переговорить с ним об одном крайне важном деле.
изменившись в лице. - Вы, чего доброго, и впрямь волочитесь за его дочкой,
как утверждают наши дураки внизу? Гром небесный! Вы еще не знаете, какого
сорта тумак можно получить от Горио. Ну, ежели вы нас обманывали, то своим
кулаком я... О, это же немыслимо!
пор я и сам этого не сознавал, - ответил Растиньяк.
на дуэли, и, как я слышал, его убьют.
обеда, очутились за столом рядом. Эжен выказывал чрезвычайную холодность к
Вотрену, несмотря на то, что этот человек - и вообще-то приятный, по мнению
г-жи Воке, - разошелся сегодня, как никогда. Он искрился остроумием и сумел
расшевелить всех нахлебников. Такая уверенность в себе, такое хладнокровие
страшили Растиньяка.
развеселились.
комиссионных. - Заметив, что мадмуазель Мишоно приглядывается к нему, Вотрен
сказал: "Мадмуазель Мишоно, вы все посматриваете на меня сверлящим взглядом:
возможно, вам что-нибудь не нравится в моем лице? Скажите прямо! Чтобы
сделать вам приятное, я переменю... Как, Пуаре, мы с вами не поссоримся
из-за этого? - спросил он, подмигнув старому чиновнику.
воскликнул художник.
Кладбищенской, - ответил Вотрен.
бог садов и огородов. Ведь у него и имя-то, если верить произношению
Сильвии, происходит от порея.
всех нас вашим бордо из той бутылочки, что кажет свое горлышко. Это
поддержит наше веселое расположение духа. Да и полезно для жулутка.
призывает вас к порядку. Госпожа Кутюр и мадмуазель Викторина не станут
обижаться на ваши легкомысленные разговоры, но пощадите невинность папаши
Горио. Я предлагаю вам распить бутылорамочку бордо, вдвойне славного именем
Лафита, - просьба не принимать за политический намек. Ну же, чудачина! -
крикнул он, глядя на Кристофа, стоявшего на месте. - Сюда, Кристоф! Что это
значит? Ты не знаешь своего имени? Давай, чудачина, выпивку!
несколько капель и, пока его соседи пили, пробовал вино на язык; вдруг он
сделал гримасу.
другого; знаешь, там, справа? Нас шестнадцать, тащи восемь бутылок.
бурака.
Вотрен.
Двадцать-то франков! Так совсем разоришься! Нет! Но ежели господин Эжен за
них заплатит, я уж от себя выставлю черносмородинной.
тихо.
"крушина", сейчас же меня начинает... Хорошо, согласен, плачу за шампанское!
- крикнул студент.
стол, - заявил Вотрен.
больше. Слышался неистовый хохот, раздавались крики, подражание голосам
различных животных. Музейному чиновнику пришло в голову воспроизвести
обычный в Париже крик, сходный с мяуканьем влюбленного кота, и сейчас же
восемь голосов поочередно прогорланили:
крикнул:
какая-то словесная неразбериха, настоящая опера, где дирижировал Вотрен, не
спуская глаз с Эжена и папаши Горио, видимо успевших опьянеть. Оба,
откинувшись на спинки стула, строго смотрели на это необычное бесчинство и
пили мало: их заботило то, что надо было сделать в этот вечер, но нехватало
сил подняться с места. А Вотрен искоса глядел на них, следя за тем, как
изменялось выражение их лиц, и, улучив момент, когда глаза их замигали,
вот-вот готовые закрыться совсем, наклонился к Эжену и сказал ему на ухо:
дядюшкой Вотреном, а он вас слишком любит и не позволит вам наделать
глупостей. Если я что решил, один бог в силах преградить мне путь. Да! Да!
Вы собирались предупредить папеньку Тайфера и сделать промах, достойный
школьника! Печь накалилась, тесто замешано, и хлеб на лопате; завтра мы
будем уплетать его за обе щеки, так неужели мы не дадим посадить его в печь?
Нет, нет, он будет испечен! Если у нас и явятся какие-нибудь угрызения
совести, они исчезнут в процессе пищеварения. Теперь мы чуточку поспим,
покамест полковник граф Франкессини острием шпаги освободить для нас
наследство Мишеля Тайфера. наследуя своему брату, Викторина будет иметь
тысяч пятнадцать в год. Я уже навел справки и знаю, что наследство со
стороны матери больше трехсот тысяч.
гортани, им овладело непреодолимое желание уснуть, и стол и лица
сотрапезников ему виднелись в каком-то светящемся тумане. Мало-помалу шум
затих, нахлебники начали расходиться один за другим. Когда остались только
вдова Воке, г-жа Кутюр, мадмуазель Викторина, Вотрен и папаша Горио, Эжен
сквозь сон увидел, как Воке берет бутылки со стола и сливает остатки вина в
одну бутылку.
Сильвия. - Слышите, Кристоф-то урчит, что твой волчок.
Марти в "Дикой горе", большой пьесе, переделке из "Отшельника"[163]. Если
желаете, я сведу туда вас и наших дам.
посмотреть переделку из "Отшельника", произведения на манер "Атала"
Шатобриана?[163] А прошлым летом как мы любили его читать под липпами и
плакали, точно Магдалина Элодийская, - такая это прелесть; произведение
нравственное и может быть поучительно для вашей барышни.
и папаши Горио.
он с чувством поцеловал его в лоб и пропел:
Белов Вольф
Шилова Юлия
Корнев Павел
Перумов Ник
Бажанов Олег
Андреев Николай