Чтение 33–й страницы книги ~Тютюнин против инопланетян~

- Ну и где она у тебя?

- В пиджаке в карманах. В правом колбаска-нарезочка, в левом оливки фаршированные, ну и еще по мелочи.

- Да ты сдурел, ты же потом ничего не отстираешь!

- Ха, а ты думал, тебе этот костюм насовсем отдадут?

- А-а, ну да. - Леха вздохнул. -Я к нему почти привык. Ну что же - праздновать так праздновать!

С этими словами Окуркин ссыпал в карман с тарелки каких-то мелких шпротов и, довольные собой, друзья стали выбираться в свободный угол, чтобы начать угощаться.

- Хороший коньяк? - спросил Серега, нюхая из пузатой рюмки.

- Ага, "хо" называется. А официант, придурок неграмотный, говорит "икс" какой-то.

- Невежество - это бич обслуживающего персонала, - неожиданно для себя "самого выдал Тютюнин.

- Ты прям как правозащитник какой-то, - покачал головой Леха и громко ойкнул, натолкнувшись на агентов Туруквана и Гамаквана.

- Вы чего сюда примчались? - удивился Леха.

- Господин Митков просит вас снова зайти к нему, чтобы продолжить праздник.

- А там стулья есть?

- Стулья есть. Там все есть.

- Пойдем, Лех, - сказал Тютюнин. - А то нехорошо получается - люди нас пригласили, а мы с ними и посидеть не хотим.

- Не вопрос, Серег. Конечно пойдем. Пошли, мужики, показывайте дорогу, а то мы заблудимся среди этих пиджаков блестящих.

Агенты Имперской разведки переглянулись и пошли вперед, словно ледоколы раздвигая слегка опьяневшую публику.

Полминуты назад они уже сообщили по радио своему боссу, что заметили в руках объектов пустые фужеры из-под вина. Когда именно эти двое успели все выпить, агенты не заметили, поскольку Тютюнин и Окуркин передвигались в толпе очень быстро. Даже пронырливый министр Шустрый и тот потерял их где-то в районе бутербродов с икрой.

- Немедленно тащите объектов сюда, пока яд мухтар-бабая действует как сыворотка правды! - приказал Яндкван. - Потому что как только яд начнет действовать в полную силу, мы получим лишь два бесполезных трупа!

К моменту появления Тютюнина и Окуркина в приватной столовой там уже все было готово для допроса доживающих последние минуты человеческих людей.

- Так, самое главное! Не забыть бы самое главное! - то и дело повторял майор Яндкван, лихорадочно пролистывая свой блокнот-опросник.

- А вот и наши друзья! - нарочито громко произнес Гамакван, давая возможность своим коллегам приготовиться.

- Какая радость! - воскликнул Яндкван, моментально надевая маску радушия. - Садитесь, господа! Садитесь! И, если вы не против, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

- Мы не против, - ответил Тютюнин, выкладывая на пустые тарелки собственную закуску из карманов.

Яндкван так и остался стоять с раскрытым ртом.

- Ну-ну, какие вопросы? - подтолкнул его Окуркин, в свою очередь доставая из кармана шпроты.

Уже по дороге сюда они с Серегой успели провести два тоста и теперь чувствовали себя с каждой минутой все лучше.

Наконец приятели уселись за стол, а майор Яндкван обрел дар речи.

- Вопрос первый: знаете ли вы, как в конфеты "подушечка" засовывают повидло?

- Нет, этого мы не знаем, - решительно заявил Окуркин. - И современной науке это неизвестно. Поскольку секрет утерян.

- Но ведь "подушечки" продаются?

- Продаются, - кивнул Леха, просматривая оставшуюся треть рюмки на свет. - Продаются и производятся, только последний технолог, который знал, как работает машина и в чем ее технический принцип, еще полгода назад ушел в бессрочный запой.

- Эй, а откуда ты это знаешь? - подивился Тютюнин.

- А у меня жены брата свояка сын работает в "НИИ-Повидло". Они как раз и занимаются разгадкой секрета "подушечек".

- Хорошо, в чем вы видите главный секрет своей силы? - продолжил опрос Яндкван.

- Учение - свет, а неучение - тьма! - сразу нашелся Леха и, чокнувшись с Сергеем, допил коньяк.

- Какая ваша любимая порода собак?

- Блоходав! - поднял руку Тютюнин.

