АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Ты сама затеяла этот дурацкий разговор, - сказал он, откидывая у нее
со лба волосы.
- Я затеяла разговор о тебе. И вдруг ты заговорил с такой страстью,
какой я у тебя не подозревала. И о чем? Не обо мне. Ты бывал когда-нибудь
так разговорчив в пустыне?
- Ночные часы в карауле иной раз тянутся бесконечно.
- А обо мне ты когда-нибудь думал?
- Часто.
- Как о чужой жене?
- Наверно.
- Я очень часто думала о тебе. Очень часто. Постоянно.
- Вот и нехорошо.
- Я ведь тайком была в тебя влюблена. Меня всегда к тебе тянуло.
- Не стоит над этим шутить.
- Ну, хорошо, дорогой, не сердись. А почему? Почему мне нельзя было о
тебе думать?
- Нельзя.
- Ах, какой строгий!
- Да, строгий.
- И ты не захочешь меня ни с кем делить? Ты настаиваешь на своем
исключительном праве?
- Настаиваю.
- Ну, скажи мне это еще раз.
- Я скажу, что ты самая нежная, самая добрая...
- Я буду очень доброй. Ты хочешь, чтобы я была доброй?
- Да, конечно. Хочу!
- Попроси.
- Не буду.
- Тогда хоть скажи! Пожалуйста. Ну, пожалуйста, Скотти.
- Твоя необыкновенная доброта...
- Ты правда так думаешь? Я добрая? Очень добрая?
- У меня нет слов...
- Видишь, что человеку нужно? Доброта. Безраздельность. Принадлежать
безраздельно, понимаешь? Ах, как я в этом нуждаюсь! Если бы ты только
знал! Вот эта самая безраздельность. Ну, скажи же мне что-нибудь еще.
Что он мог ей сказать?
- Я тебя убью, если ты будешь молчать. Ну скажи мне хоть что-нибудь!
- О любви никто на свете
Верных слов не может выдумать...
- Да, да! Говори! Я не знала, что ты такой... Ты всегда от меня
прятался. Ну скажи еще что-нибудь. Ну, пожалуйста...
- О любви никто на свете
Верных слов не может выдумать...
- Какой ты необыкновенный! И как нам необыкновенно хорошо. Господи, я,
кажется, умру, так мне хорошо. Видишь, я плачу. Видишь, как мы
счастливы...
Немного погодя она успокоилась и даже заговорила о будущем.
- Если ты будешь хорошо себя вести... - сказала она шутливо.
- С кем, с тобой?
- Нет, не со мной. А с Черчем. Он ведь стал у тебя навязчивой идеей.
- Бедняга Черч, - сказал он. - Вот не думал, что он нуждается в твоей
защите.
- Не будь таким злым. Какое мне дело до Черча?
- Тогда почему тебя огорчает, что мне до него есть дело?
- Меня это не огорчает. Это мне мешает. И тебе тоже. Неужели ты не
можешь все это выкинуть из головы? Неужели я не могу тебя уговорить?
- Думаю, что нет.
- Но что ты собираешься делать?
- Еще не знаю.
- Послушай, Скотти! - Она села и наклонилась над ним. - Нам так с тобой
может быть хорошо, мы будем счастливы. И у нас все пойдет чудесно, я знаю.
Я ведь сама бросилась тебе на шею, но, клянусь, это потому, что мне не
жалко отдать тебе всю мою жизнь! Ты и сам это чувствуешь.
- Зачем нам копаться во всем этом?
- Ладно. Но что же ты все-таки решил?
- А что, по-твоему, я должен решить? - сказал он уже с раздражением.
- Я хочу, чтобы ты делал то, на что ты способен. Ты должен согласиться
на предложение Уоррена. Это будет правильно. Я знаю, что думает сам
Уоррен; я знаю, что он тобой восхищается; он хочет открыть тебе просторную
дорогу. Надо только, чтобы ты вел себя как следует. Я так боюсь, что
глупая ненависть к Черчу помешает твоему будущему. Ведь я беспокоюсь
только за тебя. Я хочу, чтобы тебя оценили по заслугам. Наконец-то к тебе
пришла возможность чего-то добиться, проявить себя! Тогда мы будем
счастливы. А все эти дурацкие фантазии насчет Черча надо бросить - они
тебя только сломают, погубят, оставят ни с чем. С пустыми руками, Скотти!
