Чтение 33–й страницы книги ~Барышня и хулиган~

- Соблазнять этого Дружинина без меня тебе будет гораздо удобнее.

- Я вовсе не собираюсь его соблазнять.

- Да? По тебе не скажешь. - Он выразительно оглядел меня с ног до головы
и отвернулся.

- По-твоему, я должна идти в клуб в джинсах и футболке?

- А физиономию-то намалевала, вылитая Катька.

- Именно ее в настоящий момент я и готовлюсь изображать. Ты ведь этого
хотел?

- Чего я хотел, о том я уже сказал, но ты моим мольбам не вняла.

- Шальнов, - начала я, а закончили мы вместе:

- Ты свинья. Мы едем в клуб или нет?

- Ты едешь. Поговори с Дружининым о том о сем, намекни, что
догадываешься, куда мог деться Палыч...

- А если он решит, что я все знаю...

- Так это хорошо.

- В самом деле? А если он сочтет необходимым избавиться от меня?

- Будь бдительна.

- Я надеялась, ты будешь рядом. Или хотя бы отвезешь меня в клуб.

- Вызови такси. - Он уставился в телевизор, а я, презрительно фыркнув,
направилась к телефону.

Конечно, Мишкино поведение никуда не годилось. Благоразумнее всего было
послать этого типа подальше и остаться дома, пусть он свои догадки проверяет
сам. Но я так разозлилась, что благоразумием и не пахло, поэтому, вызвав
такси и громко хлопнув входной дверью, я оказалась на улице, мысленно костя
Шальнова на чем свет стоит. Такси не замедлило появиться, я с последней
надеждой взглянула на окна гостиной и вздохнула, потому что надежды не
оправдались.

Всю дорогу до клуба я жаловалась на судьбу и сочувствовала себе, может,
поэтому дорога показалась мне слишком короткой. Швейцар у дверей выглядел
каким-то пришибленным, но, увидев меня, взбодрился. Распахнул дверь,
пропуская меня, и шмыгнул следом. Я было подумала, что он вновь затеял
какую-нибудь пакость, и пообещала себе непременно заехать ему в ухо, но о
пакостях он в тот вечер не помышлял.

- Катрин, - зашептал он трагически, торопливо оглядываясь в пустом холле.
- Чего хоть делается-то?

- Где? - испугалась я.

- В клубе, само собой. Куда Палыч исчез? Неужто порешили...

- А что, труп нашли? - Колени у меня вроде бы подкосились.

- Пока нет, но ведь куда-то человек подевал-ся? Который день не
показывается ни дома, ни на работе. В квартире у него чего-то искали, я
слышал, как Колька с ментом разговаривал. И в клуб влезли... Палыч-то многих
деньгами снабжал, а в кабинете, в ящике железном, у него расписки были,
Колька менту объяснял. Во-от... может, кто того... из-за денег Палыча...

- Чего ты его хоронишь? Вдруг он влюбился и на Канары укатил?

- А как же клуб?

- А чего клубу сделается?

- Нет, Катрин, Палыч не из таковских. А потом ограбление это, то есть не
ограбление, а вообще не пойми чего. А парня-то убили, Игорька Прокофьева,
поди уже слышала?

- Ничего я не слышала...

- Так ты ничего не знаешь?

- Нет, конечно... Откуда?

- Ну, сейчас введут в курс дела... Пять лет работаю, но чтоб такое...
Бывало, пьяные клиенты пальбу устроят, помню, Гришу-Фортача прямо у дверей
уложили. Если б я по нужде не отлучился, лежать бы мне рядом с ним. Из
автоматов однажды стреляли, четверых тогда труповозка свезла, но чтоб нас
грабили, такого не припомню.

- Времена меняются, - пробормотала я.

Швейцар подобрался, робко кашлянул и торопливо выскользнул за дверь, а я,
повернув голову, увидела парня, который в прошлый раз выспрашивал меня
насчет Юрия Павловича. Следом за ним появилась рыжая Зинка, ворчливо
крикнув:

- Николай Семенович, мы сегодня работать-то будем?

- Иди, Зина, работай, - отмахнулся он.

- Как работать, все точно на похоронах. - Тут оба заметили меня и
заспешили навстречу.

- Катрин, - вроде бы обрадовался Николай Семенович, который, как видно, в
отсутствие Палыча руководил данным притоном. - Хорошо, что пришла. Здесь из
милиции товарищ хотел с тобой поговорить.

- Зачем? - перепугалась я.

- У нас ограбление, всех допрашивают.