- И ризеншнапс! - дополнил его Окуркин.

- Какое, по-вашему, самое значимое высказывание?

- Темнота - друг молодежи, - сказал Серега. -

- Точно. И еще: семеро одного - никогда! - поддержал его Леха, затем демонстративно потряс пустой рюмкой. - А чего, товарищ депутат, еще горючка есть?

- Есть, - кивнул Яндкван. - В последнем желании не могу вам отказать.

- Это еще не последнее! -погрозил пальцем Леха. - Это только одно из первых и... это... немаловажных!

По знаку Яндквана агенты, исполнявшие роль официантов, принесли еще две бутылки коньяка.

- Вот это по-нашему! - обрадовался Леха, и они с Тю-тюниным начали наливать по новой.

- Садись со мной, депутат! - с трудом фокусируя взгляд, потребовал Серега. - Будеш-ш-шь держать ответ перед народом. Садись и выпей.

Яндкван послушно сел рядом. Он уже получил ответы на все самые важные вопросы и теперь надеялся услышать какие-то предсмертные откровения обреченных суперменов.

Майору налили полный фужер коньяка и заставили выпить.

- Пей-до-дна! Пей-до-дна! - кричали Леха с Сергеем, запрокидывая голову Яндквана и едва ли не впихивая ему в рот весь фужер целиком.

- Уф-ф-ф!!! - выдохнул майор, не веря, что сумел это сделать.

- Молодца, собака! - хлопнул его по спине Окуркин и тут же без видимых усилий выпил свою порцию.

- Хорошо сидим, - разжевывая жестковатую салфетку, заметил Тютюнин. - Только почему-то не поем...

- А почему мы не поем, а? Депутат, а? - Окуркин снова хлопнул Яндквана по спине, да так, что у того заныли настоящие - дунтосвинтские позвонки.

"Видимо, это у них уже судороги", - решил Яндкван, с нетерпением ожидая, когда же все кончится.

- Хазбула-ат удало-о-ой! Бедна сак-ля твоя-а-а! - запел Окуркин прямо в ухо Яндквану.

Майор поморщился, и это не ускользнуло от пьяных глаз Тютюнина.

- Депутат - петь! Петь, депутат! Ты с народом или без народа, а?

Пьяный человеческий самец в упор уставился на Яндквана своими красными глазами, и впервые за свою карьеру кадровый разведчик почувствовал настоящий ужас.

- Петь, депутат! Петь! - голосил Серега.

- Петь и пить! - добавил Окуркин, наливая Яндквану очередную порцию. Вторая бутылка закончилась, Леха отбросил ее к стене и заревел, словно раненый бизон: - Официант, добавь горючки, так тебя разэдак! Не стоять! Никому не стоять - всем двигаться!

Перепуганные агенты наперегонки бросились к угловому буфету, чтобы подать коньяк отравленному супермену. В результате Окуркин получил полдюжины бутылок.

- Ага! И корабль плывет! - довольно заключил он и моментально откупорил одну из них.

Окуркин стал доливать из нее в фужер Яндквана, но майор воспротивился, опасаясь, что упадет на пол раньше, чем погибнут от яда эти двое.

- Пожалуйста, не нужно! Мне уже хватит!

- Между первой и второй промежуток небольшой, - возразил ему Тютюнин. - Гусары пьют по полной, депутат. Или ты не настоящий депутат?

Яндквану показалось, что он на волоске от разоблачения, и кто знает, как они поступят, если поймут, что он резидент Имперской разведки.

- Ладно, я согласен, - выдавил из себя майор, чувствуя, что теряет концентрацию.

"Заметут они меня, как пить дать заметут".

В разгар веселья, когда официанты-агенты жались по углам, а терявший гипнотический экран майор Яндкван все чаще проявлялся в своем дунтосвинтском обличье, в приватную столовую вбежал министр Шустрый:

- Господин майор! Ой, простите... товарищ депутат, там такое... - Шустрый указал в стороны зала.

- Ш-ш-што такое? - с трудом разжав челюсти, спросил Яндкван.

- Там такой бал-концерт, что просто атас. Народ нужники штурмует!

- Ф-ф-ф каком смысле? - не понял майор.

- Вставай, депутат! Пойдем наводить порядок! - воскликнул Окуркин. - Хватай его, Серега, нужно помочь человеку... Или не человеку?

На пьяном лице Окуркина отразилось недоумение. Депутат то был так себе, а то совсем зелено-бурый, с гребнем и когтями на депутатских лапах.

