поля", кажется, так называется роман Себастьена Жапризо,
a.$%`& -(% которого я не понимала. Там тоже кто-то бежал, но
все закончилось для него плачевно... К черту все.
чудесно преображенной грудью, я начала соображать, где бы
мне пересидеть это время. Конечно, речи о том, чтобы именно
сейчас ехать в Питер к Алене - а без Алены Питер был
бессмысленным, - и быть не могло. Еще не сформировавшееся
окончательно лицо может в любой момент подвести. И потом -
временная форма давала мне преимущество перед теми, кто
потенциально может разыскать меня: заинтересованными
компетентными органами по одному поводу, порнодельцами от
Нимотси совсем по другому поводу. И наконец, существовали
еще двое несчастных влюбленных, уж они-то не остановятся...
Дом в медвежьем углу - вот что нужно мне сейчас. Дом, скит,
келья, сруб на краю заброшенной деревни... Я вдруг
остановилась, поняв, что чуть не проскочила мимо одного из
возможных решений. Новый человек в плохо населенных деревнях
- это всегда несколько подозрительно, одинокий чужак,
простреливаемый насквозь, - не очень завидная участь, а вот
келья...
начале девяностых вгиковском поветрии - шляться по тверским,
псковским и владимирским пустыням, обителям, монастырям.
Особенно этим грешили экзальтированные киноведки старших
курсов. Некоторые, особенно продвинутые, заводили себе
духовников и часами отбивали поклоны на всенощных. На какое-
то время это стало даже престижнее, чем традиционный
автостоп в Прибалтику и Крым. Неистовых хиппи сменили такие
же неистовые эзотерики и религиозные подвижники. Кто-то
успешно переболел этим после трех месяцев на природе и
скудной монастырской пище, а кто-то завалился в эту щель. Я
помнила безумную историю Нелли Райх, которая бросила пятый
курс и квартиру на Сретенке и постриглась в монахини.
благополучно не сменила смерть Ивана, вывалившегося из окна.
Кто-то из режиссеров документальной мастерской даже
собирался снимать Нелли в качестве персонажа для курсовой
работы - мне предложили съездить туда, поговорить с ней и
написать что-то вроде плана к сценарию, ну, конечно, где-то
должен был остаться и адрес, я записывала его... Но умер
Иван, и далекий Бог, к которому ушла от преуспевающего мужа
Нелли, бросил моего друга и совсем ему не помог...
вспомнить о ней. Моя записная книжка датировалась девяностым
годом, и с тех пор в ней почти не прибавилось записей,
значит, адрес должен быть там...
в комнату, оставляя после себя мокрые следы на паркете. Так
и есть, адрес был записан на третьей странице моим четким
каллиграфическим почерком семилетней давности. Тверская
область, которую я смутно себе представляла, и городишко
Андреаполь, который я не представляла себе вообще, должно
!kbl, Нью-Йорк местного тверского значения, отправная точка,
после которой еще три часа на рейсовом автобусе до деревни,
название которой мой знакомый режиссер забыл, ну неважно,
оттуда на подводе тебя любой местный алкоголик за две
бутылки водки довезет, так и было добросовестно записано
мной: "А оттуда тебя любой местный алкоголик за две бутылки
водки довезет..."
шампанское и отправилась спать...И мне впервые приснились
мои погибшие друзья - такими, какими я увидела их в
последний раз, - я не боялась их крови, я только с
любопытством смотрела на нее: это уже не была прежняя Мышь,
любившая их настолько, чтобы пережить, нет. Это была Ева,
так недавно родившаяся и с любопытством взирающая на свой
собственный, но еще далекий финал.
я проснулась в холодном поту. Несколько минут я лежала,
обессиленная, не в силах пошевельнуться, не в силах вытереть
пот, - я только прислушивалась к себе. Ева неслышно входила
в меня, она со знанием дела вступала в свои права, она
бродила по моему телу, и ей не хотелось больше валяться в
чужой кровати, на чужих простынях, ей смертельно надоел
город, обрекающий ее на неопределенность.
плюющая на все лифчики, чтобы раздувались ноздри, чтобы
трепетали ресницы.
то много и было у меня вещей; отдала ключи от Левиной
квартиры Софье Николаевне, которая нашла меня хорошенькой
("Надо же, и зачем было с таким прелестным личиком какую-то
операцию делать!"), и отправилась на вокзал.
думала, хотя дорога и заняла больше суток. Сама того не
подозревая, я скользила по накатанной дорожке, которую
протоптали изнывающие от поиска новых форм жизни московские
интеллектуалы.
ускользало от меня, ходил рейсовый автобус - два раза в
день. Автобус, замызганный, держащийся на честном слове
тазик", неожиданно оказался наполненным такими же
пришельцами, как и я, - в их число затесалось даже несколько
жизнерадостных, чисто вымытых немцев из Дюссельдорфа; немцы
ехали в коммуну по реабилитации наркоманов с экуменической
миссией. Авантюрная Ева тотчас же склонилась к мысли
присоединиться к этой делегации, но я, наученная горьким
опытом Нимотси, гневно отвергла ее.
уже была в монастыре.
привыкли к паломникам, их и сейчас было в монастыре
несколько десятков. Я передавалась из рук в руки; сестры,
/.e.&(% друг на друга своими просветленными, отрешенными
лицами и бесконечно мелькающими четками в руках, молча
устроили меня в маленькую келью, которая освободилась
накануне: одна из послушниц приняла постриг.
наконец почувствовала себя в безопасности. Из узкого,
похожего на бойницу, окна я видела монастырское подворье,
застывшее в звенящей летней тишине, крошечных девочек в
белых платочках, играющих в свои детские игры под присмотром
Бога; усыпляющий гул невидимых насекомых наполнял меня
ощущением покоя и отрешенности от всего.
сюда не потому, что верила, а потому, что хотела обмануть -
и всех, и себя. Это не было спасением души, я даже не знала,
где она, моя душа. Единственное, что оставалось, - повязать
косынку по самые брови и бесстрашно влезть в серое линялое
платье послушницы. Вечером предстоял разговор с
настоятельницей, и я, не умевшая даже как следует
креститься, очень боялась его.
отдалась в руки Евы, уж она-то, со своим капризным,
вероломным ртом, обставит все как нужно.
задавали вопросов, только лишь спросили - зачем?
было правдой, хотя относилось не к Богу, а к жизни. Вы
можете исповедаться... Да, да... Вы можете здесь остаться -
столько, сколько нужно. Обязанности несложны, тяжелый
физический труд, молитвы - многие не выдерживают, - вы
знаете?
образованиями: первым - психологическим и вторым - киношным.
Я почти не помнила ее по ВГИКу, и только по маленькой
прихотливой родинке над верхней губой я узнала ее. Похожая
на всех монашек в мире, с мертвым неподвижным лицом, где
Куликов Роман
Посняков Андрей
Шидловский Дмитрий
Жюль Верн
Бажанов Олег