гостиной доносился негромкий гул голосов. Через некоторое время послышался
хохот Гарри и короткий смешок Рокингема. Затем все стихло - - наверное, они
возобновили игру. В тишине отчетливо раздавались окрики Гарри, бранившего
собаку, которая не переставая почесывалась. Дона поняла, что не может больше
ждать. Она накинула плащ, осторожно, на цыпочках спустилась по лестнице в
прихожую и через черный ход выбралась в сад.
воздухе пахло сыростью, словно осенью во время тумана.
покрылась лужами. Солнце не торопилось выходить из-за туч, и лес стоял
темный и мрачный. Густая свежая зелень непроницаемым пологом сомкнулась над
ее головой. Дойдя до того места, где тропинка круто обрывалась, убегая вниз,
она собралась уже по привычке свернуть налево, к ручью, как вдруг ее
внимание привлек негромкий звук, похожий на хруст сучка. Она остановилась
под деревом, придерживая рукой раскидистую нижнюю ветку. Через несколько
секунд впереди послышался шорох раздвигаемого папоротника. Дона затаила
дыхание. Шорох стих. Она осторожно выглянула из-за ветки: в двадцати ярдах
от нее, прислонившись спиной к дереву, стоял человек с мушкетом в руке.
в профиль, было ей незнакомо, но напряженная, выжидательная поза и взгляд,
устремленный в сторону ручья, объясняли многое.
спиной, стал вытирать лоб платком. Воспользовавшись этим, она выбралась из
своего укрытия и по той же тропинке, которая привела ее сюда, побежала
обратно к дому. Руки ее похолодели, она плотней закуталась в плащ. Так вот
почему Уильяма нет до сих пор! Его схватили и держат под стражей, или он
прячется в лесу, так же как и она. Наверняка этот часовой здесь не один,
где-нибудь поблизости притаились и другие. К тому же он не из местных --
скорей всего, это слуга Юстика, Годолфина или Рэшли.
дрозды в чаще примолкли; наступил загадочный, тихий вечер.
взглянула на дом: балконная дверь была распахнута, на террасе стоял Рокингем
и смотрел на небо. У его ног вились спаниели. Дона поспешно отпрянула назад.
Одна из собак, учуяв в мокрой траве ее следы, выскочила на лужайку и,
помахивая хвостом, побежала к лесу. Рокингем проследил за ней взглядом,
потом поднял голову и посмотрел на одно из окон второго этажа, помедлил
минуту-другую и осторожно двинулся следом за собакой, не спуская глаз с
предательской цепочки следов, тянущихся по траве и исчезающих среди
деревьев.
окликает собаку: Слева в папоротнике зашуршали
собачьи лапы. Дона углубилась в чащу, намереваясь выбраться на аллею и
окольным путем попасть во внутренний двор. Собаку она больше не слышала:
очевидно, та побежала по ее первому следу к ручью.
вошла в столовую. Свечи, к счастью, еще не зажигали, в комнате царил
полумрак. В дальнем углу у сервировочного стола стояла служанка, раскладывая
тарелки к ужину. Ей помогал лакей, приехавший с Гарри из Лондона. Уильяма
по-прежнему нигде не было видно.
лестнице и подошла к своей спальне.
юркнув в кровать, накрыть ноги одеялом, как в коридоре раздались тяжелые
шаги и Гарри, без камзола, в рубашке и брюках и по своему обыкновению забыв
постучать, ворвался следом за ней.
- Томас просто с ног сбился. Он не знает, где ключ от погреба, а вино уже на
исходе.
зевнула, притворяясь, что он ее разбудил.
Наверное, болтает со слугами на конюшне. Пусть поищут получше.
провалился. Скоро приедет Годолфин с компанией, а в доме ни капли вина.
Ей-Богу, Дона, это переходит всякие границы. Я не намерен больше это
терпеть. Если он сейчас же не появится, я его уволю.
придет.
отсутствие крепкой хозяйской руки. Ты его просто избаловала, Дона, он делает
все что хочет.
