церемонии были проделаны, их впустили в дом, и в конце концов они добрались
до небольшой, полной книг комнаты, где сестра мистера Пинча как раз давала
урок своей старшей ученице, вернее сказать - скороспелой маленькой женщине
тринадцати лет от роду, доведенной до такого совершенства тугой шнуровкой и
воспитанием, что в ней уже не оставалось ровно ничего детского, на радость
всем ее родным и знакомым.
человек редких дарований, судя по тому, до чего ловко это у него получилось,
- не так сдержанно и почтительно, как если бы он докладывал о визитерах к
хозяевам, но и без того теплого участия, с оттенком личного интереса, с
каким он объявил бы о гостях к кухарке.
ясно говорившими о том, что список ее посетителей весьма краток. В то же
время маленькая ученица угрожающе выпрямилась, приготовляясь запомнить все,
что при ней будет сказано и сделано. Ибо хозяйка дома была любознательна и,
проявляя интерес к жизни и нравам животного, именуемого гувернанткой,
поощряла дочерей при всяком удобном случае доносить о ее поведении, что было
весьма похвально, а также полезно и приятно для всех участвующих.
Пинча была отнюдь не урод. Совсем напротив, у нее было приятное лицо, очень
кроткое и привлекательное, и хорошенькая фигурка, тоненькая и не очень
высокая, зато удивительно стройная. Было что-то, напоминавшее брата, и даже
очень напоминавшее, - в мягкости ее манер и в выражении робкой доверчивости;
однако она до такой степени не походила на страшилище, или на чумичку, или
на пугало, или на что-нибудь еще в том же роде, как предсказывали мисс
Пексниф, что обе эти молодые особы смотрели на нее негодуя, ибо рассчитывали
увидеть совсем не то и обманулись в своих ожиданиях.
разочарованием, по крайней мере не проявила его ничем, кроме хихиканья, зато
ее сестрица, не желая скрывать своего презрения, откровенно выразила его
взглядом. Что же касается миссис Тоджерс, то она опиралась на руку мистера
Пекснифа, сохраняя вид благовоспитанной непреклонности, которую можно было
толковать как угодно.
забирая руку мисс Пинч в свою правую ладонь и похлопывая сверху левой. - Я
приехал к вам с визитом, исполняя обещание, данное вашему брату, Томасу
Пинчу. Моя фамилия - успокойтесь, мисс Пинч! - моя фамилия Пексниф.
бы говоря: "Вы видите во мне, молодая особа, благодетеля всего вашего рода,
покровителя вашей семьи, кормильца вашего брата, который ежедневно питается
манной с моего стола и ради которого мне многое зачтется на небесах. Но я не
горжусь. К чему мне гордиться, когда я могу обойтись и без этого!"
простоте души не раз писал ей то же самое. Как только мистер Пексниф
замолчал, она опустила голову, и на его руку скатилась слеза.
перед посторонними, как будто вам не нравится ваше место!"
вот это письмо. Нельзя ожидать, чтобы он, бедняга, когда-нибудь отличился в
нашей профессии, зато он старается быть полезным, а стараться почти то же
что мочь, и потому мы должны быть к нему снисходительны. А? Что?
сколько заботы и ласки он видит от вас. Мы не раз писали друг другу, что
никогда не сможем вас отблагодарить. И ваших дочерей тоже, - прибавила она,
смотря с признательностью на обеих мисс Пексниф, - я знаю, как много мы им
обязаны.
послушайте-ка, что говорит сестра Тома; я думаю, вам это будет приятно.
время реверансом давая понять сестре Тома Пинча, что она премного их обяжет,
если будет держаться на расстоянии. - Тем, что о нем так хорошо заботятся,
мистер Пинч обязан только вам одному, нам же очень приятно слышать, что он
это ценит, вот и все, что мы можем сказать.
имеется благодарный братец, который живет на чужой счет!"
улыбаясь, как Том, - что приехали навестить меня; вы очень, очень добры,
хотя вы и сами не подозреваете, как много сделали для меня тем, что дали мне
возможность увидеть и поблагодарить вас лично, ведь вы придаете так мало
значения своим добрым делам.
