Чтение 33–й страницы книги ~Голубые люди Розовой Земли~

систему увидели, как на одном из островов почти голые люди стреляют из
луков. Нам понравилось, и вот...

- Значит, с нашей Земли вы везете два изобретения - луки и хлеб.

- Выходит, - рассмеялся Миро. - Поэтому есть предложение - открыть
соревнование.

- Подожди! - крикнул Квач. - Нужно размяться. Сотворим горку?

- Валяй, - решил Миро, и Квач прыгнул к стенам.

И тут же произошло нечто совершенно новое - пол стал горбиться, а в
конце все удлиняющегося и расширяющегося помещения круто, как гребень волны,
взметнулся к самому потолку.

Квач разбежался и, прыгая по горбам-волнам, с разбегу взлетел на
гребень почти к самому потолку, но не удержался и покатился вниз. За ним
ринулись остальные.

Юрий тоже прыгал, как и все, с горба на горб, ощущая необыкновенное,
как во сне, замедленное и очень плавное движение. Когда, отталкиваясь от
горба, он взлетал вверх, ему удавалось поболтать ногами в воздухе, а когда
опускался, то очередной горб приближался медленно, и у Юрия оставалось
время, чтобы рассчитать свой следующий прыжок. Наверное, поэтому он дальше
всех взбежал на гребень.

Он был так крут, что Юрий наверняка опрокинулся бы и покатился вниз, но
он успел поднять руки и прижаться ладонями к потолку. Стоять в таком
положении было очень неудобно и все-таки очень приятно: как-никак, а он
оказался единственным, кто сумел добраться до самого верха. Наверное, это
понял коварный Квач, потому что он крикнул:

- Юрка! Сзади!

Что было сзади. Юрка не знал. Он резко повернулся, чтобы посмотреть
назад. Равновесие было потеряно, и Юрка покатился вниз. Конечно, если бы он
падал с такой кручи на Земле, он наверняка набил бы себе синяки и шишки. Но
тут сила тяжести была ослаблена, и он мягко и весело перекувырнулся через
голову, на спине влетел на очередной горб-волну и остановился на его
верхушке.

Космонавты хохотали. Не обидно, но хохотали - лицо у Юрия и в самом
деле было огорченным, растерянным и в то же время ожидающим. Это, наверное,
оттого, что, падая, он ожидал, что стукнется по-настоящему. Но этого не
случилось. Только теперь он понял, что самым приятным в этом соревновании
было не то, чтобы взобраться как можно выше и как можно дольше продержаться
на гребне, а чтобы мягко и не больно, как в полете, скатиться вниз.

Игра опять научила его, что на корабле, даже в шутку, даже на минутку,
нельзя резко. выделяться среди других, подчеркивать свою победу.

Не победа важна. Важно общее настроение.

Наверно, поэтому во время стрельбы из лука Юрка поначалу действовал без
особого удовольствия и даже с осуждением косился на голубых товарищей,
которые, увлекаясь, спорили, чья стрела попала в центр круга-мишени; ее
нарисовал прямо на стене Тэн. А потому, что стена была или металлическая,
или биометаллическая, деревянные наконечники стрел не оставляли на ней
следов. Юрке это казалось не важным: важно было общее настроение.

Но постепенно и он увлекся и тоже начал спорить, доказывать, что именно
он попал прямо в центр круга. И тут поднялся такой шум и гром, какой бывал
только на расчищенном льду реки, когда встречались хоккейные команды
соседних классов. Сразу забылось общее настроение - очень важным стало
личное положение в соревновании. Наверное, поэтому в конце концов было
установлено, что в мишень Юрий попадал чаще других. И гордился он этим не
меньше, чем в свое время победой на ледяном поле.

- Здорово, -задумчиво протянул Квач и обратился к Зету: - Придется
теперь ему заниматься...

- Придется, - вздохнул Зет. - Такие уж правила.

И видно было, что правила эти ему не очень нравятся, но он подчинится.
Вздохнув, Зет протянул Юрке лук и стрелы.

- Держи. Раз ты стреляешь лучше всех - держи и заботься как следует.

Юрка, конечно, взял лук и стрелы - раз правила, значит, правила. Но не
подивиться этим правилам не мог. Выходило, что победитель в соревнованиях
получал не приз или какое-нибудь облегчение, а, наоборот, новые обязанности.
Стоило ли стараться?

Но с другой стороны, ведь если человек лучше всех овладел луком, то кто
же надежней будет ухаживать за ним? Выходило, что даже в соревновании
главным все-таки было общее настроение, в конечном счете все та же забота
одного обо всех, как и всех об одном. И хотя не все было привычно в этих
правилах, в самой их основе Юрию опять услыпп лось то знакомое, о чем он не
раз слышал своем маленьком городке.

И он взял лук и стрелы - первые вещи на космическом корабле, за которые
он отвечал перед всеми. Пожалуй, в этом и в самом деле было что-то
настоящее, от чего веяло большой дружбой.

