выяснил, что он пользуется необыкновенной репутацией у бедного люда,
населяющего этот трущобный район.
авторитета, да и действовал он круто, энергично, прибегая порой к весьма
драматическим приемам. Он поистине обладал чутьем по части постановки
диагноза и, пересыпая свою речь крепкими выражениями, не колеблясь выносил
приговор. Работал он, как каторжник, не жалея себя, и вовсю распекал своих
пациентов. А они любили его за это. Прописывал он всегда самые
сильнодействующие средства и в максимальных дозах. Пациент же, после того
как его сильнейшим образом прочистило или он жесточайше пропотел, говорил,
понимающе покачивая головой: "Ай да доктор - ведь совсем крошку лекарства
прописал, но как здорово прохватило!"
низенькие люди, отличался тщеславием и положительно упивался своим
успехом. Ему нравилось сознавать, что он одержал победу там, где рядом с
ним другие врачи терпели поражение, и любил, задыхаясь от смеха,
рассказывать, как он "обскакал" какого-нибудь своего коллегу. Но больше
всего он наслаждался сознанием того, что, хоть он и работает в бедном
районе, в жалком кабинетишке и имеет всего лишь диплом об окончании общего
курса, живет он в большой роскошной вилле, ездит в машине "Санбим", может
дать дочери отличное образование, подарить жене красивое меховое манто -
словом, как он говорил, живет, точно лорд. К деньгам он относился с
необычайным уважением. Хотя брал он со своих пациентов очень немного - от
шиллинга до полукроны, - но требовал, чтобы платили только наличными.
доктор, - предупредил он меня, - и вам крышка.
когда-то хранились акушерские щипцы и куда теперь он складывал гонорар. К
концу приема мешок раздувался от денег. В первый день моего дежурства,
когда я уже собирался закрывать кабинет, в комнату неожиданно вошел доктор
Мейзерс, взял мешок и с видом знатока взвесил его на руке. Затем посмотрел
на меня, но не сказал ни слова. И хотя он и виду не подал, я почувствовал,
что он доволен.
я сунул руку в карман и вынул оттуда фунтовую бумажку.
продолжал: - Девочка, на которую наехал грузовик, поправляется. В пятницу
был здесь ее отец и чуть не насильно вручил мне гонорар. Славный малый: он
так благодарил меня.
откусил кончик с торчавшими из него волокнами табака и выплюнул на пол.
так и не закурив сигареты.
первый честный помощник. Давайте на эту бумажку пошлем девочке винограда и
цветов.
не отличался и мог не задумываясь тратить их на себя и других.
мне. Он держался со мной на дружеской ноге и с гордостью показывал мне
фотографии своей жены и семнадцатилетней дочери Ады, заканчивавшей
обучение в закрытом дорогом пансионе при монастыре Святого сердца в
Грэнтли. Показывал он мне и фотографию своей грандиозной виллы с большой
машиной у ворот, намекнув, что скоро пригласит меня к себе. Время от
времени он давал мне советы, как вести практику, а однажды,
разоткровенничавшись, признался, что в самом деле зарабатывает три тысячи
фунтов в год. Ему очень хотелось знать, на что я трачу свободное время, и
он частенько пытал меня на этот счет, но я всегда был сдержан и скрытен.
Хотя работа мне не нравилась, настроение у меня было отличное: почему-то
стало казаться, что счастье, наконец, улыбнулось мне. Так, пожалуй, оно и
было.
сумерках на противоположном тротуаре мужскую фигуру, показавшуюся мне
знакомой. При моем приближении терпеливо поджидавший кого-то человек
медленно двинулся мне навстречу. Обстоятельства, при которых мы
расстались, были таковы, что у меня сердце захолонуло, когда в этом
человеке я признал Алекса Дьюти.
заметил, что он не решается заговорить и волнуется куда больше меня.
Наконец он тихо произнес:
переступив через порог, он поставил на пол ящик, который до сих пор держал
под мышкой, и присел на кончик стула. Вертя в натруженных умелых руках
шапку, он смущенно смотрел на меня открытым, честным взглядом.
чердаке все игрушки Сима - жена надумала отвезти их больным детям. Потом
мы долго беседовали с начальницей. И она по секрету все нам рассказала.
Мне очень жаль, что я напрасно обвинил тебя тогда, Роберт. Сейчас я за это
готов отрезать себе язык.
необычайно стесняло меня. Я был очень огорчен тем, что нашей дружбе с
Дьюти пришел конец, и сейчас очень обрадовался, узнав, что недоразумение
выяснилось. Я молча протянул ему руку. Он сжал ее, точно в тисках, и на
его обветренном красном лице появилась улыбка.
проходит.
тебе.
старались их спасти, они подохли.
полу. - В этом оцинкованном ящике.
сих пор мне так не везло, что я с трудом мог поверить этому счастливому
повороту судьбы.
можешь, что это для меня значит! Как раз то, что мне нужно...
Должен тебе прямо сказать. Роб: эта штука здорово встревожила нас,
фермеров. Во всех лучших стадах - падеж. Управляющий сказал, что, если ты
хоть чем-то сумеешь нам помочь, он будет тебе очень благодарен.
в силах продолжать. - Если ты так просто не хотел со мной мириться... то
ничего лучшего не мог бы придумать...
серебряные часы. - А теперь мне пора.
выпить.
шесть пятнадцать. - Он улыбнулся мне своей медлительной, спокойной
улыбкой. - Я уже и так добрый час прождал тебя на улице.
подъезда, пока его коренастая фигура не исчезла в темноте, я вернулся в
гостиницу окрыленный надеждой.
дримовскими пробами, как вдруг в холле, в отведенном для меня отделении,
увидел письмо. По почерку я сразу узнал, что письмо от Джин. Задыхаясь, я
схватил его, одним духом взбежал по лестнице, запер дверь и дрожащими
пальцами разорвал конверт.
получила Ваше письмо и теперь не знаю, что отвечать. Не скрою: я искренне
обрадовалась Вашей весточке - я очень соскучилась по Вас. Возможно, мне не
следовало бы Вам это говорить. Возможно, вовсе не следовало писать Вам это
письмо. Но у меня есть кое-какие новости, вот я и воспользуюсь ими как
предлогом, чтобы написать Вам.
сообщить Вам, что в общем сдала не так уж плохо. Профессор Кеннерли, как
Круз Андрей
Прозоров Александр
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Круз Андрей
Свержин Владимир