мистер Пексниф.
оправившись от первого потрясения, стала весела и говорлива, от чистого
сердца желая видеть во всем самую лучшую сторону, что было как две капли
воды похоже на Тома, - меня бесконечно радует, что вы сможете передать ему,
как хорошо мне здесь живется, более чем роскошно, и что ему вовсе незачем
горевать и жалеть о том, что мне приходится жить своими трудами. О боже мой!
Пока я знаю, что он счастлив, и пока он знает то же самое обо мне, -
говорила сестра Тома, - мы оба можем вытерпеть без единого слова жалобы, без
единой горькой мысли гораздо больше того, что нам приходилось терпеть до сих
пор, в этом я твердо уверена. - И если когда-нибудь говорили чистую правду
на нашей грешной земле, то, конечно, ее высказала в этих словах сестра Тома.
временем приковались к воспитаннице. - А как поживаете вы, мое прелестное
дитя?
невинность.
дочерям. - Очаровательные манеры!
благородного семейства (надо полагать, что это был кратчайший путь к сердцу
родителей). Миссис Тоджерс божилась, что никогда в жизни не видела ничего до
такой степени ангелоподобного.
сиропчик! - говорила добрая женщина, подразумевая, вероятно, серафимчика.
мистер Пексниф, доставая визитную карточку, - и скажете, что я и мои
дочери...
дочери и миссис Тоджерс из Лондона не решились беспокоить их без
приглашения, так как нашей целью было просто справиться о здоровье мисс
Пинч, брат которой, молодой человек, служит у меня, и что я, как архитектор,
не могу уйти из этого весьма элегантного дома, не воздав должного строгому и
изящному вкусу владельца и его умению ценить то высокое искусство, которому
я посвятил всю свою жизнь и расцвету и успехам которого пожертвовал... гм...
всем состоянием, - то я буду вам весьма признателен.
лакей, совершенно тем же тоном, что и раньше, - и желала бы знать, чему
барышня сейчас обучается.
передать карточку. Будьте любезны, молодой человек, с поклоном от меня.
Дорогие мои, мы препятствуем занятиям. Идемте.
Тоджерс открыла плетеную корзиночку и поспешила вручить "молодому человеку"
одну из своих собственных карточек, на которых, кроме разных подробностей
насчет условий оплаты в коммерческом заведении, имелось еще и примечание в
том смысле, что М. Т. при сем пользуется случаем принести благодарность
джентльменам, которые оказали ей предпочтение, и просит, если они довольны
столом, не отказать в любезности порекомендовать ее своим знакомым. Но
мистер Пексниф с замечательным присутствием духа перехватил этот документ,
спрятал к себе в карман и застегнулся на все пуговицы.
прежнего, - так как было желательно дать ясно понять лакею, что они вовсе ей
не друзья, а покровители:
рассчитывать на мое постоянное покровительство вашему брату Томасу. Не
беспокойтесь ни о чем, мисс Пинч!
благодарю!
по голове. - Лучше и не поминайте про это. Иначе я рассержусь. Мое милое
дитя (к воспитаннице), прощайте! Это волшебное создание, - продолжал мистер
Пексниф, мечтательно глядя в упор на лакея, как будто имел в виду именно
его, - явившись на моем пути, озарило его таким блеском, что я никогда этого
не забуду. Дорогие мои, вы готовы?
воспитанницей мисс Пинч. В конце концов они оторвались от нее и,
величественно прошелестев юбками мимо бедной мисс Пинч, каждая с надменным
кивком и книксеном, задушенном при самом рождении, выплыли в коридор.
потому что мистер Пексниф, восхищаясь убранством дома, поминутно
задерживался то здесь, то там (а особенно у дверей в гостиную) и изливал
свой восторг очень громко и в самых ученых выражениях. Следуя от кабинета к
прихожей, он успел изложить в общих чертах всю архитектурную премудрость,
относящуюся к жилым домам, и когда они выбрались в сад, его красноречие было
в самом разгаре.
Каргалов Вадим
Свержин Владимир
Браун Дэн
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур