Чтение 33–й страницы книги ~Вынос дела~

- Ты от своих гостей еще не обалдела? - спросил Артем.

Таня ухмыльнулась:

- А куда деваться, сам знаешь, они нужны. Дашка на курсе самой кретинкой
слыла, впрочем, такой и осталась. Сын с невесткой ничего, тоже
придурковатые. Дочка мне ее только не нравится - бойкая, говорливая и Варьку
с толку сбивает, девка совсем слушаться перестала!

- Так выгони их! Таня быстро возразила:

- Не могу, они мне пока нужны. Только не спрашивай зачем, просто поверь,
что я нуждаюсь в их присутствии.

Послышался звук отодвигаемого стула. Я пониже наклонилась над чашечкой
жидкого кофе. Легкий стук каблуков, шорох шелковых брюк - Таня и Артем ушли.

Я осталась сидеть, пытаясь переварить информацию. Ничего не понимаю! Они
опасаются какой-то, судя по разговору, пожилой родственницы Костиной, да и
сама больная представляет для них опасность.

Потом постепенно подкрался гнев. Я была самой большой кретинкой на курсе?
Я такой и осталась?

Значит, домашние вызывают у Тани лишь раздражение... Кешку с Зайкой милая
хозяйка обозвала придурками, Маню - говорливой нахалкой... А нас держит в
доме лишь потому, что не желает по каким-то таинственным причинам оставаться
в одиночестве...

Внезапно мне стало холодно, потом жарко. Щеки загорелись изнутри, во рту
пересохло. Никогда до сих пор я не испытывала подобной злобы. Ну погоди,
Иванова! Очень зря ты решила манипулировать мной. Теперь я просто обязана
раскрыть твои подлые тайны!

Глава 16

Часы показывали три, когда "Вольво" замер у входа в театр "Луна на
подмостках". Оказалось, это не лучшее время для сбора информации. Гулкое
здание бывшего кинотеатра было практически безлюдным. Зрительный зал закрыт,
за кулисами сплошь пустые грим-уборные...

Без толку пошатавшись по путаным коридорам, я набрела на дверь с
табличкой "Литературная часть" и заглянула внутрь.

Маленький, размером со спичечную коробку кабинетик вмещал лишь письменный
стол и два стула.

- Вы ко мне? - радушно спросила довольно молодая худощавая блондинка,
читавшая рукопись.

- Право, и не знаю, - проблеяла я, втискиваясь бочком в комнатку.

Блондиночка со вздохом сообщила:

- Если принесли пьесу, давайте, только имейте в виду - никаких рецензий.

Я приосанилась, ну надо же, приняли за писательницу! Жаль лишаться
подобного имиджа, но делать нечего, придется говорить "правду".

- К сожалению, не имею никакого отношения к драматургии!

- Прекрасно, - воодушевилась дамочка. Счастливая улыбка заиграла на ее
лице.

- Почему? - удивилась я. Блондинка ткнула пальцем в сторону разномастных
полок, громоздившихся у стены.

- Вон, видали, сколько добра графоманы натащили! Жуть, какие писучие.
Каждый мнит себя Шекспиром или, на худой конец, Михаилом Ро-щиным. Скоро
попрошу у начальства пулемет - стану отстреливаться.

Я засмеялась.

- Вот уж не думала, что театры страдают от наплыва пьес.

- Где же тут пьесы? - искренне удивилась дама и вздохнула. - Просто набор
слов и не более. А у вас что за проблема?

Я секунду поколебалась.

- Ищу домашний адрес вашей бывшей актрисы Елены Костиной.

- Зачем?

- Видите ли, - сказала я, вынимая из сумочки французский паспорт, -
работаю у мэтра Кассиса, известного парижского адвоката. Одна из клиенток
завещала свое имущество госпоже Костиной. Но адреса она не знала, только
место работы...

- Надо же, - всплеснула руками дама, - как в кино! Значит, вы приехали...

- Именно, - подтвердила я, - с самолета сразу к вам.

- Сейчас, сейчас, - забормотала собеседница, роясь в ящиках, - вообще-то,
нужно в отдел кадров, но там сейчас никого. Ага, вот оно!

С торжествующим видом дама вытащила весьма потрепанную телефонную
книжечку и принялась накручивать диск допотопного аппарата.

- Алло, Анна Ромуальдовна? Здравствуйте, как поживаете, душечка? Света
Крылова беспокоит.

Я устроилась поудобней на стуле и с тоской отметила, что нигде и в помине
нет пепельницы, а на письменном столе не валяется пачка сигарет. Значит, не
курит, и, скорей всего, придется терпеть и не вынимать "Голуаз".

Света продолжала мило чирикать с неведомой Анной Ромуальдовной. Они
обсудили новую постановку "Гамлета", посетовали на погоду, потом
перекинулись на домашних животных. Из разговора стало ясно, что кошка Анны
Ромуальдовны вот-вот должна произвести на свет потомство. Наконец, спустя,
наверное, полчаса, Света очнулась и пропела:

- А у меня к вам дельце пустяковое. Подскажите адресок Елены Костиной.

