Чтение 33–й страницы книги ~Корабль призраков~

на ?Эскалибуре? состоят из целого ада намеков, случайных совпадений,
самых незначительных фраз, которые тут же становятся пророческими.
Бедняга старпом собирался шантажировать, и ему сломали шейные
позвонки... Карпик собиралась искать убийцу, а теперь собирается
шантажировать... Слово ?шантаж? поселилось на корабле и бродит по
воздуховодам от носа до кормы... Почему именно девочка произнесла его,
чей голос в ней говорил? Да и я сама... Я сама собиралась искать одну
татуировку, а увидела другую, очень похожую. Если так будет продолжаться
и дальше...

- Со мной все в порядке. - Я присела на корточки перед Карликом и
сильно сжала ее плечи. - Но ты должна пообещать мне одну вещь.

- Я обещаю.

- Ты даже не спрашиваешь какую.

- Зачем спрашивать? Ты просишь - я обещаю, как же иначе?

Как же иначе, конечно же, Карпик только так может доказать свою
безоглядную преданность. Мы же друзья.

- Обещай мне, что ты никому не расскажешь о том, что только что
увидела.

- Хорошо. Только... Есть еще Муха.

- Но это не должно идти от тебя. Хорошо?

- Конечно, Ева. Можешь не беспокоиться.

***

...Каюта Сокольниковых была открыта. Довольно неосмотрительно, если
учесть тряпки от кутюр и карманные денежки папы Сокольникова и его
строптивой дочери.

- Ну вот. Выполнила свой гражданский долг, довела тебя до места
назначения. Спокойной ночи, Карпик.

- Ты должна пообещать мне одну вещь, - совершенно серьезно сказала
девочка, она потребовала обмена верительными грамотами.

- Я обещаю.

- Ты даже не спрашиваешь какую.

- Зачем спрашивать. Ты просишь, я обещаю, как же иначе? - Я дословно
повторила слова Карлика в коридоре, потому что поняла - именно это она
хочет услышать. Что ж, нужно быть великодушной, а пять часов утра -
самое подходящее время для великодушия.

- Обещай мне, что ты посидишь со мной, пока я не засну.

- И все? - Я рассмеялась. - Конечно, я обещаю.

- Тогда отвернись, я сейчас переоденусь.

Я повиновалась. И, чтобы чем-то занять себя, принялась рассматривать
книги, сваленные на стол: кто-то из Сокольниковых всерьез решил
подтянуть свое образование. Здесь был ?Декамерон? Боккаччо (я
поморщилась было, но тут же вспомнила, что и сама читала его в шестом
классе, запершись в туалете на щеколду), героически-бесполый ?Овод?
(именно читающей ?Овода? мечтал увидеть драгоценный папочка свою
драгоценную Ларису); мятые детективы без первой и последней страниц (еще
одно напоминание о том, что никогда не знаешь, чем все начинается в этой
жизни и чем все заканчивается).

И Гарсиа Лорка, особенно уместный в этом климатическом поясе.

И еще целый ворох книг, рассматривать которые у меня не было ни
времени, ни желания.

- Я готова, - сказала Карпик, - можешь повернуться.

Она сидела на кровати, поджав под себя маленькие босые пятки, в
трогательной байковой пижамке с веселыми вислоухими собаками. Похожими
на любимую собаку моего детства: тогда, в моем детстве, она жила в яркой
книжке ?Приключения Пифа?... Я вдруг почувствовала такую нежность к
маленькой Карлику, что у меня даже перехватило дыхание. Рядом с подушкой
сидел плюшевый медвежонок, вызывавший уважение своим потрепанным видом,
- он был не сиюминутной прихотью, а многолетним любимцем. С мишкой мне
не тягаться, мишка вне конкуренции, но битву за привязанность Карпика я
пока выигрываю по очкам.

- Иди сюда. - Карпик похлопала по одеялу. - Посиди со мной.

Я присела на краешек кровати, и Карпик тотчас же ухватилась за мою
руку цепкими пальцами. Даже ее некрасивость куда-то исчезла,
растворилась в темноте каюты, - теперь она была милым ребенком, не
больше.

- Расскажи мне что-нибудь, Ева.

- Что?

- Расскажи про себя.

- Боюсь, тебе это будет скучно.

- Хорошо. - Она неожиданно легко согласилась. - Тогда скажи, тебе
нравится папа?

- В каком смысле?

- В смысле - нравится. Как мужчина женщине.

