коровы и лошади. Все эти животные были помечены клеймом своего хозяина.
Множество крупных и бдительных собак охраняло их. На слегка пропитанной
солью земле, расстилающейся у подножия гор, росла сочная трава, самый
подходящий корм для скота. Вот почему именно на этой земле предпочитают
строить эстансии. Во главе скотоводческих хозяйств стоят заведующий и его
помощник, имеющие в своем распоряжении пеонов, по четыре человека на
каждую тысячу голов скота. Эти люди ведут жизнь библейских пастырей. Их
стада столь же многочисленны, а быть может, даже более многочисленны, чем
стада, некогда заполнявшие равнины Месопотамии.
свойственное этим плоским равнинам: на миражи. Так, эстансия издали
казалась большим островом, а окружающие ее тополя и ивы словно отражались
в прозрачных водах, отступавших назад по мере приближения
путешественников. Иллюзия была настолько полной, что путники снова и снова
поддавались обману.
одной-двух саладеро. Именно здесь животное, откормленное на сочных
пастбищах, подставляет выю под кож мясника. Саладеро - одновременно и
солильня. Здесь не только убивают, но и засаливают мясо животных. Эта
отвратительная работа начинается обычно в конце весны.
помощи лассо, которым владеют с большой ловкостью, отводят в саладеро и
здесь быков, волов, коров, овец убивают сотнями, сдирают с них шкуру и
разделывают на туши. Но нередко бывает, что быки сопротивляются. Тогда
саладеросы превращаются в тореадоров. Эту опасную работу они выполняют
изумительно ловко и чрезвычайно жестоко. Вообще эта резня представляет
ужасное зрелище. Ничего не может быть отвратительней окрестностей
саладеро. Из этих страшных загонов, насыщенных зловонными испарениями,
доносятся свирепые крики саладеросов, зловещий лай собак, протяжный вой
издыхающих животных, а урбусы и орасы, эти огромные грифы аргентинских
равнин, тысячами слетевшиеся издалека, вырывают в это время у саладеросов
еще трепещущие внутренности их жертв.
грандиозного убоя еще не пробил.
Независимый. Лошади, подгоняемые седоками и увлеченные Таукой, мчались
среди высоких злаков. По пути всадникам попадались фермы, окруженные
зубчатыми изгородями и защищенные глубокими рвами. На кровле каждого
главного дома фермы имелась терраса, с которой обитатели, всегда готовые к
бою, могли вести перестрелку с разбойниками.
которых он добивался, но безопаснее было доехать до селения Тандиль.
Поэтому всадники, нигде не останавливаясь, поехали дальше. Переправились
вброд через две речки: Рио-Уэсос и несколькими милями дальше -
Рио-Чапалеофу. Вскоре горная цепь Тандиль развернула под ногами лошадей
зеленые скаты своих первых уступов, и спустя час в глубине узкого ущелья
показалось селение, над которым царили зубчатые стены форта Независимый.
21. ФОРТ НЕЗАВИСИМЫЙ
цепь образовалась в первобытные времена, задолго до появления органической
жизни на земле, видоизменяясь под влиянием подземного жара. Она состоит из
чередующихся полукруглых гнейсовых холмов, поросших травой. Округ Тандиль,
носящий имя этой горной цепи, занимает всю южную часть провинции
Буэнос-Айрес и разграничивается отлогостью, по которой стекают, по
направлению к северу, ручьи, берущие свое начало на ее скатах.
жителей. Административный центр его - селение Тандиль ютится у подошвы
северных склонов гор, под защитой форта Независимый. Протекающая здесь
речка Чапалеофу придает селению довольно живописный вид. Селение
отличалось одной особенностью, о которой не мог не знать Паганель: его
жители состоят из французских басков [народ, населяющий Страну Басков и
восточную часть Наварры в Испании, а за ее пределами - западную часть
Нижних Пиренеев (Франция)] и колонистов-итальянцев. Действительно,
французы первые основали колонии по нижнему течению Ла-Платы, а в 1828
году для защиты новой колонии от частых нападений индейцев, которые
отстаивали свои владения от чужеземцев, французом Паршаппом выстроен был
форт Независимый. В этом деле ему помог знаменитый французский ученый
Алсид д'Орбиньи, который превосходно знал, изучил и описал эту часть Южной
Америки.
