нарушен. Сборщики каучука побывали здесь и истребили почти всех индейцев,
но осваивать леса не стали из-за труднопроходимых рек.
влезть. Проведя всего сутки на большой сейбе, усыпанной сочными цветами, я
видел столько разных попугаев, туканов, трогонов, обезьян, белок (от
крошечной белки-мошки Sciurillus puzillus до здоровенной ярко-красной
Sciurus purrhinus), что в глазах рябило.
Caluromysiops) и плюшевые еноты-кинкажу (Potos flavus).
и сунуть в дупло охапку дымящихся листьев, можно узнать, кто живет внутри.
Чаще всего дупла заняты осами, пчелами, похожими на кусочки коры
скорпионами или летучими мышами всех цветов. Но один раз мне удалось
увидеть змейку Leptophis неописуемо яркой зеленой окраски, и однажды -
ночных обезьянок (Aotus) с печальными глазищами.
совершенно разные маршруты. На самых высоких деревьях, редкими "холмами"
торчащих над пологом, живут ревуны (Alouatta). Они питаются листьями,
поэтому им редко приходится перебираться с дерева на дерево. Чуть ниже
"летают" длиннорукие паукообразные обезьяны (Ateles). Они настолько
спортивные, что легко перепрыгивают с дерева на дерево. хотя на этой
высоте кроны не соприкасаются. Там, где несколько больших деревьев стоят
рядом, поселяются шерстистые обезьяны (Lagothrix lagotricha), словно
одетые в меховые комбинезоны.
(Saimiri sciureus) в компании бурых капуцинов (Cebus apella). В менее
густых участках их заменяют похожие на совят тити (Callicebus), которые по
утрам, как и ревуны, устраивают концерты, но не такие громкие. На этой
высоте встречается и красный уакири (Cacajao calvus) с голой ярко-алой
головой, но он очень редок.
Самый красивый из них - императорский (Saguinus imperator) с роскошными
усами. В основном стайки тамаринов придерживаются terra firma. В поймах
вместо них селится похожая на пушистого черного котенка Callimico gouldi,
а по берегам ручьев - самая маленькая, карликовая игрунка (Cebuella
pygmaea) размером с грушу (детеныши - с солонку).
исключительно гигантские муравьи Dinoponera, величиной с нашу осу. Они
почему-то всегда бродят группами по три-пять бойцов. Остальные строят
гнезда на деревьях, благо многие деревья этих мест сами предлагают им
убежища - всевозможные полости, утолщения веток и т.д.
расположившегося в утолщении ветки большого дерева Tococa guianensis на
высоте около 25 метров. Муравейник был старый, и на его удобренной
остатками добычи поверхности разросся целый "висячий сад" из орхидей и
бромелий. Эпифитам, однако, явно не хватало воды. У многих бромелий в
основаниях листьев были как бы "карманы" для сбора воды, а выше от стебля
отходили корешки, свисавшие в эти карманы. Что касается орхидей, то их
корневища были густо оплетены грибами-симбионтами, которые оттуда,
ветвясь, тянулись к бромелиям. Вероятно, по грибнице, как через шланг,
орхидеи тянули соки из соседей.
Обычно термиты избегают соседства муравьев. Но здесь от их гнезд во все
стороны расходились крытые туннели, а вентиляционные ходы были наглухо
запечатаны головами солдат. Поэтому термиты могли не бояться нападения
соседей ни дома, ни снаружи. Кроме термитов, в этом странном мирке жили
жемчужные лягушечки и прочая мелочь.
сильно петляет, и иногда пятикилометровую излучину можно срезать, пройдя
всего километр по тропинке. Я выходил с началом рассвета, когда уже можно
было идти без фонарика, одетый только в плавки, майку и сандалии (ходить
босиком не стоит - тут много колючек, особенно от пальмы Astrocaryum).
Срезав виток реки вверх по течению, я затем сплавлялся обратно по воде.
Таким путем можно увидеть гораздо больше, чем из лодки - мотор не шумит, а
торчащую из воды голову большинство обитателей леса вообще не замечает. По
берегам встречаются колпы (colpas) - выходы минеральных солей. Такие
солонцы привлекают массу живности, причем каждая имеет определенный круг
"завсегдатаев". Где-то собираются тапиры, где-то серые олени Mazama
guazunbura, где-то попугаи или рогатые гокко (Crax) - огромные
блестяще-черные птицы с алым гребешком. И каждый раз видишь что-то новое.
Salvador и Cocha Otorongo. Здесь постоянно останавливаются туристские
группы, но стоит зайти чуть дальше - и начинается абсолютно нетронутый
лес. Я жил в палатке, а еду готовил на костре. Яркие черно-зелено-красные
бабочки Panacea prola днем облепляли мои вещи сплошным ковром, садились на
голову и щекотали спину, пока я обедал.