- Видать, моя белая посылает мне привет, - сделал вывод Окуркин. - Надо малость притормозить.

С этими словами Леха вылил половину своего коньяка в пустой фужер, а оставшуюся половину с удовольствием выпил.

Выдохнув коньячные пары, он посмотрел на слитую половину, а потом выпил и ее тоже, справедливо рассудив, что раздельное питание - самое правильное.

Тютюнин тоже расправился со своей лошадиной дозой, и вдвоем с Лехой они подняли неустойчивого депутата со стула.

- П-постор-ронись! - требовательно крикнул Тютюнин. - Вын-нос тела!

Яндкван пытался перебирать ногами, но вынужден был признать, что передвигается все же лишь благодаря отравленным суперменам.

"До чего же они крепкие ребята! Просто даже немного стыдно, что я их отравил..." - с трудом думал Яндкван.

Вытащив Митюкова-Яндквана в зал, Леха и Сергей прислонили его к колонне и стали наблюдать за тем, что происходило в парадном зале.

От прежнего чинного благолепия не осталось и следа. Столы с бутербродами, семгой и икрой были перевернуты самой отчаянной частью гостей, которые не только образовали очередь в стационарные туалеты "Паласа-Матраса", но и жались кучками возле наспех организованных пластмассовых кабинок.

Неимоверным усилием воли майор Яндкван сумел отслониться от колонны и, достав из кармана универсальную вытрезвляющую таблетку, забросил ее в зубастую пасть.

- Что же это такое?! - произнес он, когда его сознание слегка прояснилось.

- Какой стол, такой и стул! - ответил Окуркин. - Всеобщий бардак!

- Это демократы во всем виноваты, - вмешался Тютюнин. - Развалили, понимаешь, страну, а нам теперь туалетов не хватает! Але, мордастый! - обратился он к важному господину олигархической наружности. - Мор-рдастый, почему не приветствуем дембеля, а? Ты, тефтель холодный! Скока дней до приказа?! Отвечать быстр-ро!

Не дожидаясь ответа, Тютюнин отвесил важному господину крепкую затрещину.

От стены к месту происшествия метнулись плечистые телохранители олигарха, но Тютюнин выхватил у стоявшего неподалеку официанта поднос и метнул его в нападавших.

Попал он совершенно в других господ, а те случайно посчитали виноватыми телохранителей. После коротких и эмоциональных объяснений завязалась дружная драка.

- Бей буржуев! - радостно завопил Окуркин и залепил в глаз попавшемуся под руку министру Шустрому.

Где-то начали стрелять. В центре зала рухнула люстра. Неуправляемая толпа ломанулась к выходу и перевернула несколько туалетных кабинок вместе с их обитателями.

Содержимое пролилось на мраморный пол, моментально превратив его в каток. Люди в дорогих костюмах и туалетах валились словно кегли, рассыпая жемчуг и роняя золотые зажигалки.

В панике они пытались выбраться из зловонных луж и, хватаясь друг за друга, только усугубляли свое положение.

Мигая маячками, к отелю стали прибывать милицейские и пожарные машины, а также кареты "скорой помощи".

Еще через десять минут отключилось электричество, на крышу отеля высадился ОМОН, а потом по телевизору выступил Генеральный секретарь ООН Коффи Анан, который подчеркнул, что это уж вообще ни в какие ворота.

Пока длилась операция по спасению экономической элиты страны, Тютюнин и Окуркин сидели в самом дальнем углу и при свете фонарика приканчивали оставшийся коньяк, а несчастный майор Яндкван проводил экстренное расследование.

Собственно, расследовать было нечего. Судя по тому, что у многих гостей случилось расслабление живота, он понял, что отравленное вино супермены не выпили. А просто вылили в серебряную чашу. Концентрированный яд мухтар-бабая запросто убивал все живое, но его разведенная версия действовала как самое жесткое слабительное. И в этом был главный просчет.

Из-за случившейся суматохи и беспорядка на обратный путь Лехе и Сереге лимузинов никто не предоставил, пришлось добираться до дому на перекладных, расплачиваясь вместо денег бутылочками со спиртным, которые они благополучно забрали из клумбы с розами.

Как повелось после таких возлияний, Люба бить мужа скалкой не стала, потому что никакого толку. К тому же ее насторожил удивительно богатый, хотя и пропахший колбасой и рыбой, костюм мужа.