- Ты думаешь, я могу позволять, чтобы преступная ошибка Черча исчезла
из памяти людей, как дым?
- Да, думаю. Все это теперь не имеет значения.
- И это говоришь ты?
- Да, это говорю я. Я не могу простить Джеку Черчу того, что он сделал,
но я могу об этом забыть. И я должна об этом забыть. И ты тоже. Ты теперь
для меня все. Неужели ты этого не понимаешь?
- Понимаю. Не волнуйся.
- Как же я могу не волноваться. Ты подумай, как все у нас может быть
хорошо! Прости, что я так настойчиво об этом говорю, но я ничего не могу с
собой поделать. Не могу. Ведь я отдаю тебе все, Скотти... Если бы ты
только знал...
Он успокоил ее.
- Ладно, - сказал он вдруг. - Я все равно ничего не могу решить. Я тебе
говорил: Черч для меня - это не просто головотяп, который угробил двадцать
человек. Но я и сам не знаю, с чего мне начать. Ты права. О Черче я могу
забыть. Кажется, я должен буду о нем забыть.
- Да, должен! И я знаю, что ты так и сделаешь.
- А кому-то ведь полагалось бы с ним расправиться, и уже давно, -
сказал он с горечью. - Хотя бы с ним одним. Не то будешь чувствовать себя
таким ничтожеством...
- Я тебя понимаю. Но ты должен все забыть. Все, с самого начала. И
притом теперь ведь не Черч, а генерал Уоррен заботится о твоем будущем...
- Да. Надо завтра сходить к Уоррену.
- Тебе же он нравится. Я знаю, что он тебе нравится. Не думай о Черче.
Он - ничто.
- Ладно. Ладно. С этим делом покончено.
- Вот видишь! Какой ты благородный, Скотти! Дорогой ты мой, родной...
Вот видишь, как нам хорошо, как мы будем счастливы!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. В СМЕРТИ?
20
Он знал, как они счастливы и как они могут быть счастливы.
Об этом он думал на заднем сидении старенького такси, которое вел
полуслепой шофер в галабии. Шофер отчаянно пытался вовремя заметить
невидимые ему препятствия, которые грозно двигались впереди или еще более
грозно преграждали ему путь. Люси была права, рассуждал Скотт, когда
говорила, что любовь - это щедрость. Если в любви есть хоть какой-то
смысл, он - в душевной щедрости. Самый действенный из глаголов - отдавать.
Но кому нужны эти рассуждения? Он ведь и сам ей сказал, повторяя слова
Вильяма Блейка (Скотт покраснел, вспоминая, что он произнес их вслух):
О любви никто на свете
Верных слов не может выдумать;
Тихо дует этот ветер,
Молчаливо и невидимо.
Любовь щедра, невидима для глаз и нема. И Люси щедра. Он вдруг
почувствовал, как его заливает горячей волной, как в нем поднимается
дрожь. Странное состояние для визита к Уоррену!
Чтобы успокоиться, он нагнулся и стал смотреть туда, куда смотрел
шофер. Но расстояние между ними в этом старомодном лимузине было так
велико и напряжение, с каким шофер вглядывался в подстерегающую его на
каждом шагу судьбу, было так страшно, что он снова откинулся назад. Хорошо
бы поделиться своими мыслями с Уорреном. Он его поймет. Застенчиво отведет
глаза и, с трудом разжимая губы, скажет: "Да, это верно. Любовь - только
тогда любовь, когда ей ничего не жалко. Можно, конечно, найти и более
приемлемую формулу..."
Зря он морочит себе голову такими мыслями.
- Йа оста! [Хозяин! (араб.)] - крикнул он шоферу. - Остановитесь
где-нибудь здесь. Где хотите.
"Фиат" занесло направо, и он остановился. Скотт вышел, попросил шофера
подождать и постоял немного, не двигаясь. Руки у него тряслись. Он ощущал
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 [ 33 ] 34 35 36 37 38 39 40
|
|