муравьев.
пробраться внутрь. Если муравьи все же проникают в палатку, хорошего в
этом мало, как свидетельствует история, многократно мне рассказанная в
Ману и Куско (за достоверность не поручусь).
остановились на околице Шинтуйи. Палатка у них была фирменная - стало
быть, очень красивая, со множеством хитрых застежек и кармашков, но с
мелкими недостатками, о которых можно узнать, только когда окажешься в
лесу. Как-то раз они приняли участие в местном празднике, а потом
завалились спать, тщательно застегнув палатку. Тут подошла большая колонна
муравьев. Они пробрались внутрь и, как это принято у рода Eciton, сначала
облепили туристов, а затем разом начали кусаться. Бедняги проснулись, но
спьяну не сумели разобраться в застежках, а потом совсем обезумели от
боли. Когда сельчане прибежали на их отчаянные вопли, американцы катались
по земле, ничего уже не соображая. Палатку тут же разрезали, но было
поздно: оба оказались так искусаны, что подоспевшему участковому
полицейскому пришлось пристрелить несчастных.
на земле бревна - особенно на полянах, где под ними встречаются
причудливые лягушки, расписные тараканы, огромные жуки-долгоносики с
носом, похожим на бутылочный ершик, и прочие чудеса. Под одним бревном мне
попалась змейка-улиткоед (Dipsus)
бархатисто-черная со "светящимся" синим рисунком в виде кружева, причем в
каждой петле узора стояла маленькая алая точка. Все виды этого рода -
неядовитые, поэтому я довольно спокойно взял ее за хвост и понес на свет,
чтобы сфотографировать. Тут она и тяпнула меня в тыльную сторону ладони.
Это было так больно, что змейку я упустил. На руке образовались два
здоровенных нарыва, следы которых не сходили около полугода.
constrictor и маленькие зеленые Corallus caninus. Внизу водится радужный
удав (Epicrates cenchris) и великолепный бушмейстер (Lachesis athropos) до
четырех метров в длину. Интересно, что в Бразилии бушмейстер - одна из
самых редких змей. В фауне Восточной и Западной Амазонии много общих
видов, но те из них, которые обычны на западе, почти всегда редки на
востоке, и наоборот.
озерца.
тогда, когда появились лунные тени. Какое-то движение на другом берегу
привлекло мое внимание. Я вгляделся в начавший подниматься туман.
Постепенно пятна теней в зарослях слились в роскошный узор на шкуре
медленно крадущегося ягуара (Panthera onca). Я плавно осел на землю и
тихонько выполз к озеру. Тут я заметил второго зверя - он лежал на полого
уходящем в воду стволе, положив голову на лапы, и делал вид, что не
замечает первого. Но как только тот прыгнул, он соскочил в воду, и
начались прыжки, шлепки тяжелых лап по мокрым мордам, плеск и брызги,
ловля друг друга за кончик хвоста... В колдовском свете сумерек расписной
ягуар (на языке кечуа - оторонго, "убивающий одним ударом") выглядит
совершенно фантастически. Я уже собрался попробовать подплыть поближе с
фотоаппаратом в зубах, но тут они убежали. Я сидел на берегу, пока озеро
из розового не стало серебристо-черным, а потом включил фонарик и пошел
вокруг озера, чтобы посмотреть на следы. След ягуара оказался больше
похожим на тигриный, чем на след леопарда. До первых ревунов бродил я по
сельве, думая о том, насколько жизнь натуралиста-путешественника
интересней, чем существование остальных смертных. Южная Америка, первая
любовь моя, ты щедро вознаградила меня за годы ожидания!
трехстах ниже моей палатки, и пока я добежал туда, все уже кончилось. Но
тут загремели возбужденные шумом ревуны - такого концерта я не слышал
больше ни разу. А из грохота ревунов возник тихий стук мотора - снизу шла
лодка заповедника. Начался сезон откладки яиц черепахами-тартаругами
(Podocnemis), и егерь Панчо с верхнего кордона патрулировал реку, чтобы
индейцы не раскапывали кладки на отмелях. С ним я и поднялся до кордона
Pakitza на границе зоны абсолютной заповедности.
начинается прямо от берега. Кордон стоит на высоком откосе среди леса -
олени нередко пасутся прямо под окнами. Когда подходишь к дому, живущие
под крышей ласточки вылетают навстречу и пытаются клюнуть в макушку.
Большое дерево манго во дворе обвешано гнездами "птицы-шлягер" - малой
оропендолы (Psarocolius oseryi). Эти птицы поют дуэтом: самка исполняет
партию ударных ("тик-так-тик-тик-так..."), а самец высвистывает основной
Трубников Александр
Володихин Дмитрий
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Кервуд Оливер Дж.