привлек Лев Константинович. Выпитое вино слегка возбудило его,
отвислые щеки побурели, движения стали порывисты, и, казалось,
прежнее спокойствие и сосредоточенность покинули его. Он все
больше шутил и разглагольствовал, азартно и даже запальчиво.
Остальные мужчины заметно робели и заискивали перед ним,
Бобриков был особенно льстив. Только бородатый Вова вел себя
почти равнодушно.
почтением, продолжал развивать свои мысли, при этом ожесточенно
жестикулируя:
Очень умный -- использует людей со слабостями. Улавливаете
разницу?
Бобриков.
жест рукой.-- Дайте мне свободу жить, как я хочу. Дайте мне
использовать мою голову, силу, мою волю и знание, дайте
обогнать глупого и ленивого! Не дают! Должно быть равенство
возможностей. А дальше-инициатива, ум, напор решают, кто выйдет
вперед. В любой области. Я, например, коммерсант, вам знакомо
это слово?
Бобриков.-- Затоптали!
него.-- Затоптали! Верно говоришь. Но экономика не для слабаков
и дураков, она для сильных и зубастых. Кто это в экономике
будет работать для других? Ха-ха! О, я вас еще научу, голуби
мои...
между собой.
исчезли. Никто больше, казалось, не обратил на это внимание.
Веселье продолжалось. Музыка гремела уже неприятно. Глинский
плечом прижимался к Лене и мял ей руку,
Глинским, и тот, вскочив со стула, объявил:
держат.
Нина.-- Я с вами!
Константиновича.
спустились по скрипучей лестнице куда-то вниз. Глинский толкнул
узкую дверь. Они очутились в небольшой комнате без окон, на
столе лежали какие-то свертки, возле стоял ящик с бутылками. В
стороне приткнулась тахта, на ней валялись какие-то вещи.
Глинский, оттесняя Нину к двери.-- Иди, иди, Мы сами...
дверь.
разнять их не было сил. И Лена почувствовала страх.
Глинский, стараясь поймать губами губы Лены.-- Я тебя... долго
ждал...
паники, и чувствовала, как последние силы покидают ее.
Кричи... Потом будешь довольна...
ему в живот. Глинский, пытаясь справиться с ней, откинулся
слегка в сторону, и тогда Лена ударила его, ударила так, как ее
учили, наискосок, ребром ладони, под подбородок. Глинский от
боли и неожиданности отпрянул и схватился за шею, черные глаза
его налились бешенством.
волосы рассыпались по спине, платье сползло с одного плеча, и
оборванный воротничок болтался на груди.
и ухватилась за стол.
никто не услышит. Убежать? Невозможно. Дверь заперта, и пока
она будет возиться с замком...
отскочила в сторону, вся дрожа, прижалась спиной к стене, и тут
Глинский ее схватил. Он был изрядно пьян и окончательно потерял
голову.
когда-то она проходила. Прежде всего к ней вернулось
хладнокровие. Она на миг бессильно и податливо обмякла в руках
Глинского.
ослабляя объятия.
решимостью заученным рывком заломила ее за спину. Глинский
взвыл от боли и повалился на тахту.
кривясь, отшвырнул Лену от двери и сам выскочил из комнаты. И
тут же снаружи звякнул ключ.
будешь сговорчивей!
громко, навзрыд расплакалась, уже не в силах сдержать себя.
"Боже мой, что же теперь будет? -- подумала она.-- Ведь он
утром придет опять". И без сил опустилась на тахту.
морщась от боли в плече, вернулся в комнату, где находилась вся
компания, еще более шумная и уже совсем пьяная. Коменков пел
блатные песни, стараясь перекричать музыку, рвавшуюся из
магнитофона, его зачарованно слушала одна толстая Жанна, дымя
сигаретой, остальные болтали о чем-то. Бобриков налил Глинскому
вина.
подмигнул.
взвился от боли.
чучело.
Вова, до того мрачно наблюдавший за Глинским.
слегка помятый Димочка Шанин под руку с неизвестной худенькой
девушкой в синем платье и с красной газовой косынкой на плечах,
девушка казалось смущенной; за ними -- хмурый, озабоченный
Смоляков. Последним вошел чем-то недовольный Вова.
Всем налить!-Он подскочил к Льву Константиновичу.-- Разрешите
ваш бокал, шеф?
продолжал, громко обращаясь к Нине и Глинскому: -- ...Таких
людей нет, ясно? Просто, чем совесть чище, тем выше ее
продажная цена. Вот и все, голуби мои.
рукой налить вино.
него бутылку.
Пейте. Я сейчас.
дверь, нерешительно потоптался в прихожей и уже собрался было
спуститься вниз по ласт-нице, но неожиданно к чему-то
прислушался, а потом приоткрыл дверь во двор. С улицы донеслось