осушил свой стопарик. Миролевич понял, что его краткая скромная реплика
пришлась тому по вкусу.
столики с виски, джином, легкими коктейлями, кофе и крохотными, удивительно
вкусными пирожными.
убийц... Это правда, что вы лично участвовали в ее разгроме?
Миролевичем с раннего детства. В тонкой изящной руке она вертит незажженную
сигарету и ждет, когда Миролевич поднесет зажигалку, а потом говорит
волнующим меццо-сопрано: спа-сибо-о... Слегка вспотевший Миролевич прячет
зажигалку в карман и приступает к рассказу.
реорганизации муниципальной милиции. Мм-м, Николай Петрович? Ничего, я и сам
много думал об этом... Может, потолкуем завтра в баньке? В половине седьмого
- вам будет удобно?
городские совещания, он ни разу руки не подал, не говоря уже о том, чтобы в
баню пригласить.
ОРТ, специально для вас. Только ни в коем случае не отказывайтесь, хорошо?
Это будет "прайм-тайм", десять вечера, полстраны в это время сидит перед
телевизором... Тринадцатого вечерком я заеду к вам на работу, мы вместе
набросаем небольшой планчик - идет?
силиконовым бюстом, ее передача "Первое лицо" занимает одну из верхних
строчек рейтинга; для того, чтобы поболтать с Пороховой в прямом эфире,
гранды российской культуры и политики выстраиваются в длинную, на полгода
вперед, очередь.
отвела в сторону. - Когда ожидается ваше повышение?
пронзительным и хищным.
неприятное ощущение - будто она прознала про него что-то очень стыдное, хотя
и молчит до поры до времени. Может, до прямого эфира...
говорить об обстановке только в Москве. Не больше!
кофе в руке, Ирину Алексеевну обхаживал сам Григорий Григорьевич Коржов.
Ирина вернулась веселая и возбужденная, на губах играла загадочная улыбка.
маргариткой завиток волос.
инструменту? - полушутя спросил он. - Надеюсь, ты сказала, что на нем играю
только я?
прочитал любовь и желание. Ради этого выражения он и продал душу дьяволу.
Нужна была хорошая квартира, соответствующий ремонт, приличествующая
обстановка, новая дача, дорогая одежда... Наверное, и так она его любила, но
по мере того, как все это появлялось, любовь становилась сильнее, а желание
- откровеннее...
основному столу.
семплированных гармошек, а усиленный мощными динамиками скрипучий тенорок -
известный на всю Россию тенорок, - проскандировал: "С-ДНЕМ-РОЖДЕ-НЬЯ!
С-ДНЕМ-РОЖ-ДЕ-НЬЯ!"
неважно, как далеко: за полтора километра, за метр, за десятую долю
миллиметра, - тебя не замечают, ты никто. Ты относишься к бесконечному
множеству простых натуральных чисел. Но стоит только переступить эту черту,
сделать крохотный шажок, ровным счетом ничего не меняющий в твоей сути и
почти никак не влияющий на размер твоего оклада - и вдруг оказываешься в
дамках. Сотни высокопоставленных глаз начинают одобрительно поглядывать в
твою сторону, будто им только что навели резкость. Секретарши в обитых
лосиной кожей кабинетах ни с того ни с сего начинают кокетничать с тобой и
подают уже не обычный растворимый "Нестле", а настоящий кофе, приготовленный
из смолотых в ручной мельнице зерен.
утренники: "... Сегодня по-простому, Петрович, без затей, в тапочках и
подтяжках". Или: "Сегодня Сам придет, будем в смокингах напиваться". И вот
ты принят в элитный клуб, где раз в неделю появляется знакомая всей стране
фигура с неестественно приподнятыми плечами, и ты жмешь дряблую обессиленную
руку, с которой на тебя осыпается золотая волшебная пыльца. И ты стоишь,
весь в этой пыльце, и отныне все, что ты ни сделаешь; - ты сделаешь
правильно. Вот оно. То самое...
помощник. Он чуть наклонился, демонстрируя почтительность, и протянул трубку
сотового телефона. Майор светился готовностью быть полезным. Часы ожидания в
вестибюле не оставили на румяном лице ни тени усталости или, упаси Боже,
недовольства. Впрочем, ждать в вестибюле ресторана "Президент-отеля" гораздо
спокойней, чем чистить наркоманские притоны или поджидать в засаде убийцу.
номер знали только несколько человек.
фаршированную анчоусом оливку, затем встал из-за стола и, кивнув Ирине, мол,
я сейчас, прошел в соседний зал. Здесь ярко горел желто-зеленым светом
огромный, во весь потолок плафон, у дальней стены сидели телохранители особо
важных персон, в углу взад-вперед вышагивал кто-то из гостей; он прижимал
плечом к уху трубку и бубнил туда скучным голосом: "Ну ты же понима-а-аешь,
ты прекрасно все понима-а-аешь..."
паузы.
стряслось.
ко мне заходил Давыдов из городской прокуратуры, мы с ним вместе учились. А
теперь слушай в оба уха, что он мне сказал... В январе их ребята раскопали
труп в бойлерной на улице Электрозаводской. Это был человек из команды Папы
Басманного, кличка - Севрюгин. Его, как потом оказалось, дружок пристрелил -
какой-то там давний спор у них был, обида. Во время обыска на квартире этого
Севрюгина, кроме всего прочего, изъяли видеотеку: мало ли там что у него
может отыскаться. И на одной кассете...
серьезная компра. Я толком не понял, что именно, Давыдов говорил о какой-то
книге про проституток, о каких-то страницах. Пятьсот страниц, восемьсот...
Что за херня, Коля, - ты сам-то улавливаешь что-нибудь?
туман.
возможно, что-то и прояснилось бы.
против, только...
накануне в салоне "КарденПалас", удавкой сжимает ему шею. Он рванул
пуговицу.
сунул куда-нибудь, не знаю. Только копия у нее, это точно. И она хочет
тиснуть ее в свою ближайшую программу, это будет пятнадцатого, на следующей
неделе. Алло, ты слышишь меня, Коля? Алло?.. Ты где, Николай? Алло! Алло!!
конфета-трюфелька, белой пудрой. Из окна сторожки нельзя разглядеть ее всю,
такая она большая. Время от времени с какой-нибудь из веток срывается
снежный ком и летит вниз. День сегодня безветренный, почему срывается -
непонятно.
Максимов Альберт
Орлов Алекс
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Орлов Алекс
Никитин Юрий