дадут...
низкому служению ничтожности собственного тела, даже юный Маркерий, не
думая о своем мрачном будущем, которое ему было суждено, сосредоточился
только на котелке с наваристой ухой; пили и ели молча, слышно было только
чавканье, урчание от удовольствия - звуки позорные и низкие для слуха
Кирика.
духовной пищей и не мог вот так молча, бездумно хлебать и набрасываться на
лакомые куски, не мог он беззаботно смотреть, не думая; вокруг могли вот
так, есть и пить, могли спать, бездельничать, а он все время о чем-нибудь
вспоминал, что-то сопоставлял, подсчитывал, он гордился перед самим собой
знаниями, углублялся в сладость красноречия отцов церкви и древних
мудрецов, пускай и языческих, как Аристотель или Платон, но он мысленно
витал в далеких землях, на тех горах и пастбищах, где блуждал когда-то
Спаситель, он вместе с ним шел на поиски заблудшей овцы, беззаботно
оставляя девяносто девять остальных на растерзание диким зверям, он
собирал, как и Христос, красные лилии - крины в иудейской пустыне,
мысленно в полубреду, в полусне ходил по водам Генисаретского озера,
думая, что так, наверное, ходил и сын божий, он готов был мыть ноги своим
ученикам, если бы имел их, ибо кто же не хотел иметь учеников, даже рискуя
получить в их числе одного Иуду, суета мирская не задевала его ни
капельки, Кирик упорно и последовательно направлял свои помыслы только на
высокое, в чем помогали ему обширные знания, почерпнутые из книг, отец
игумен, достигший своего положения лишь благодаря долготерпению, ценил
знания Кирика, благоразумно считая, что ум можно иметь не в себе, а возле
себя, как посох для опоры, как чашу для пития, как свечу для темноты. И в
Киев игумен взял Кирика тоже не для перетаскивания лодки и орудования
веслами, а для того, чтобы не осрамиться перед архимандритами и игуменами
киевскими, и в самом деле, все они имели огромное удовольствие от Кирика
во время бесед про тайны миропомазания, творившиеся еще не всюду
одинаково, в соответствии с предписаниями.
Киевской лавре миро для всех русских церквей и монастырей, варилось раз в
год, с огромной торжественностью, в большущем серебряном котле, в который
закладывали оливковое масло, виноградное вино белое, ладаны влажный и
простой, белый и черный, спираксу и мастику сандарик, лепестки роз и траву
базилик, корни ирний, инбирный и фиолетовый, белый, кардамонный и
калганный, масла мускатное, густое и жидкое, лигнирадийное, богородской
травы, бергамотовое, гвоздичное, розовое, фиалковое, лимонное,
померанцевое, майорановое и терпентин венецианский - и все это
настаивалось месяц, а потом при пении <И да будут милости великого бога>
начинало вариться и варилось два дня, и два дня священники, сменяя друг
друга, без перерыва читали Евангелие, дьяконы размешивали, архиереи же
подкладывали угли под котлы. И уже когда разливали по сосудам, то в каждый
сосуд из древних оловистров капали по капельке мира, вывезенного из святой
земли, возможно, еще и того, которым помазаны были раны Христа после
снятия его с мученического распятия.
через которое проливается в новопросветленную душу вода, текущая в жизнь
вечную, уведомляется благодать духа святого, который укрепляет и
совершенствует ее в жизни христианской, схождение которого от силы к силе
должно быть постоянным и непрерывным. Попутно Кирик вспоминал все
высказывания об этом высоком таинстве, начиная от апостола Павла, который
крестил некоторых в Эфесе и сразу же преподал им святой дух. И собор
лаодикийский постановлял: <Надлежит просветленным после крещения быть
помазанными помазанием небесным и причастными быть к царствию божию>. И
преподобный Тертулиан речет: <Выйдя из купели, мы помазываемся
благословенным помазанием>, а святой Кирилл Иерусалимский говорит так:
<Вам, когда вышли вы из купели священных вод, преподано помазание, в
соответствии с тем, каким Христос помазался>. Из купели священных вод -
это звучало торжественно, и Кирику даже страшно стало вдруг от той
торжественности, которая так не отвечала нечестивой суете вокруг котелка и
жбана с питием. Кирик встал и отошел от костра. Пройдя мимо коней, которые
спокойно паслись неподалеку, пробрался сквозь кусты лозняка, посмотрел, не
отвязалась ли их лодка, собственно и не лодка, а крытый кораблец, уютный и
красивый, а теперь еще и вельми драгоценный, благодаря сосудам со
священным миром. Кирик проверил прочность веревки, которой судно было
привязано к стволу дерева, немного постоял, успокаиваясь от тихого шелеста
волн, и неторопливо направился назад к костру, несмотря на то что ему
вовсе не хотелось там быть.
