колбасу!
навстречу приключениям. И даже не вспомнил о знаменитом мальчике с гаечкой
вместо пупка. Том самом, у которого из-за любопытства попка отвалилась. Что
поделаешь, такой характер!
стороны суши его окружал земляной вал. Над валом поднимался черный копотный
дым. Здешние дома строили из глины, крыли соломой. Соломенные крыши вспыхивали
как порох. Но город еще не горел. Горела укрепленная башня у самого моря.
Городские ворота были распахнуты. Не разбиты, а просто распахнуты. Не похоже,
что их брали с боем. И трупов у ворот не было.
пегого песика, сбросил на землю:
кого.
воротами. - Ну-у-у... Аида!
без окон, между глиняными заборами. Поворот, еще один...
печенежью пику, рубанул с правой, уклонился от сабли, сам ударить не успел -
Пепел прянул в сторону, и третий степняк тоже не достал, пронесся мимо... Прямо
под удар Устаха. На узкой улочке, в рукопашной, степнякам пришлось туго,
несмотря на численный перевес. Машег и Понятко, заменивший Рагуха (с Рагуховым
же, хузарским, запасным луком, оставшимся в общем припасе) в уже отработанной
боевой схеме, врукопашную не полезли, били стрелами. Остальные прикрывали их
клинками. В одном варягам повезло: колчаны печенегов были практически
опустошены.
которую хозяин метнул в кого-то еще, - и вогнал ее в шею степняка,
вознамерившегося попортить пикой спину Сирки Чекана, пока сам Сирка зажатым в
левой руке боевым кистенем радикально изменял внешность другого печенега.
противника справа. Противник слева, выпучив глаза, встал в полный рост на
коротких стременах и вознамерился полоснуть по Серегиной шее. Духарев пригнулся
- и клинок печенега переломился, ударившись о навершие Серегиного шлема.
из-под мышки.
длинным копьем. Кровь на наконечнике была совсем свежая, и это привело Духарева
в ярость. Он поднял Пепла на дыбы и рубанул сверху, в полную силу. Степняк
прикрылся щитом, но легкий печенежский щит против варяжского меча не тянул.
Дарёный клинок просек щит, как картон, прорубил запястье и смел печенега под
копыта... Духарев бросил Пепла вперед... И обнаружил, что впереди - никого.
Серега вырвался из мясорубки боя. Собственно, и схватка почти закончилась.
Налетевшие сгоряча степняки слишком поздно осознали свою ошибку. Те, кто еще
был жив, человека четыре, попытались прорваться к воротам. Но к этому времени
улочку уже запрудили заводные кони варягов. Несколько раз щелкнули хузарские
луки - и дело сделано.
еще продолжались.
неодобрительно гогот-нул и вразвалочку двинул через улицу.
выбросил левую руку, сцапал гусака, свернул ему шею и запихнул птицу в сумку,
где раньше сидел пес.
Так, Машег, Понятко, Чекан. Вир? Виру опять не повезло. На этот раз - навсегда.
Храбрый варяг лежал ничком. Кольчуга у него на спине была разорвана, ярко-алая
кровь булькала и пузырилась в широкой ране. Устах спрыгнул с коня, нагнулся.
требовалась. Мертв.
воздать положенное телам друзей. Хочется надеяться...
замешкался. Он устал. И биться, и вообще... Кровь, кровь... Такое случается с
самыми бывалыми... Иногда.
варяга. - Ты цел, старшой?
Площадь. Наверное, здесь был городской рынок, но сейчас ни рядов, ни палаток
тут не осталось. Обломки, ошметки, и - трупы. Много трупов. Степняки,
дружинники... Но больше местных, таганцев.
башня. Башня горела. Горели и пришвартованные у берега суда. И причалы. Синеву
моря уродовали черные разводы. А метрах в сорока от берега стоял большой
корабль с красным узким корпусом. Чужой. Таких Духарев еще не видел. Но счел,
что еще успеет его разглядеть. Сейчас были дела поважнее.
была объята пламенем, но внутри башни кое-кто уцелел. И сражался. Вход в башню
был перегорожен двумя высокими щитами. Больше не требовалось - вход был узкий.
Снаружи толклось человек десять спешившихся степняков. Вообще-то их было
больше, но у остальных нашлось занятие поинтересней. Например, один степняк
прямо посреди площади насиловал какую-то несчастную. Еще двое топтались рядом и
так увлеклись зрелищем, что не сразу отреагировали на стук копыт. Серега достал
обоих одним красивым ударом, а секундой позже та же участь постигла насильника.
Гололоб, перегнувшись в седле, кольнул его пикой под левую лопатку. Печенег,
подпрыгивавший до этого весьма резво, подпрыгнул последний раз, значительно
выше, чем раньше, и покатился по земле. Бедняжка, которую он мучил, осталась
лежать неподвижно, с раскинутыми ногами. Юбка ее была задрана на голову и
завязана узлом. Живот и бедра - в крови.
был небольшой круглый щит и короткая сулица. В правой - меч, которым Серега,
еще в прыжке, достал ближнего печенега. Упав на спружинившие ноги, Духарев
молодецким ударом порвал слабую кольчужку степняка, который кричал громче всех.
Печенег уронил оружие, прижал ладони к распоротому животу и завопил еще громче.
А Серегин меч тем временем описал эффектную дугу - и голова третьего печенега
подпрыгнула вверх, освободившись от уз туловища. Фонтан крови аж сразу троих -
и Духарева заметили.
на варяга, как псы - на мишку. Они умели биться кучей, скопом. С полминуты
Духарев только и мог, что отмахиваться, прикрывая ноги, голову и лицо и
уклоняясь от прямых ударов. Скользящие тычки копий и касательные удары сабель
он игнорировал, привычно полагаясь на прочность доспехов. Вот щит у Духарева
был слабоват. Зато удобен. А печенежская сабля - не нурманский топор. Да и
куча, к счастью, не строй, а всего лишь куча.
неуязвимостью великана-варяга. Обескуражены и смущены. Духарев именно этого и
ждал. Он знал печенежскую повадку; наскок - отскок. И немедленно перешел в
наступление. Тычок сулицы - и зазевавшийся степняк остался без глаза. Шипящий
полет клинка - звон переломившейся сабли - вопль - хруст. Ударом ноги Духарев
опрокинул умирающего, перепрыгнул через него, уйдя от целящей но ноге сабли,
развернулся и остановил бросившегося в атаку степняка самым эффективным
способом: воткнув ему меч в живот.
активным действиям. Выскочили, развернулись грамотным строем. Правда, в строю
их оказалось всего четверо, зато явились они очень вовремя. Не потому, что
Духареву было не управиться с четырьмя пешими степняками, а потому что на
помощь им уже спешили сородичи и первая стрела пропела у Серегина уха и
расщепилась о мостовую.
защитников башни разомкнулся, пропустил Серегу внутрь, и снова сомкнулся.
Несколько стрел гулко ударили в высокие щиты. Одна даже пробила край, но
застряла в жесткой бычьей коже.
целую свору конных степняков с луками.
ему щеку, вышибла зубы и выскочила из другой щеки. Рана была не смертельная, но
воин от боли и неожиданности не удержал щит - и полдюжины стрел прошили его
тело.
Шломо Вульф
Сертаков Виталий
Маккарти Кормак
Суворов Виктор
Контровский Владимир
Шилова Юлия