Согласен! Теперь обстановка, я думаю, изучена в деталях, - он бросил взгляд
на ?ингремы? и груду запасных обойм. - Да, в деталях? И что же вы нам
скажете?
высовываться, ждать? в крайнем случае - обороняться. Позиция наша
практически неприступна, есть оружие, возможность маневрировать, плюс
шестеро боеспособных мужчин. Трое - пожалуй, четверо - профессионалы, так
что по-быстрому нас не взять. А время поджимает.
В конце концов, главная цель достигнута. Мы - так, мелочь? Объедки с
барского стола?
подавляя смешок, и произнес:
это заказчик и платит.
что-то голоса отодвинулись, стали далекими, неразличимыми, потом совсем
пропали, будто южная ночь, окутавшая Иннисфри черной шелковой вуалью,
поглотила их и растворила в теплом воздухе. Звуки ушли, сменившись снами.
Каргин блуждал в тропическом лесу, но не таком, как в кратере - лес скорее
был ангольский, с чудовищными деревьями, чьи кроны уходили в небеса, а корни
змеились по земле подобно объевшимся удавам. Корни мешали бежать, однако он
чувствовал, что останавливаться нельзя, что в беге - его спасение; погоня
шла по пятам, терпеливая и незримая, как нож убийцы, запрятанный в рукаве.
и огромный, в рамке из черепов и берцовых костей. Не человек, а монстр.
ты знаешь об ир-рланд-цах? Ир-рландцы - великое др-ревнее племя! Не то что
славянские недоумки! Каждый ир-рландец - эр-рл с благор-родной кр-ровью?
Каргина. Халлоран не унимался, прыгал за спиной, наступал на пятки, вопил:
подернулись пеплом все звезды Галактики.
сработал тревожный сигнал, поданный Всевышней Силой. Не
генералиссимусом-Творцом, но кем-то из его генштаба, каким-то сержантом или
капралом, святым или ангелом-хранителем. Словом, тем, кому положено опекать
воюющих и путешествующих.
Костер прогорел, в пещере царила кромешная тьма, и только в рваном проеме
входа раскаленными углями мерцали звезды. ?Выходит, не погасли?, - мелькнула
мысль.
бормотание. Других звуков Каргин не слышал, будто все разом умерли или
погрузились в летаргический сон - такой, в котором и дыхания не различишь.
откуда доносилось бормотанье и где маячила темная фигура. Однако не Стила
Тейта, кому полагалось дежурить в эту ночь - повар был массивен, а силуэт,
рисовавшийся на фоне звездных небес, принадлежал скорее человеку худощавому
и узкоплечему. Он шевельнул рукой, в лунном свете блеснули золотые перстни,
и Каргин догадался - Арада.
шаря левой рукой у пояса. - Вы знаете, чем различаются три основные
христианские конфессии? У вас, у православных, говорят: молись, и Бог
простит. У лютеран иная заповедь: трудись, и за труды воздается. То и
другое, дон капитано, крайности, точки зрения умов ленивых или алчных? Мы,
католики, предпочитаем золотую середину: молись, трудись, и грехи твои будут
отпущены, а труд не пропадет втуне.
оврагов и поваленных деревьев, над которыми возносились ребристые свечи
кактусов. - Я даже согласен стать католиком, если вы скажете, куда подевался
Тейт. Я с ним сейчас побеседую!
ушли. Паркер, Тейт и остальные? Взяли оружие и ушли. Примерно полчаса назад.
Я полагаю, мистер Паркер жаждет прокатиться на вертолете. На ?помеле?,
пользуясь вашей терминологией.
дорогой, и все, надо признаться, веские. Во-первых, вы утомились, крепко
спали, и босс решил вас не тревожить. Во-вторых, он опасался возражений с
вашей стороны и даже, скажем прямо, физического противодействия? Вы бы
возражали, не так ли?.. Поэтому он будить вас не позволил, хотя такая
попытка была.
глубоко вдохнул теплый ночной воздух.
чужим успехам. Он неудачник, но лезет в супермены, как таракан в блюдце с
патокой? Надеюсь, вы это заметили? И понимаете, что суперменам конкуренты не
нужны?
плечо, нащупал рукоять мачете, затем коснулся пояса: нож, две кобуры, берет,
рация и обоймы в подсумках. Все было на месте.
только гениальные. Босс велел - пошли? А я остался. К счастью, я не умею
стрелять. Я бесполезен - так же, как сеньорита Мэри-Энн?- он вытянул руку,
погладил длинный винтовочный ствол, торчавший над плечом Каргина. - В конце
концов, готов признать решение босса мудрым, если хотите - гениальным. Не
испугавшись риска, он сам повел людей но лучшего из лучших оставил тут.
Зачем? Разумеется чтоб охранять его сестру. Ну, и меня заодно? Отличная
версия, капитан, не так ли?
базальтовых обломков. Близилось полнолуние, и от висевшего в небе бледного
диска, чуть ущербного с боку, струился призрачный свет. На часах - три
сорок. Tertia vigilia, третья стража, как говорили в римских легионах? Он
выспался и чувствовал себя вполне отдохнувшим.
с судьбой. Судьба неудачников не любит?
добавив пару непечатных фраз. Света хватало, и первую часть пути он одолел
минут за десять, двигаясь быстро и бесшумно, стараясь ступать по крупным
камням. Нижний край осыпи упирался в пальмовую рощу, и здесь идти было
трудней: под деревьями - мрак, колючий кустарник и груды гниющих листьев,
перемешанных с песком. Ствол винтовки цеплялся за ветви и лианы; пришлось
снять ее с плеча и тащить под мышкой, оберегая прицел.
что выбрался на серпантин. Тут можно было бежать, хотя светлей не стало -
кроны деревьев почти смыкались над узкой дорогой, и в их разрывах в такт
шагам прыгали редкие звезды. ?Чужие звезды, - подумалось Каргину, - те же,
что в Африке?. И место чужое, и дело, в сущности, не его? Хотя где они - его
место и его дело?
жажде власти, способных испакостить множество всяческих мест, таких приятных
еще в недавнем прошлом. Взять хотя бы Иннисфри и эти южные моря: рай у
Господа за пазухой, крепче крепкого, дальше дальнего? Но и тут нашелся черт,
свой дьявол с подручной нечистью - поубивал, пожег, и сделались из рая сущие
Балканы. Или, например, Кавказ? Тоже бывший рай, всесоюзная здравница? А
нынче - трупы под каждым кустом да невольники в ямах?
Юру Мельниченко, погибшего в Карабахе, за Вальку Дроздова и Пашу Нилина, и
за других, погибших, преданных, но не забытых. А может, то бушевала и
ярилась в нем казацкая кровь, не позволяя признать поражения. Но поражение
было, чего там спорить? А где поражение, там и бегство - к примеру, в
Легион:
изумительный:
Хаоса, а с севера лежит Нагорная тропа - будто серый пояс с серебряной
пряжкой-озером, брошенный поверх утесов. Лунный свет придавал пейзажу
волшебное очарование, и Каргину вдруг вспомнились стихи, прочитанные как-то
Томом:
девушку, сломавшую ветвь, ни все это было за гранью сиюминутной реальности.
Трубников Александр
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Березин Федор
Прозоров Александр