Воцарилась тишина, потом Света вскрикнула:

- Ну надо же, не знала, нет, слышала, конечно, о болезни, но чтобы так...

Она прикрыла рукой мембрану и сообщила:

- Елена Никаноровна после инсульта лишилась рассудка.

Я сочувственно покачала головой и шепнула:

- Адрес все равно возьмите.

Жила Костина на Старом Арбате. Ее дом стоял впритык к тому где обитала
убитая Зоя Лазарева. Странное, мистическое совпадение.

Хотя здания помещались рядом, подъезды их отличались, как замарашка от
принцессы. У Костиной не было ни кодового замка, ни домофона, ни грозного
охранника. Лифта, впрочем, тоже. Прямо от входной двери дыбилась вверх
грязная широкая лестница. Я полезла на второй этаж, разыскивая нужную
квартиру. Естественно, апартаменты оказались под крышей. Звонка не было,
цифра "9" была написана мелом на коричневой двери.

Я постучала кулаком. Внутри моментально залились лаем собаки. Их было по
меньшей мере две.

Створка распахнулась, и в темноватом коридоре я увидела тощенькую, почти
бестелесную старушку.

Не давая мне раскрыть рта, бабуленция хорошо поставленным, неожиданно
сильным для щуплого тельца голосом произнесла:

- Вы ведь по поводу квартиры? На всякий случай я кивнула.

- Входите, ангел мой, - пригласила бабуся, - сейчас покажу свои хоромы.
Видите, это коридор!

От порога действительно змеилось длинное пространство, теряющееся в
темноте.

Бабушка щелкнула выключателем. Под почти пятиметровым потолком вспыхнула
яркая лампа. Сразу стало видно множество дверей.

- С чего начнем? - поинтересовалась хозяйка и церемонно представилась:

- Олимпиада Евгеньевна.

- Дарья Ивановна, - ответила я, разглядывая ее, как музейный экспонат.

Посмотреть было на что. Старушка была одета в темно-синее шелковое платье
с белой кружевной вставкой. У горла красовалась антикварная розовая камея.
Крохотные ушки Олимпиады Евгеньевны украшали также весьма непростые серьги.
Круглые, скорей всего платиновые, с эмалевой вставкой. Совершенно седые
волосы отдавали розовым цветом и были безупречно подстрижены. Голубые яркие
глаза окружены черными ресницами, на щеках легкий румянец. Тут, по-видимому,
не обошлось без помощи косметики.

Размером хозяйка напоминала девочку-подростка. Хотя Маша намного толще и
выше. Талию Олимпиады Евгеньевны можно было обхватить двумя ладонями, а
щиколотки у нее были такие тоненькие, что страшно смотреть - вот-вот
переломятся. И при этом абсолютно прямая спина, длинная шея и гордо
посаженная голова.

- Что это, дорогуша, вы так на меня уставились? - поинтересовалась
хозяйка. Я спохватилась и сказала:

- Любуюсь на вашу фигуру, просто удивительно...

- Как сохранила ее в столь преклонном возрасте? - усмехнулась бабуля. -
Секрет прост. Каждый день - к станку.

- Вы работаете на заводе? - изумилась я.

Олимпиада Евгеньевна расхохоталась.

- Однако вы шутница. Всю жизнь протанцевала в ансамбле "Русские узоры".
Станком называется палка, возле которой в классе трудятся балерины. Ну еще
диета, холодные обливания. Если хотите, могу подробно рассказать.

Я поежилась. Какой ужас! Морить себя голодом, принимать ледяные ванны, да
еще заниматься гимнастикой, и весь этот кошмар ради тонкой талии? Нет,
категорически не способна на такие пытки.

- Молодежь так ленива, - резюмировала хозяйка, увидав мою вытянувшуюся
морду, и мы пошли рассматривать квартиру.

Завершилась процедура на огромной кухне, где мне предложили растворимый
кофе без кофеина и твердокаменные, страшно полезные для желудка, но
отвратительные на вкус хлебцы. Когда мы с Зайкой попытались подсунуть на
завтрак домашним нечто подобное, Кеша со вздохом сказал:

- Не употребляю в пищу упаковку для телевизоров.

- Это хлебцы, - оскорбилась Ольга. - Надо же, - заметил сын, - перепутал.
Помнишь, когда покупали телик в гостиную, он был обложен со всех сторон
такими белыми толстыми зернистыми штучками. По виду точь-в-точь твои хлебцы!

Больше мы их не покупали. Но Олимпиада Евгеньевна с отменным аппетитом
принялась откусывать слишком белыми и ровными для того, чтобы быть
настоящими, зубами большие куски "упаковки".

- Ну, так как, душечка? Нравится квартира?

Я кивнула.

- Согласны?

Эх, знать бы на что! В процессе экскурсии по бесконечным помещениям, так