Но как это часто бывало во время путешествия, обдумать случившееся Юрий
не успел - металлический голос роботов оповестил космонавтов:

"Объект приземления появляется в поле прямого зрения".

Ребята посмотрели на экран внешнего обзора.

В левом его обрезе, как лампочка в карманном фонаре со слабой
батарейкой, багровела недобрая загадочная звезда. В стороне от нее светилась
маленькая, но необыкновенно яркая и потому голубоватая звездочка. И хотя
роботы молчали и ничто на экране не могло подсказать решения, Юрий сразу
понял: недобрая, мутно-красная звезда - это и есть планета, объект
приземления. Голубоватая от яркости звездочка - то самое солнце, вокруг
которого вращается планета.

Почему он это понял? Трудно сказать... Но, наверное, потому, что хотел
он этого или не хотел, а он все время думал о космосе. Космос незримо
присутствовал в Юрке, жил в его мыслях и чувствах. Чего ж удивляться, что в
конце концов в Юрии проснулся космический инстинкт. И как всякий инстинкт,
он не требовал особых объяснений. Он срабатывал как робот - вовремя,
безотказно и точно.

И, повинуясь этому новому для него космическому инстинкту, Юрий
прикинул, сколько времени им еще лететь до планеты. Но он не успел сделать
этого, потому что Зет решил;

- Пора готовиться к посадке.

И никого это не удивило. Квач решил:

- Беру на себя вездеходы и оружие.

- За мной приборы и оборудование, - сказал Тэн.

- Хорошо, - согласился со всеми Зет, - Миро - в резерве, Юрий -
наблюдение за нами.

И все поняли - сегодня самым главным, самым старшим является Зет.
Почему? Кто ему дал право? Об этом никто не спросил. Даже Юра. Просто Зет
сам чувствовал, что сегодня он справится, что он больше, чем кто-либо
другой, сможет дать другим.

Пожалуй, в этом было главное - не взять себе, а дать другим. Потому
что, как в только что проведенной игре, главное было не в том, чтобы
победить других, а в том, чтобы показать другим, как можно достичь победы,
помочь им в будущем добиться точно такой же победы.

Да, чем дольше летел Юрий, чем больше он общался с голубыми людьми, тем
яснее он видел, что те законы, по которым живут люди Розовой земли, очень
похожи на законы людей Голубой земли. Очень похожи. И все-таки чуточку не
те. Самую-самую малость, но все-таки не те. Они в чем-то выше и чище.
Чуть-чуть выше и чуть-чуть чище. Но они такие, что Юрию не стоило особых
трудов понять их, почувствовать всю их прелесть и правильность и принять их,
как свои. Ему не трудно было сделать это, потому что там, на своей
оставленной родине, он уже был подготовлен к тому, чтобы стать чуточку лучше
и чуточку чщце. Раздумывая над этим, он рассмеялся про себя:

"Одним словом, можно сказать, что все дело в чуть-чуть..."

Пока Зет стоял у пультов управления, Юрий и Квач по переходам и
спиральным, теперь очень узким коридорам прошли куда-то в самый трюм
корабля, где помещались кладовые запасных материалов и оборудования. Здесь
было шумно и сильно пахло чем-то свежим и резким.

- Двигатели близко. Как ни защищаемся от радиации, однако не помогают
даже нейтрин-ные перегородки. От этого много озона.

Наверное, это было именно так, потому что в кладовых действительно
пахло так, как пахнет на Земле, когда пройдет гроза или как возле
высоковольтных передач в безветренный, истомный день. И все-таки, уже на
всякий случай, Юрий спросил о том, что всегда волновало людей на его Земле.
Волновало так, что они постоянно писали об этом в газетах и говорили по
радио.

- А это облучение не опасно?

- Если просидеть здесь несколько недель - наверно, в организме что-либо
изменится. Но если мы пробудем в кладовых несколько часов - так это даже
полезно. Организм взбодрится и будет лучше работать. Давай-ка начнем.

Но с чего начинать, Юрий не знал. В кладовых стоял тот зеленоватый не
полумрак, а полусвет, который жил на всем корабле, если не включалось
специальное освещение.

В этом полумраке-полусвете глаза улавливали очертания многих непонятных
или почти понятных вещей. На стенах висела одежда:

прозрачные комбинезоны, которые Юрий уже видел на космонавтах, и
комбинезоны непрозрачные, видимо, очень толстые, а потому даже на вид
"неповоротливые". На стеллажах лежали поблескивающие детали, трубки, колеса,
стояли уже готовые приборы или их блоки; громоздились ящики и ящички,
колбочки, сосуды, стеклянные или похожие на стеклянные банки и баночки. А
дальше, за стеллажами, горбились машины, какие-то аппараты, блестящие и
непонятные.

К одному из таких аппаратов и подошел Квач.

- Ну вот тебе наши вездеходы и... везделе-ты. А при случае и
вездеплавы.

К такой удивительной машине нельзя было относиться без всемерного
уважения и даже восхищения. И Юрка приготовился восхищаться. А восхищаться,
как оказалось при ближайшем рассмотрении, было нечем.