малый слишком много себе позволяет. Роки в таких вещах разбирается.
побагровело, голубые глаза злобно прищурились. Дона хорошо знала это его
состояние: после нескольких бокалов вина он всегда приходил в раж и начинал
буянить.
десять минут могу обыграть Роки? Разумеется, мне снова пришлось
раскошелиться. Я проиграл ему тридцать соверенов. Не такая уж маленькая
сумма, между прочим. Кстати, Дона, тебе не кажется, что я должен нанести
тебе визит после долгой разлуки?
этот проходимец действительно прячется на реке, как предполагает Годолфин, у
него нет ни малейших шансов. Весь лес от дома до мыса охраняется часовыми, и
еще несколько человек на всякий случай дежурят у берега. Нет, на этот раз
негодяю от нас не скрыться.
кончено, мы обязательно устроим пирушку и повеселимся от души. Но ты не
ответила мне.
совершенно безразлично, куда завалиться спать: в мою постель или под стол.
зачем, скажи на милость, тебе понадобилось удирать в Нэврон, оставив меня
умирать со скуки в Лондоне, а когда я примчался за тобой, отговариваться
какой-то дурацкой болезнью?
хочешь спать, стоит мне заглянуть в твою спальню.
перевесившись через перила, проорал слугам, работавшим внизу:
за ним трусила Герцогиня.
и аккуратно уложила их по бокам, вдела в уши рубиновые серьги, украсила шею
ожерельем из рубинов. Она понимала, что дама, которая через несколько минут
выйдет к гостям -- изящная, очаровательная, в атласном кремовом платье, с
пышной прической, с сияющими в ушах и на шее драгоценностями, -- ничем не
должна напоминать грязного, промокшего до нитки юнгу, пять дней назад
стоявшего под окном Филипа Рэшли. Она посмотрела на себя в зеркало, затем
перевела взгляд на портрет. Боже мой, как сильно она изменилась за эти
несколько недель, проведенных в Нэвроне: лицо округлилось, угрюмые складки в
углах рта исчезли, в глазах, как верно подметил Рокингем, появилось новое
выражение. Лицо, шею и руки покрывал густой загар, который невозможно было
скрыть никакой пудрой. Ну кто поверит, глядя на нее, что она недавно
оправилась от тяжелой болезни и что кожа ее потемнела не от солнца, а от
лихорадки? Разве что Гарри с его наивной доверчивостью, но уж никак не
Рокингем.
гостями. Затем послышался цокот копыт, снова ударил колокол, а еще через
несколько минут снизу, из столовой, донеслись мужские голоса, оглушительный
хохот Гарри и тявканье собак. За окном сгустились сумерки, сад погрузился в
темноту, деревья словно оцепенели. Доне представился часовой, притаившийся в
лесу и напряженно вглядывающийся в ручей. Наверное, сейчас к нему уже
присоединились другие. Они стоят, прижавшись к деревьям, и ждут, когда в
Нэвроне закончится ужин, Юстик кинет взгляд на Годолфина, Годолфин -- на
Гарри, Гарри -- на Рокингема, они понимающе улыбнутся друг другу, отодвинут
стулья, встанут из-за стола и, положив руки на рукоятки шпаг, двинутся к
лесу. .
напыщенный бас Годолфина, хриплое, раздраженное покашливание Филипа Рэшли,
мягкие, вкрадчивые интонации Рокингема. Прежде чем спуститься в столовую,
она прошла по коридору и заглянула в детскую, поцеловала спящих малышей,
раздернула шторы на окнах, впуская в комнату прохладный ветерок, и, снова
подойдя к лестнице, собралась уже сойти вниз, как вдруг услышала за спиной
осторожные, неуверенные шаги, словно кто-то брел на ощупь в темноте.
по-прежнему доносились громкие голоса гостей. Прошло несколько секунд, затем
сбоку опять зашаркали шаги, послышался чей-то тихий шепот и слабый вздох.
всматриваться в темноту, откуда долетали странные звуки. Свеча озарила