высоких двухколесных телегах, запряженных волами и очень удобных для
передвижения по дорогам равнины, - добираются до Буэнос-Айреса в
двенадцать дней, поэтому население поддерживает с этим городом оживленную
торговлю. Жители Тандиля возят туда на продажу скот из своих эстансий,
соленое мясо из своих саладеро и очень своеобразные изделия индейской
промышленности, как-то: бумажные и шерстяные ткани, изысканные плетения из
кожи и тому подобное. В Тандиле имеются, не считая некоторого количества
довольно комфортабельных жилых домов, также школы и церкви, чтобы люди не
прослыли невеждами как в жизни земной, так и в жизни небесной.
несомненно, удастся получить интересующие их сведения от местных жителей;
к тому же в форте всегда находится гарнизон национальных войск. Итак,
Гленарван распорядился поставить лошадей на конюшне довольно приличной на
вид фонды [постоялый двор], затем Паганель, майор, Роберт и он в
сопровождении Талькава направились в форт Независимый.
небрежно охраняемых часовым-аргентинцем. Он пропустил путешественников
беспрепятственно, что доказывало либо чрезвычайную беспечность, либо его
полнейшую уверенность в безопасности здешних мест.
солдат было лет двадцать, а самому младшему не более семи. По правде
говоря, что была дюжина детей и подростков, довольно ловко упражнявшихся в
фехтовании. Форменная одежда их состояла из полосатой сорочки, стянутой
кожаным поясом. Ни панталон, ни коротких, до колен, штанов, ни коротких
шотландских юбок и в помине не было. Впрочем, при такой теплой погоде
можно было свободно позволить себе так легко одеваться. Паганель сразу
составил себе хорошее мнение о правительстве, не растрачивающем зря
государственные средства на всякие галуны. Каждый вооружен был ружьем и
саблей, но ружье было слишком тяжело, а сабля слишком длинна. Все были
смуглые и походили друг на друга, равно как и обучающий их капрал. Это,
по-видимому, были, как впоследствии и оказалось, двенадцать братьев,
которых обучал строевой науке тринадцатый.
что среднее количество детей в семье здесь обычно бывает более девяти, но
его чрезвычайно изумило то, что юные воины маршировали как французские
солдаты, ловко выполняя основные двенадцать приемов зарядки ружей, и что
капрал отдавал порою команду на родном языке географа.
то, как какие-то мальчуганы упражняются в строевом искусстве; еще менее
интересовали его их национальность и происхождение. Поэтому он не дал
Паганелю возможности вдосталь налюбоваться ими, а попросил его вызвать
коменданта. Паганель передал эту просьбу капралу, и один из аргентинских
солдат направился к домику, служившему казармой.
пятидесяти, еще крепкий, с военной выправкой. У него были жесткие усы,
выдающиеся скулы, волосы с проседью, повелительный взгляд. Такова была
внешность коменданта, поскольку можно было судить об этом сквозь густые
клубы дыма, вырывавшиеся из его короткой трубки. Его походка и
своеобразная манера держаться напомнили Паганелю старых унтер-офицеров его
родины.
спутников. В то время как Талькав говорил, комендант так пристально
вглядывался в Паганеля, что это могло смутить любого посетителя. Ученый,
не понимая, в чем дело, хотел было попросить у него объяснений, когда тот
бесцеремонно взял Паганеля за руку и радостно воскликнул по-французски:
комендант, изо всех сил пожимая руку ученого.
всех пяти частях света.
заговорил с богатырем-комендантом. Гленарван охотно направил бы разговор
на интересующую его тему, но вояка принялся рассказывать свою историю и
отнюдь не был склонен остановиться на полпути. Видимо, бравый малый уже
так давно покинул Францию, что почти забыл родной язык - если не самые
слова, то обороты речи. Он говорил примерно так, как говорят негры во
французских колониях.
бывшим спутником Паршаппа. Со времени основания форта, то есть с 1828
года, он не покидал этих мест и в настоящее время состоял комендантом
форта с согласия аргентинского правительства. Это был баск, лет
пятидесяти, по имени Мануэль Ифарагер, - как видим, почти испанец. Спустя
год жизни в Тандиле сержант Мануэль натурализовался, вступил в ряды
Каменистый Артем
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Мороз Александра
Посняков Андрей