сопротивление, покрыть поцелуями бледное равнодушное лицо и полуоткрытый
рог. Вместо этого он сказал только:
смотрел ей вслед.
балагана повалил народ. Все смеялись, оживленно переговаривались,
жестикулировали. Все возвращались к своим уютным, привычным домашним
очагам, и все, казалось, были счастливы, довольны жизнью и собой.
Радостно-приподнятое настроение Стефена сменилось необъяснимым чувством
беспокойства, тревоги. Он не мог заставить себя вернуться в свой фургон,
где его ждали насмешки Джо-Джо и храп Жана-Батиста. И он направился к
городскому валу один.
8
пунктуальностью. Она была почти готова, когда он зашел за ней, и через
несколько минут они уже катили на велосипедах по направлению к Луаре.
Анжер с его романскими крепостными стенами, тонким шпилем собора
св.Маврикия и высокими аркадами здания префектуры таял в мерцающей дымке.
Как всегда, Эмми помчалась вперед с бешеной скоростью, низко пригнувшись к
рулю. Ноги у нее работали словно шатуны. Ей явно хотелось одного -
оставить Стефена далеко позади. Он купил свой велосипед по дешевке из
первого жалованья. Это была устаревшая модель, однако свежий воздух и
здоровая деревенская пища восстановили силы Стефена, он заметно окреп за
последнее время и, хотя на подъемах ему приходилось туго, все же
выдерживал темп и не отставал от Эмми.
взору во всем своем великолепии: широкая величественная река, вся залитая
мирным солнечным светом, лениво катила свои воды мимо золотистых песчаных
отмелей, маленьких изумрудно-зеленых островков и высоких, крутых, поросших
ивняком откосов, где у причала дремали на воде плоскодонные баркасы.
Выехали на извилистую тропинку, и колеса велосипедов стали увязать в
песке. Эмми убавила скорость. За плотной стеной буковых зарослей мелькнули
серые замшелые стены и остроконечные башни старинного замка.
он взглянул на свою спутницу, хотел было что-то крикнуть, но благоразумно
воздержался.
стеклянном ящике плавала среди густых водорослей большая рыба. Стефен
предложил было позавтракать на свежем воздухе, но кабачок неотразимо
притягивал к себе Эмми: она всему на свете предпочитала такого рода места,
где всегда можно встретить какую-нибудь веселящуюся компанию, где царит
непринужденная атмосфера, сыплются острые жаргонные словечки, звучит
аккордеон. Кабачок оказался довольно уютным и не лишенным своеобразного
очарования, но был на этот раз совершенно пуст, что немало порадовало
Стефена: манера Эмми привлекать к себе внимание и вызывать чересчур
откровенное восхищение была для него истинной пыткой. Они прошли по чисто
выметенному каменному полу, уселись за деревянный некрашеный стол у окна,
заросшего снаружи самшитом, и после небольшого совещания с хозяйкой
заказали местное рыбное блюдо, которое она настойчиво рекомендовала
отведать. Оно было подано им довольно скоро на огромном деревянном
подносе: жаркое из мелкой луарской рыбешки, похожей на снетки и так
основательно подсушенной, что она рассыпалась на части при первом же
прикосновении вилки. К рыбе был подан жареный картофель и графин местного
пива, которое нравилось Эмми.
она была в превосходном расположении духа. Неожиданно она рассмеялась.
еще с billet-doux [любовной записочкой (франц.)]. От одного из офицеров.
рассмеялась, сунула руку в карман и вытащила смятый розовый листок. -
Погляди.
и быстро пробежал глазами строчки, отметив про себя скрытую
двусмысленность учтивых фраз, содержавших приглашение выпить аперитив на
"Террасе" и поужинать после этого в "Стакане воды". Он молча возвратил
Эмми записку.
Высокий, красивый, с усиками.
спросил Стефен, стараясь не проявлять своих чувств.
легкий румянец проступил на ее бледных почти до синевы щеках.
диковинку, что ли, эти провинциальные городки с их гарнизонами? Нет,
покорно благодарю, меня на это не поймаешь.
ничего не мог поделать: ревность, против которой он был бессилен,
захлестывала его, мутила рассудок. Одна мысль о том, что Эмми может
отправиться куда-то вдвоем с этим неизвестным офицером, причиняла ему
невыразимые муки. Но ведь она же заявила коротко и ясно, что не примет
этого приглашения! Сказав себе, что надо быть благоразумным, он вымученно
улыбнулся.
первый шаг к примирению делал Стефен.
горячее для этого времени года, пробилось сквозь тучи, и все вокруг
засветилось и потеплело. Стефен очень любил солнце. Вода и солнце... Это
были боги, которым он поклонялся. Эмми закурила сигарету и прилегла,
раскинув руки, закрыв глаза, в тени ветвистой ивы, а Стефен уселся на
открытом месте, на пригреве, и принялся набрасывать ее портрет. Он уже
сделал с нее десятки набросков, и в каждом из них нашли отражение не
только вся сила его влечения к ней, но и вся сложность, запутанность и
противоречивость этого чувства - все его муки, его страсть, а порой и
ненависть.
пороки, которые побудили бы его отшатнуться с презрением от любого другого
человека. Он понимал, что она едва выносит его, да и то, быть может, лишь
потому, что ее практичный ум не упускает из виду grande propriete, которую
"маленький аббат" может получить в наследство, а главным образом потому,
что он не в силах был скрыть свою страсть, и она льстила Эмми, давала ей
ощущение силы и власти над ним, а это было ей всего дороже. Эмми
доставляла ему куда больше мук, нежели радости! И все же он ничего не мог
с собой поделать. Он желал ее, она была необходима ему, как воздух, и
чувство это, оставаясь безответным, росло день ото дня.
невольно вздохнул - с раздражением и досадой. Отложив в сторону альбом и
карандаш, он прошелся по берегу, затем, повинуясь внезапному побуждению,
сбросил одежду и кинулся в реку. Он уже успел выяснить во время их прежних
прогулок, что Эмми не любит купаться - она, как кошка, боялась холодной
воды, - у него же обжигающий холод ледяных струй вызывал прилив сил и
восторга.
приставшие к ее коротким курчавым волосам.
времени впереди.
Ты совсем мокрый.
работу? Это ведь очень удобный и приятный заработок для тебя, верно?
оживленная болтовня на обратном пути в Анжер нисколько не помогла рассеять
это недоумение. Высоким резким сопрано она напевала куплеты из модной
шансонетки:
Посняков Андрей
Конюшевский Владислав
Зыков Виталий
Флинт Эрик
Сапковский Анджей
Конан-Дойль Артур