- Что это за пиджачок, Сережа? - тряся провалившегося в беспамятство мужа, спрашивала Люба, опасаясь, не украл ли Сергей одежду в магазине высокой турецкой моды.

- Эт-та... не пиж-да-чок...

- А чего же это? Гладкое какое...

- Смоу... кинг... - только и сумел произнести Тютюнин, и в следующее мгновение послышался его храп.

Со смешанным чувством недоумения и тревоги Люба легла в постель и провела ночь неспокойно, то и дело попадая в дурацкий сон, где ее Сергей был Штирлицем, а вот мама почему-то стариной Мюллером.

Когда прозвонил будильник, Тютюнин поднялся бодрым и полным сил, что свидетельствовало о том, что в его крови все еще гулял коньячный спирт.

Люба приоткрыла глаза и снова закрыла, решив немного понежиться, но, вспомнив вдруг про странный костюм, торопливо спрыгнула с кровати.

- Сереж! - позвала она, прислонившись ухом к двери туалета.

- Ну?

- Сереж, это что у тебя за костюм с "бабочкой", а? И ботинки дорогие черные. Где сандалеты-то?

- Нету сандалет, Люба. Махнулся я. Так получилось. И Леха махнулся.

- Небось Ленка ему махнется, - возвращаясь от туалетной двери, пробубнила Люба.

Тютюнин перескочил из туалета в ванную и вскоре вышел к жене, держась настороже и высматривая привычную скалку.

Однако Люба пренебрегла традиционным методом воспитания, поскольку хотела выяснить, как прошел бал-концерт и что там было интересного.

- Сереж, ну как там все прошло-то? Расскажи...

- А ты включи телевизор, - ради смеха посоветовал Тютюнин, - там небось все и расскажут.

Глупая Люба поверила и сейчас же включила первый канал.

- ...отвратительная оргия толстосумов в отеле "Палас-Матрас" продолжалась до полуночи и закончилась дракой в огромной зловонной луже! - обличительным тоном вещал принципиальный телерепортер, стоя на фоне вывески пятизвездочной гостиницы. - Доколе! Доколе, хочется спросить наши власти, эти воровские мордовороты будут тратить денежки, умыкнутые у сирот и несчастных стариков!

После пламенной речи были показаны несколько фотографий "воровских мордоворотов". В основном это были общие планы, за исключением Сергея Тютюнина и Лехи Окуркина, которых сфотографировали на выходе из отеля.

- Сергей, быстро иди сюда! - испуганно заверещала Люба.

Тютюнин выскочил из кухни с трехлитровой банкой рассола в руках. Он как раз собирался налить рассол во фляжечку и захватить с собой на работу.

- Чего случилось?

- Чего случилось?! - переспросила Люба, уперев руки в круглые бока. - Да вас Лешкой на всю страну ославили! Сказали, что вы воровские морды и что денег у вас полно!

- Что, прям так и сказали, что, дескать, Тютюнин? - не поверил Сергей.

- Даже фотографию показали, где у вас морды красные!

- Морды-красные?

Тютюнин напрягся и вспомнил, что действительно была одна вспышка, когда они с Лехой покидали праздник. Неожиданно зазвонил телефон.

- Вот! Вот, достукался! - страшным шепотом произнесла Люба и убежала в туалет.

- Да ладно тебе. Наверное, кто-то ошибся. Тютюнин поставил банку рядом с телефоном и снял трубку.

- Але, вы, наверно, ошиблись? - с надеждой в голосе спросил он.

- Але, брателла, мы не ошиблись. Это ты допустил ошибку, фраерок. - В трубке послышался хриплый смешок. - Короче... эта... пришло время делиться.

- С кем? - автоматически спросил Тютюнин.

- С нами, с зареченской братвой.

- А чем же я буду с вами делиться?

- "Зеленью", огурчик, "зеленью". Короче, у нас тут целая бригада подъехала - прямо к твоему подъезду. Давай спускайся и чтобы тридцать штук в зубах было, уловил, фуфель?

- Уловил... Только, - в горле у Сереги запершило от страха, - только у меня не такие доходы, чтобы...

- Короче, быстро спускайся, серпантин поганый, а то я к тебе сам поднимуся! - рявкнули в трубку.

- Ладно, одну минутку...

Сергей положил трубку и тут же снова снял, чтобы позвонить в милицию.