по рукам и ногам; игумен и Стрижак, опорожнив первый жбан, бросили его в
угасающий костер. Кирик велел послушникам подбросить дров, потому что
костер должен гореть всю ночь. Пьяный Стрижак принес еще один жбан и снова
подал его игумену, а тот не отказался, потому что, наверное, жаждал
вознаградить себя за напряжение, в котором он жил в Киеве среди
высокоумных и чрезмерно торжественных иереев. Понемногу пил и Немой, хотя
по нему и не видно было, зато Стрижак уже был пьян до предела. Он еще
побулькал из жбана, отбросил посудину, не заботясь больше о ней, дико
огляделся вокруг, неожиданно начал срывать с себя одежды. Снял верхнюю
хламиду, бросив игумену с криком: <На, дурак!> Кирику протянул сорочку:
<Бери, свинья!> Послушнику швырнул шапчонку: <Дарю тебе, осел!> Другому
послушнику достались порты: <Хватай, рабский отброс!> Отдав вс", он
остался в одной нижней сорочке. Наблюдая за тем, как Стрижак разбрасывает
свое тряпье, связанный Маркерий с ненавистью сверкал глазами, ненавидя
всех здесь, а прежде всего - упившегося костлявого болтуна.
значения словам, да и не считал себя никогда слишком умным, к тому же был
в таком опьянении, когда слова о человека ударяются, будто капли дождя о
крепкую крышу. Кирик был назван <свиньей>, а Кирик не пил ничего, кроме
воды, сознание у него было не помраченным, и хотя он и стремился мысленно
уходить в высокое и далекое от этой неприглядной попойки, но вот таким
грубым образом его тоже втянули в круг людей никчемных, к тому же и
назвали столь оскорбительно. И это в то время, когда игумен, этот туго
натянутый барабан, этот медный сосуд звенящий, этот болван бездумный
получил всего лишь <дурака>, а ему, Кирику, досталась <свинья>! Дурака он
бы стерпел, потому что никто не может считаться предельно умным, бездонен
кладезь знаний, и никому не дано достичь дна с золотым песком всезнания,
однако же назвать <свиньей> человека, столь отдаленного от всех дел,
унизительных и грязных? <Свинья> могла бы еще пристать игумену, хотя и он
был ближе не к свинье, а к какой-нибудь рогатой скотине, упрямой и тупой,
твердолобой и толстокожей, словно тур.
край мечтаний и умствований, а из той страны, как известно, трудно
спускаться на грешную землю, мысль витает в высях шестикрыло, будто
серафим, в этом бесконечная привлекательность, в этом величие, а еще
больше, быть может, испорченность, которая неуклонно приводит к полнейшему
неумению становиться хотя бы на короткое время на один уровень с людьми
непохожими на тебя и понять их. Ибо разве же сильный телом может понять
слабого? Он либо насмехается над ним, либо угнетает, не останавливаясь
даже перед уничтожением без всякой на то потребности, хотя вообще
невозможно оправдать какие бы то ни было ссылки на потребности и
необходимости, когда речь идет об уничтожении человека.
терпеть от него унижения?
и недвусмысленно.
это потому, что не вкушаешь с нами и не употребляешь. Не правда ли,
игумен?
не выступил на защиту Кирика, и с монаха сошла благость, черная злость
заслонила ему глаза, а голову неотвратимо заполняли проклятия: проклятие
беспутным, проклятие пьяницам, проклятие грубым, проклятие невеждам,
проклятие хамам, проклятие жестоким, проклятие нечестивым, проклятие
неправедным, проклятие насильникам, проклятие чванливым, проклятие
хвастливым, проклятие словоблудам, проклятие клятым, проклятие проклятым,
проклятие заклятым.
Кирик, - очисти уста мои и помыслы от проклятий напрасных и неправедных,
недостойных, унизительных, злых, дай возвеличиться над грязью и
ничтожеством.
на грешную землю, снова забормотал что-то про Николая-чудотворца, про двух
Николаев, ибо один ведь был тот, что с конем, как уже сказано, а другой
вот сидит немой и безмолвный, потому что чудеса творятся без речи и в не
одинаковых ипостасях, и хотя оба имеют лики одинаковые, но у одного борода
черная, а у другого светло-русая с проседью, но это лишь видимость и
указание на одновременное существование двух стихий в этой земле, а
именно: на степь с ее черными ветрами зноя, с черными всадниками и
женщинами темными, как их Воеводиха, на которой так ожегся греховный отрок
Маркерий, а также на пущи белоберезовые, беловетровые, светловодные...
животе, и у Стрижака еще хватило духу дотянуться до него, хлопнуть по
плечу.
способ, как отучить человека от пьянства. Скажем, сжечь ласточкины ноги,
растереть в порошок и давать пьянице в питие. Или же достать совиное яйцо,
сварить и несколько дней подмешивать в пищу. Или же взять жабу зеленую,
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Жюль Верн
Прозоров Александр
Куликов Роман
Перумов Ник