почерком слова: "Изъято: записная книжка синего цвета на 70 страницах,
записная книжка в коричневой обложке на 96 страницах"... Изъяли кучу всякого
мусора. И не нашли ничего.
что было бы, если бы он не оттащил пакет с вещами Эллы к своему старому
приятелю - компьютерному психу, жившему через два дома. Тому было все в
жизни до фонаря. Он как раз осваивал какую-то сверхновую программу и, нехотя
отвлекшись от нее, кинул пакет на антресоли и сказал:
ручкой двери - доставила в местный райотдел. В уже знакомом Валдаеву
кабинете с висящей на стене схемой расстановки патрульных нарядов майор
принялся за допрос.
он наизнанку все так же умело.
Вы признаетесь... Все равно вы уже сидите за "колючкой". А ведь стрельнуть
могут... Облегчи душу-то, - вдруг проникновенно произнес он, придвигаясь. -
Кровушка - она же душу вниз тянет. Вад... Чем ты ударил свою подружку?
мужчин. Что она сказала? Что ты ей не нужен? Что ни на что не годен? Что из
жалости общается с тобой?
не годишься тем, другим? - наседал майор. - Ярость... Аффект... Знаешь,
аффект - это ведь совсем другая статья. Там и условно могут дать, конечно,
учитывая раскаяние. Так давай раскаивайся... Аффект был?
получилось у майора. Очень хорошо умел он это. И Валдаеву хотелось ему
признаться во всем. Зарыдать на майорской груди... Вот только признаваться
не в чем. Да и воспринимал Валдаев сейчас Кучера не как человека, а как
очередную взбесившуюся механическую куклу И слова его отскакивали, как от
брони.
Те продолжали допрос - куда более грубо и топорно. И потом опять принимался
задело старший.
Валдаев.
где-то читанную формулу.
так же, как и допрашиваемого. - Но мы найдем труп. Обязательно найдем. И ты
ответишь за все. Будешь головой об стенку биться, выть, что явку с повинной
не написал. Жалеть будешь. А поздно уже... Все. Из Москвы не уезжать.
стал подчеркнуто официален.
грохнулся в обморок. Но устоял. - До свидания...
***
очков. Еще раз. Нужно щелчком подкидывать его так, чтобы он вращался в
воздухе чуть вбок. Тогда больше шансов, что он упадет на ребро. А это уже
пять очков. Щелк. Ноль очков... Щелк - десятка. Коробок встал "на голову".
очков. Щелк - ноль. Главное приноровиться.
крепкий кофе. Сна не было ни в одном глазу - даром что провел бессонную
ночь. Голова была пустая и гулкая, как алюминиевое ведро. И в ней мутно
плескался страх. Страх стал вечным спутником.
коробок спичек. И тогда вспомнилась эта дурацкая игра. Она затянула своей
бездумностью. Она отвлекала. Валдаев попадал в какой-то бессмысленный пустой
ритм... Щелк - ноль очков. Щелк - пять... Он добросовестно считал очки.
Двадцать... Тридцать. Сорок пять...
отметил, что провел за этим занятием полтора часа.
жалеть время?
жестяной. Отстраненный.
спички. Откинулся в кресле. Потом встал. Зашторил окна. Портьеры были
тяжелые, и в комнате стало почти темно. Включил лампу с вращающимся ворохом
световодных нитей. И занял себя наблюдением за ней еще на полчаса. Круговое
движение светящихся нитей завораживало еще похлеще крутящегося в воздухе и
шлепающегося на стол спичечного коробка.
себя. Да еще, как говорят уголовники, мокрая статья ломится.
просидеть так целую вечность.
километр. Валдаеву не раз приходила в голову мысль, что лучше всего ему было
бы жить в подземном бункере. Чтобы ничего не слышать, никого не видеть.
Чтобы дотуда не доносились городские звуки - бесконечного звона, грохота и
лязга Чтобы не мучил ноздри запах бензина. И чтобы не было людей, чтобы они
не задевали его походя локтями. Ему хотелось забиться в темный угол. Он
боялся этого зубастого мира. Ему хотелось эмигрировать из него. Как здорово
иметь подземный благоустроенный бункер. Лишь бы было электричество и запасы
продовольствия.
было размолотить его об стену. Но выработанные рефлексы сильнее сиюминутных
желаний.
женский голос.
запнулся, прикинув, что это звучит глупо - она ему тыкает, а он строит из
себя невесть чего. - Почему ты думаешь, что я имею к этому какое-то
отношение?
что ты маньяк. Не отдаешь отчета, что делаешь. И в постели на тебя иногда
такое находит. Что ты ее чуть не придушил... И что одна подружка у тебя
плохо кончила.
обреченно Валдаев. - Не убивал, понимаешь. Я никого не могу убить. Для меня
муху проблема обидеть, не то что человека убить.
кончилось, маньяк чертов! Все только начинается!.. Я бы таких, как ты,
убивала.
тебя в суд подам.
Оделся. Вышел из квартиры. Улица закрутила его. Он не знал, куда идет.
Проехался несколько остановок на троллейбусе. На метро. Вышел. Прошелся.
Опять нырнул в метро.
толпы в метро. Скорость стирала индивидуальности. И было наглядно видно, что
люди - это просто упорядочение двигающиеся частички живущего по своим
законам механизма. Кто поверит, что каждый из них - человек со свободой
воли? И вообще, где они, люди со свободой воли? Может, нет их вовсе в
природе.
Доставалов Александр
Корнев Павел
Русанов Владислав
Гуревич Георгий
Браун Дэн
Афанасьев Роман