Чтение 33–й страницы книги ~Большая лагуна~

Айко Такахаси понимающе закивал головой:

- Там осталась душа.

- Чья? Мышей?

- Может, и мышей, а то и самого дивана.

- Душа дивана! Да ты поэт, Айко Такахаси.

- Давно, в юности, я пробовал сочинять стихи. В те годы я жил в глухой
лесной деревушке, всего у нас стояло на склоне горы три дома. С тех пор мы
не расстаемся с Кокиси, теперь доктором и большим человеком. Вот ведь как
сложилась наша жизнь: он стал такой ученый, а я по-прежнему лесной житель,
окончил только школу и еще двухлетние курсы управления хозяйством
комплексных предприятий, все по настоянию Кокиси Мокимото. Сколько бы я ни
учился, Вера, все мои знания - словно принесенные ветром лепестки сакуры:
скоро вянут, и опять я остаюсь сыном лесов, гор и воды. Все это потому, я
думаю, что мои предки сжились с природой так прочно, что любовь к ней крепко
живет и во мне и мешает остальному. Природа, Вера, ревнива, как любящая
женщина, она не отпускает от себя.

Дальше они пошли молча по скрипучему коралловому песку аллеи,
искристому, как снег в морозную ночь. Вера стала думать об Антоне, о том,
что она скажет ему и что он ей ответит. Айко Такахаси не мог переключиться
на современную действительность, он весь был там, в горах, где еще недавно
стояли три дома и где он писал стихи под шелест листьев и говор ручьев.

БИТВА НАД ГОРОДОМ

Тосио-сенсей мастерски вел авиетку, стрелка высотомера, чуть
вздрагивая, стояла на восьмистах метрах. Тосио, важный, с застывшей улыбкой,
сидел, откинувшись в кресле пилота, и казалось, что наш летательный прибор,
проникнувшись к нам самыми нежными чувствами, бережно несет нашу троицу над
Большой Лагуной. С высоты водная гладь кажется ровной и серебристой, потому
что небо подернуто слоистыми облаками, на рифах вспыхивает пена прибоя.
Множество судов различных типов, преимущественно яхты и катера, лежат в
дрейфе над площадью шельфа, по которому прошли тигровые звезды; там ведутся
восстановительные работы: экипажи кораблей засаживают растениями и животными
коралловое дно, обглоданное морскими звездами.

- Хлопотливая работа, - говорит Костя, с наслаждением потягиваясь в
кресле и зевая.

В его голосе звучат покровительственные нотки: внизу главным образом
неопытная молодежь, которой не разрешалось охотиться на тигровых звезд, а мы
- ветераны, ударное звено против злых сил природы. И у нас впереди целая
неделя заслуженного отдыха.

Метеослужба оповестила о приближающемся шторме. Крыло тайфуна захватит
северо-восток Австралии и Большую Лагуну.

Костя сказал:

- Какие мы все-таки эгоисты. Летим себе, как птицы, под защиту скал, и
тайфун нам нипочем. Суда снимаются. Смотрите, вся мелочь уже идет
наперегонки к Лусинде! Ну, а мы, - продолжал он мечтательно, - прилетим мы
сейчас в Лусинду, отдадим визит вежливости капитану "Катрин". Пожалуйста,
без улыбок - Наталья Стоун для меня только друг, как, видимо, и для вас,
дорогие мои, хоть я не ручаюсь за всех. - Костя глянул на застывшую фигуру
Тосио и продолжал: - Для меня сейчас главное - покой и пополнение иссякших
запасов информации. Буду лежать весь день на пляже в окружении
роботов-массажистов, буду пить коктейли, есть натуральные бифштексы -
никакой рыбы и моллюсков!

- И только? - спросил я.

- Ну нет, конечно. Я же сказал, что главное - пополнение информации. Я
послал заказ на двух роботов-интеллектуалов, начиненных бездной
премудрости... Между нами, я чертовски запустил занятия. У меня такое
чувство, что вот здесь, - он хлопнул себя по лбу, - все выдуло пассатом.

- Но это очень хорошо. Прямо отлично! - сказал Тосио. - У нас столько
накапливается паразитической информации, и мы не знаем, как от нее
избавиться, а ты первый использовал для этой цели ветер! Настоящая находка
для психологов. Надеемся, Костя, что ты познакомишь человечество со своим
открытием.

- Надейся, Тосио-сенсей, - разрешил Костя и перевел разговор на более
безопасную для себя тему: - До сих пор у меня звучит в ушах голос Чаури
Сингха, оповещающего всю Лагуну о наших славных делах. В его докладе есть
строчки прямо из древнейшего хронографа, вот например: "В числе отличившихся
экипажей патрульной службы Большой Лагуны следует особо отметить "Золотую
корифену", обнаружившую главную колонну тигровых звезд и самоотверженно
вступившую с ними в борьбу!"

