долгой жизни, -- сказал он. -- Извините, что помешал. Я забыл вам
сказать, когда вы прилетали, что на нашем корабле намечается бедствие.
-- А что такое? -- напряженно спросил папа.
-- Забыл сказать: дети несут и несут подарки, всякие... Боюсь,
несколько дней -- и корабль будет погребен. Конечно, это была шутка, но и
намек: забрать подарки.
-- Как же быть? -- сказал папа. -- Нам хранить негде.
-- Знаете, -- сказала появившаяся Пилли, -- уль Владимир прав, мы к
тому же летим знакомиться с Политорией. Есть же подсобные помещения, уль
Орик позвонит начальству космодрома. Хорошо?
-- Это было бы очень мило с его стороны, Карпий меня убьет, ведь все
это происходит при мне.
-- Договорились, -- сказала Пилли.
-- Странно, -- сказал папа, -- если я вдруг оказался прав и эта адова
машина -- в квистории, то почему вы сами-то этого не отгадали?
Пилли, хвала небу, не почувствовала себя уязвленной, задумчиво сказала:
-- Не знаю. Наверное, обычный вариант: заскок в голове у нас и прямой
ход свежего взгляда со стороны. Многие полагают, что эта дрянь -- никак не в
городе, а зарыта в каком-то мрачном лесу. Полетели, уль Владимир, я от-
везу вас в музей скульптур наших знаменитостей. Да, это свежий взгляд
со стороны, а мы замордованы вечными и разными проблемами. Особенно теперь.
-- А из чего они? Скульптуры?
-- Из одного мягкого материала, который быстро застывает.
-- У нас на Земле есть буквально подобное.
-- Ого! Ваши гении с третьим глазом?
-- Некоторые знаменитости на Земле были такими, будто действительно
имели еще один глаз, скорее всего, где-то внутри себя. Ну, полетели?
Я вскоре тоже вылетел и довольно быстро добрался до Ир-фа. Мне повезло
-- у него было часа полтора до какой-то экскурсии.
-- Завтра мы с Ориком улетаем на несколько дней. Я думаю, Латор сам
занесет вам корешки, вы уж простите.
Он положил мне руку на плечо, мол, ерунда.
-- Уль Ир-фа, -- сказал я. -- Я на машине, время есть, давайте слетаем
куда-нибудь, ну, на природу, посидим.
-- А что, -- сказал он. -- Очень неплохо. Я готов.
Я "привез" его в клуб "Голубые крылья", но там было пусто, никого. Мы
поднялись на середину вышки и сели на край доски, свесив ноги вниз. Чем-то
мне это напоминало сидение с удочкой на пристани, на земной речке.
-- Наверное, неловко об этом говорить, уль Ир-фа, -- сказал я. -- Но
мне очень-очень жаль, что вы из-за той травмы с рукой перестали водить
корабли в космос. Вы же любите космос!
-- Здесь дело не в этом, мальчик, -- сказал он, вздохнув, -- не в руке,
хотя травма была и остается.
-- Корабли же ходят на автопилоте, -- сказал я.
-- Это придирка, мол, может быть такая ситуация, когда командир корабля
обязан взять управление в свои руки буквально. Но я и мог бы это сделать,
травма мне не мешала. Врачи специально дали неверное заключение.
-- А за что? Вот гады.
-- За разное. Но их "доконало" одно мое выступление на совещании
деловых и летных кругов. Я позволил себе сказать, что мы обираем обе Тиллы.
Кто-то зло сказал, уж не предлагаю ли я помочь Тиллам или тем более моро
создать цивилизацию. Я им возразил, что моро цивилизации не хотят, а на
Тиллах глупо ее создавать искусственно.
"Да она им и ни к чему, -- сказали мне. -- Они ленивы".
Я сказал им, что я о другом: мы очень многое берем, редчайшие металлы и
сколько угодно, а даем практически ноль.
"Нужны им эти металлы", -- возразили мне.
"Возможно, и нет, -- сказал я, -- хотя вдруг и понадобятся, они
принадлежат им, и это трудно оспорить".
"Но они расстаются с ними с огромной легкостью".
"Ну, что ж, -- сказал я. -- Это верно. Но мы должны с легкостью -- не с
легкостью давать им что-то эквивалентное".
"Это очень дорогие металлы, -- возразили мне. -- Их эквивалент --
высшая техника, которая тиллитам не нужна".