стиле кантри. У него была в номере гитара. Он работал, по его словам, над
песней под названием "Я в Вене вальс еще не танцевал". Мне его не хватает.
Мне бы хотелось, чтобы на пикнике был двойник Бордена, а еще чтобы в
маленькой лодке недалеко от берега сидели два невезучих рыбака, похожих на
святых Стенли Лорела и Оливера Харди. Да будет так.
которые умышленно или случайно создали новые слова. "Садизм", естественно,
-- это удовольствие от причинения боли другим. "Садомазохизм" означает, что
кто-то тащится от того, что ему делают больно, пока он сам причиняет боль
другим. Сюда же самоистязание.
обращения не проще, чем изъять из обращения слова "пиво" и "вода".
вспомнили одного-единственного. И он вовсе не был знаменитым извращением.
Это Джозеф Хеллер. Название его первого романа, "Уловка-22", теперь слово в
словарях. "Академический словарь Вебстера", стоящий у меня на полке, дает
следующее определение "уловки-22": "Сложная ситуация, единственное возможное
решение которой невозможно провести в жизнь из-за ряда обстоятельств
необходимо привносимых ей самом".
его спросили, боится ли он смерти. Хеллер сказал, что ему никогда не удаляли
зубной нерв. А многим его знакомым удаляли. Из их рассказов, сказал Хеллер,
он сделал вывод, что, если придется, он, судя по всему, вынесет эту
операцию.
искусственного катаклизма под названием "Назад к Мафусаилу". Весь спектакль
длится десять часов! Последний раз ее играли на сцене целиком в 1922 году. В
этот год я родился.
процветающей, красивой фермы ежегодного приезда хозяина арендуемой ими
земли, Бога. Во все предшествующие визиты, а их уже были сотни, они говорили
ему только, что все замечательно и что они ему благодарны.
хотели поговорить с Богом о чем-то неожиданном. Итак, Бог появляется перед
ними, веселый, дородный, добросердечный, просто вылитый пивовар Альберт
Либер, мой дедушка. Он спрашивает, все ли в порядке, думая, что знает ответ,
ведь он все создал абсолютно совершенным, ибо он сам совершенен.
любили, и они говорят ему, что любят жизнь, но что они любили бы ее еще
больше, если бы знали, что она когда-нибудь закончится.
Чикаго мусор не выбрасывают на тротуары. В Чикаго машины, доставляющие в
магазины товары, не создают пробок на главных улицах.
Айова. На одном семинаре американский писатель Нельсон Альгрен, ныне
покойный, сказал чилийскому писателю Хосе Допозо, ныне покойному: "Наверное,
замечательно вести свой род из такой длинной и узкой страны, как ваша".
было. По одной теории, они все вымерли из-за того, что их водопроводы были
из свинца. От отравления свинцом человек становится глупым и ленивым.
знала, что я тоже глупый, то есть северянин и демократ. Она была беременна и
хотела знать, хорошо ли, что невинное маленькое дитя попадет в такой
отвратительный мир.
которых я встречал. Святые -- это люди, которые приносят пользу и поступают
бескорыстно. Я встречал их и самых неожиданных местах. Возможно, вы, дорогой
читатель, являетесь или окажетесь тем святым, который встретится ее ребенку.
Оглядитесь вокруг себя!
дядя Алекс -- дурак. Мать думала, что отец -- дурак. Моя жена думает, что я
-- дурак.
устал и удивлен -- вот каков я.
всего в пятидесяти ярдах от берега, что молодежь любит фильмы со стрельбой,
потому что в них смерть никому не причиняет боли, потому что в них люди с
ружьями просто "свободные анестезиологи".
На нем был смокинг, накрахмаленная рубашка, малиновый пояс и галстук,
принадлежавший когда-то Золтану Пепперу. В его комнате я встал у него за
спиной и завязал ему галстук, точь-в-точь, как мой брат завязывал его мне,
пока я не научился делать это сам.
хлопали. Он не мог в это поверить. Он говорил, что пирамиды и Стоунхендж
были построены во времена очень слабой гравитации, когда булыжниками можно
было драться, словно диванными подушками, и слушателям это понравилось. Они
попросили, чтобы он рассказал что-нибудь еще. Он процитировал им "Поцелуй
меня еще раз": "Красивая женщина и пары секунд не может пробыть такой, какой
должна бы при такой красоте. Дин-дин-дон?" Люди сказали, что он остроумен,
как Оскар Уайльд!
этот человек, был личный состав артиллерийской батареи, где он во время
Второй мировой войны служил корректировщиком огня.
нас.
теперь вы снова в порядке, и надо столько сделать".
ему пора спать. Но он еще хотел кое-что сказать нам, своей семье. Словно
иллюзионист, ищущий добровольца среди зрителей, он попросил кого-нибудь
встать рядом с ним и сделать то, что он скажет. "Можно я, пожалуйста", --
сказал я.
заставила нас недавно, пройти, ничего для нее не значит, она продолжает
расширяться. Поэтому свет теперь недостаточно быстр, чтобы проделывать
путешествия, которые надо проделать. Ему теперь не хватит и бесконечно
долгого времени. Когда-то свет был самой быстрой штукой на свете, а теперь
его место на свалке истории вместе с дилижансами.
выбрать две мерцающие светящиеся точки в небе над нами. Не имеет значения,
что это будет, важно то, что они должны мерцать. Если они не мерцают,
значит, это -- планеты или спутники. Сегодня они нас не интересуют".
друга. Одна точка была Полярной звездой. Про вторую я ничего не знал. Это
легко могла оказаться звезда Пьюк, белый гигант Килгора Траута.
небесные тела ни скрывались за этими двумя точками, можно быть уверенным,
что Вселенная стала настолько разреженной, что свету от одной точки до
другой нужно добираться тысячи или миллионы лет. Дин-дин-дон? А теперь я
попрошу вас посмотреть, со всем возможным безразличием, сначала на одну, а
затем на другую.
говоря консервативным языком, преодолело расстояние между этими небесными
телами в миллион раз быстрее света.
оно существует только потому, что существуют люди. Отныне физики,
исследующие тайны Космоса, должны принимать во внимание не только энергию,
материю и время, но нечто новое и прекрасное -- человеческое сознание.
его верхняя вставная челюсть, не помешает ли она ему сказать нам свои
последние слова в этот волшебный вечер.
получше слова "сознание", -- сказал он. -- Это слово -- "душа"". -- Он
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Шилова Юлия