Мы промолчали. Костя тоже умолк. Впереди на фоне зеленых гор показалась
Лусинда - дом-город. Гигантское сооружение напоминало пирамиду, висящую над
водой. Последние годы появилось много противников современного
градостроительства, но меня всегда приводит в восхищение и трепет вид
гигантских башен, цилиндров, пирамид, в которых живут десятки и сотни тысяч
людей. Никогда еще человечество не имело таких совершенных сооружений,
отвечающих и индивидуальным, все возрастающим, и общественным требованиям.

Костя, причисливший себя к противникам домов-городов, не преминул
заметить:

- Не понимаю я этого стремления втиснуть двести тысяч человек в такую
пирамидку! Что касается меня, я предпочитаю дощатую будку или палатку. На
меня давит эта громада... Хотя надо отдать справедливость - в ней что-то
есть. Это не токийские города-цилиндры, установленные по берегам Внутреннего
моря. Ведь верно, Тосик?

В этом пункте они сходились с Тосио.

Тосио перевел на русский язык свое четверостишие:

Когда я раздвигаю седзи,

То весь мир глядит на меня,

Ручей поет о вечности,

Унося лепестки магнолий.

- Есть идея! - похвалил Костя. - Да, здесь не дотянешься до магнолий, а
"ручеек" находится далековато, если набраться нахальства ручейком считать
Лагуну.

- Они растут на террасах, - сказал я.

- Все это не то. Верно, Тосик?..

Мы уже подлетали к Лусинде. Южная грань пирамиды заслонила горы. Теперь
уже можно было различить детали города: бульвары на каждом этаже, парки в
виде гигантских этажерок, соединяющихся плавными спиралями с двухсотого
этажа к морю, причудливый рисунок движущихся тротуаров, серпантина дорог;
как солнечные блики на воде, вспыхивали и гасли бесчисленные окна, темнели
арки, ведущие в недра города, радовала глаз окраска этажей, гармонирующая с
цветом неба, моря и гор.

Робот-диспетчер взял управление на себя, и наш аппарат опустился до
пятидесяти метров, завис над посадочной площадкой в длинной очереди машин,
ожидавших посадки. Наконец робот посадил нас с краю площадки, засаженной
сероватой и пружинящей травой. Подкатил небольшой автокар. Мы сели, и желтая
машина, шурша, понеслась к подножию гигантской лестницы. Остановилась, и
откуда-то из ее хрупких внутренностей раздался приятный женский голос:

- Добро пожаловать в наш город. Надеемся, что Лусинда вам понравится.
Всего хорошего, дорогие друзья!

И хотя эту стереотипную фразу произнес автомат, все мы невольно
поблагодарили и направились к знаменитой лестнице, ведущей к площади перед
главными воротами города Лусинды. Туда можно было подняться на одном из
эскалаторов, но ими мало кто пользовался, только одинокая фигурка пожилой
женщины виднелась на одном из подъемников; жители города предпочитали
преодолевать спуск и особенно подъем без помощи механизмов. Это
предписывалось врачами. Да, здесь жили сильные, тренированные люди, и спуск
и подъем по лестнице в тысячу ступеней входили в ежедневный комплекс
физических упражнений. Автоматы следили за состоянием каждого пешехода.

На середине лестницы раздался мягкий баритон:

- Трое молодых людей с "Золотой корифены"!

Мы остановились.

- Продолжайте восхождение, только одному из вас, идущему посредине, не
следует так много говорить и размахивать руками: от этого сбивается ритм
дыхания и работа сердца.

Костя покачал головой:

- Вот не было печали! Прямо детский садик. Нас прослушивают и
просматривают насквозь!

- Старайтесь настраиваться на положительные эмоции, - посоветовал
незримый попечитель.

Костя вспылил:

- Но я не маленький, в конце концов, и привык к резким нагрузкам! Прошу
вас не беспокоиться о моем здоровье.

- Извините, но у вас повысились пульс и кровяное давление. Идите
медленней, дышите глубже...

Мы с Тосио захохотали. Костя крепился несколько секунд и тоже
засмеялся. Тотчас же раздался тот же ровный голос:

- Прекрасно! Все входит в норму. Смех - самое целебное из средств,
которыми располагает человек. Смейтесь чаще! Берегите хорошее настроение.
Создавайте его сами. Улыбайтесь! Жизнь так прекрасна! Не омрачайте ее тучами
отрицательных эмоций!.. - Баритон сделал паузу и продолжал: - В город вы
можете войти через любые ворота, но если вы дорожите временем, а кто им не
дорожит, то советую следовать по голубым дорожкам к Голубым воротам. Ваши
квартиры находятся на сороковой террасе с видом на горы и океан. - Он назвал
номера наших жилищ и высказал предположение, что они нам понравятся, в
противном случае мы можем располагать номерами любой из гостиниц, а также
жилищным фондом для молодоженов.

- Этого еще не хватало! - сказал Костя. - При чем здесь молодожены?

- Для них отводятся самые лучшие квартиры, но они, как правило,
пустуют: молодожены предпочитают проводить медовый месяц в путешествии.

- Спасибо. Для нас это не так важно. Мы можем прожить и в палатке, -