- Не знаю. Да, наверное.

Это была чистая правда. Сокольников обаятелен, хорош собой, с ним,
должно быть, приятно провести время в китайском ресторане за
каким-нибудь диковинным блюдом, - что-то вроде ю сцу хао хинг хяо, с
обязательным низким поклоном официанта, с его руками, сложенными на
груди. Сокольников вовремя поднесет зажигалку ?Зиппо? и вовремя подольет
вино.

- Он очень милый, мой папочка. Он только иногда может ругаться. Но
это совсем не страшно.

- Конечно, не страшно.

- Мы бы могли очень хорошо жить вместе... Ты даже представить себе не
можешь, как хорошо... - Карпик подложила кулак под щеку и закрыла глаза.
- Это было бы так здорово... Мы бы никогда не ссорились...

Она заснула внезапно, как засыпают только дети. Несколько минут я
сидела рядом, боясь пошевелиться. Едва слышный гул тюленей перестал
пугать меня, он стал уютным, как огонь в камине, и на секунду мне
показалось, что все кончится хорошо. Я тихонько поднялась и тихонько
вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.

И тотчас же наткнулась на шоколадного плохиша Андрея, который
отирался поблизости, - он ждал меня. Я нацепила на физиономию самую
благодушную улыбку, на которую только была способна. Я заранее
предупреждала его: с моей стороны не стоит опасаться ни подвоха, ни
санкций, ни шантажа. В конце концов, все мы - интеллигентные люди... Но
он не внял моей улыбке. Он захотел расставить все точки над ?i?.

- Ева! Я вас жду, - сказал Андрей заплетающимся языком. Только теперь
я поняла, что совсем недавно он был сильно пьян, а теперь медленно и
мучительно трезвел.

- Слушаю вас. - Что за бред, мне вовсе не хотелось его слушать.

- Я бы хотел объясниться. - Он старательно подбирал слова. Вся его
обычная снисходительная уверенность куда-то делась, передо мной
переминался с ноги на ногу смущенный и потерянный человек.

- Все в порядке, Андрей.

- И все-таки я хотел объясниться.

- Хорошо.

- Это идиотское недоразумение... Это... Черт знает что такое, я даже
объяснить не могу, как это произошло. Надрался, как последний дурак...
Ничего не помню.

- Я понимаю...

- То есть... Я помню кое-что. - Он скрипнул зубами. - Это просто
сумасшествие какое-то! Я обожаю свою жену.

- Я в этом не сомневаюсь.

- Вы так говорите... Таким тоном... Вы меня в чем-то подозреваете?

- Ни в чем.

- Я понимаю, я не могу настаивать... Я только прошу вас забыть то,
что вы видели.

- Я ничего не видела.

- Я могу надеяться на вашу порядочность?

- Без всякого сомнения.

- Вы не представляете, что для меня значит Аника...

Отчего же, голубь, представляю. Очень хорошо представляю: собственный
дом в Монтре, вилла в Ницце, вилла в Паго-Паго, крохотный островок -
один из крохотных островков Альбукерке. Швейцарский реге, владелец
контрольного пакета акций твоего шоколадного теремка. Швейцарские
технологии, швейцарский капитал, швейцарская добропорядочность. Не так
уж мало для уроженца городка Гусь-Хрустальный. Она содержит тебя, а ты
вполне можешь содержать кого-нибудь еще... Вот только попадаться на
глаза маленьким девочкам и их взрослым подругам было совсем
необязательно.

- Я понимаю, Андрей.

- Я не могу ее потерять, - продолжал канючить он. - Для меня это
смерти подобно.

- Я понимаю. Все в порядке.

- Я надеюсь.

- А теперь спокойной ночи, Андрей. Возвращайтесь к жене. У вас
все-таки медовый месяц.

Господи, ну кто тянул меня за язык! Лучше бы я этого не говорила. Он
посмотрел на меня, как загнанный зверь, с надеждой и отчаянием, резко
повернулся на каблуках и побрел по коридору, к своей
безмятежно-восторженной швейцарской половине. Что-что, а одного врага я
уже приобрела: люди не прощают случайных свидетелей их пороков и
слабостей... Они начинают мстить - не всегда осознанно, но всегда
беспощадно.

Я подождала, пока Андрей скроется за углом, и подошла к каюте
старпома. Сама каюта мало интересовала меня, все, что я хотела знать, я
уже знала. Меня интересовало совсем другое: кто же все-таки включал свет