- Слышала, сторожа кокнули? - затараторила Зинка. - Я тебе звонила,
нарвалась на автоответчик, а с ним я разговаривать не люблю, чувствуешь себя
дура-дурой...

- Мне уже швейцар рассказал...

- Неймется ему, пень старый. Поставь дурака у дверей, так он все новости
разом выболтает.

- Дуры вы, - неожиданно разозлился Николай Семенович. - Хоть бы головами
подумали, чего болтаете. Тут такое творится, а им лишь бы языком молоть.
Катрин, идем со мной, а ты, Зинка, шла бы к музыкантам, хоть бы ноту какую
выучила.

- Ноту, - проворчала та, - зачем она мне? Нот я не видела, что ли? Сам-то
много чего учил?

Не знаю, как долго Зинка распиналась бы в том же духе, но Николай
Семенович, подхватив меня под локоть, повел на второй этаж.

- Ситуация, скажем прямо - хреновая, - шептал он мне на ухо. - А главное,
непонятная. Палыч как сквозь землю провалился. И что, скажи на милость,
делать? Мое-то положение каково? Уж если бы он того... тогда все ясно, а
так?

- А милиция его ищет?

- Сказали, будем искать. Я всех, кого мог, уже обзвонил, никто ни сном ни
духом...

Он резко замолчал, замер возле своего кабинета, одернул пиджак и
распахнул дверь, я вошла первой, он за мной. За столом сидел дядька в темной
водолазке, седой, коротко стриженный, с отечным лицом и сизым носом.
Впечатление он производил, мягко говоря, неважное.

- Вот, это Катерина Юрьевна, - слегка лебезя, представил меня Николай
Семенович, по-дурацки улыбаясь. - А это товарищ из милиции.

Товарищ приподнялся и сказал:

- Владимир Васильевич.

- Очень приятно, - пискнула я, хотя приятно мне не было и даже наоборот,
близость милиции в лице сизоносого так на меня подействовала, что я
почувствовала настоятельную потребность сесть, что незамедлительно и
сделала.

Николай Семенович, немного повертевшись рядом, как-то незаметно исчез.

- Что ж, Катерина...

- Юрьевна, - подсказала я.

- Отлично. Что ж, давайте побеседуем. О том, что произошло, вы, конечно,
знаете?

- В общих чертах. Сейчас Николай Семенович рассказал.

- В клуб проник неизвестный, вскрыл кабинет вашего управляющего, а также
сейф.

- Это не сейф, - черт меня знает почему, перебила я. - Просто ящик
железный, в стену вделанный.

- Точно, - обрадовался Владимир Васильевич. - Так вы его видели?

- Ящик? Конечно, кто его не видел? Но денег там Юрий Павлович не хранит,
потому и ящик. Деньги в бухгалтерии, вот там сейф.

- Очень хорошо, - кивнул сизоносый. Чего он хорошего нашел во всем этом,
судить не берусь, но если так сказал, значит, что-то хорошее все-таки было,
и не мое дело с ним спорить, мое дело сидеть тихо и радоваться, если отсюда
меня сразу в тюрьму не отправят. - Злоумышленник вскрыл ящик и
предположительно похитил оттуда бумаги.

- Он был один? - не удержалась я, будто черти меня под локоть толкали.

- Кто?

- Злоумышленник.

- А вы думаете, один не мог?

- Откуда мне знать? Я просто спрашиваю.

- Вы интересная женщина, Катерина Юрьевна, интересные вопросы задаете. А
со сторожем Прокофьевым вы были знакомы?

- Он же здесь работал, - туманно ответила я, знать не зная, знакома с ним
Катька или нет.

- И что?

- И я здесь работаю.

- Ага. А особых отношений у вас не было?

- С кем?

- С Прокофьевым?

- Кто вам сказал? - испугалась я.

- Никто мне ничего не говорил, я на всякий случай спрашиваю. - Глаза его
радостно блеснули.

- Про меня тут много чего могут наговорить, мужиков полно, и все лезут,
завистников пруд пруди, вот и чешут языками. А я, между прочим, замужем.

- Супруг ваш на днях вернулся? Говорят, очень неуравновешенный молодой
человек.

- Мишка-то? Врут. Да он вообще ни на что не реагирует. Иногда так на него
разозлишься, а ему все по фигу. Честно. Даже зло берет.

- А как вы встретились после долгой разлуки?

- Хорошо, - пожала я плечами.

- Вроде бы милицию вызывали, нет? Муж вас как будто убить грозился?

- Да это он так, шутил просто.

- Бывает, дело-то семейное. Вы мне вот что скажите, ваш муж в карты