раза по полтыщи? -- произнес, наконец, муж.
что будет все в порядке.
разные.
понял, что так дешевле.
радостно нам объявила, теперь ей не надо было спускаться-подниматься по
надобности и за водичкой. Но в природе ведь ничего не исчезает, если в одном
месте убывает, в другом прибавляется, так нас учили еще в школе, а здесь это
подтвердилось. У нас прибавилось. Канализационная яма, куда выходили наши
сливные трубы, была засыпана землей и щебнем, разбитыми плитками, вода не
протекала.
одежде. Оказалось, он умело держал в руках кирку, лопату, молоток.
Высокий, красивый, с горящими карими глазами, он ходил стремительно быстро
и, казалось, не выносил ни минуты простоя. Все должно было двигаться,
кружиться, меняться.
принадлежащую ему часть двора. Сначала исчезло небольшое, но пышное дерево,
которое Йардена так заботливо поливала. Ее малыш, если его поднимали на
руки, срывал с этого дерева оранжевые апельсины и радостно смеялся.
так буйно разрослись кусты олеандры и еще какие-то, названия которых я не
знаю. Они цвели ярко и дурманно. Это был роскошный забор, но его не стало.
Эрез собственноручно убрал забор и выкорчевал кусты. Вместо них появились
невысокие желто-зеленые кустики. Когда-то двор должен стать образцово-
красивым, так, наверное, считал Эрез, но почему-то верилось в это с трудом.
Процесс, творимый нашим соседом, шел в обратном порядке.
как раз через свежевысаженные желто-зеленые кустики, оставив их лежать на
земле искромсанными и безжизненными. За трактором въехал прицеп, из него на
середину двора высыпали большую кучу превосходной черной земли. Земля эта
так горой и простояла долго, на радость сынишке Габи и его приятелям -- они
весело играли здесь, когда Эреза не было дома. На высоту можно было
забираться, а потом прыгать вниз, а всего лучше бросать на улицу черные
комья -- кто дальше кинет.
участку. Можно было и сеять, но почему-то это не сделали, а сделали совсем
другое.
посев, а может, это было дня через два, теперь уже вспомнить трудно,
появился другой рабочий с пневматическим отбойным молотком или чем-то вроде
того. Он стал ломать асфальтовую дорожку, что шла от ворот к подъезду нашего
дома. Ломать -- не строить, тем более если в руках такое орудие производства.
К полудню дорожка превратилась в крошево, оно летело во все концы двора, и
вся земля смешалась с раздробленным асфальтом.
появился во дворе.
приятно.
спотыкается и падает.
легко выбегая на улицу по битому асфальту.
налипала грязь. Мы старались лишний раз не выходить из дома, пробираться на
улицу и обратно стало делом нелегким. К нам перестали ходить гости, если мы
кому-то были нужны, нам кричали с улицы или звонили по телефону.
Но как искать? Где? Может, все-таки податься в Галилею, где купила квартиру
Ирина? Но уже истекали четыре года в Израиле, а прожить их надо на одном
месте, в одном городе, тогда, может быть, дадут государственное жилье.
наверное, грохот казался страшным. Будто рушили дом, разносили стены. Что
случилось? Соседи ведь уже закончили перестройку, подготовили стены к
отделке. Невозможно, чтоб начали вновь ломать..
не так давно возвели.
мол, у него еще есть время, и снова взялся за кувалду.
лестнице.
минуту до этого можно греметь, сколько хочешь.
раскинулся на холмах, главная улица протянулась внизу у подножья холмов, а
от нее бегут вверх, извиваясь, перекрещиваясь, вливаясь одна в другую, а то
и вдруг внезапно обрываясь, улицы, удочки и аллеи. Городок живописен и
зелен, каждый сажает, что хочет. Вдоль разномастных заборов горят всеми
цветами радуги деревья и кустарники невиданных нами раньше пород. И дурманят
запахами цветенья.
есть места, где все вычищено, подстрижено, радует глаз. Словом, город как
город, и по израильским масштабам не такой уж маленький.
снизу вверх. Там -- непрерывные потоки машин, автобусы, грузовики. У нас все-
таки тише.
автомат. В стране, откуда мы приехали (неужели до конца дней мы обречены
сравнивать: "А там было так"?) телефоны-автоматы прятали в будках со
звуконепроницаемыми стеклами. Двери плотно закрывались, тайна телефонных
переговоров обеспечивалась.
том конце провода. Звонить к телефону приходят часто одни и те же люди. Я в
курсе всех их семейных дел. Восток...
приближается "субару". Или "мицубиши". Водитель въезжает на тротуар боком,
двумя левыми (а может, правыми) колесами, ювелирно подруливает к столбу,
открывает дверцу машины прямо под телефоном. Осталось только опустить на
тротуар одну ногу, чуть потянуться, снять трубку... Так, сидя в своем
лимузине, можно разговаривать час, полтора. Два.
собрата. Израиль -- страна свободы.
то, возможно, этой стройкой решали в стране жилищную проблему, селилась
здесь беднота да новоприбывшие на родину предков. А сегодня в этом районе
можно чуть подешевле снять квартиру, не так чтоб хоромы, но нам не до
хоромов. Была бы крыша над головой. Оттого и слышна всюду русская речь.
человека. Но вот как-то один старожил города, владелец виллы в районе, где
все виллы -- дворцы и одна на другую непохожи, спросил у меня адрес. Я
сказала.