пациентку - она лежала, подложив под голову две подушки, и исподлобья молча
смотрела на доктора горящим черным взором.
подошел поближе, подвинул стул и сел.
обычным для нее пренебрежением к нему, скрывать которое она и не считала
нужным.
уголках его красиво очерченного рта обозначились легкие ямочки.
образованный неглупый человек, полны сил, энергии. Неужели вы потратите всю
жизнь на пустые любезности богатым пациентам и пациенткам? На приятственные
разговорчики? На ублажение своего живота?
бы посвятить себя великому делу! Вы могли бы идти одним путем с лучшей
частью общества. Есть идеи, за которые и умереть не страшно, и мужественные
люди погибают, гниют в тюрьмах, страдают на каторге, томятся в ссылке...
она мне кажется важнее... Так-так, потихоньку затягивается. Не болит? Сейчас
сменим повязочку... Если не будете делать резких движений, скоро сможете
встать на ноги. Соблюдайте осторожность. Если рана откроется и, не дай бог,
попадет инфекция, дело может дойти и до хирургического вмешательства.
вашем затхлом мире. Лучше умереть. - И, закатив глаза, страстно
продекламировала:
груди и... захлебнулся б моей он кровью! О счастье битвы!.."
времени обращая умоляющий о сочувствии взор к ясному лицу доктора Коровкина.
ее лицо в рамке черных волос стало совсем мрачным. - Смерть яркая,
мгновенная, я должна умереть только так. Я способна принести себя в жертву и
не оставлять самое трудное товарищам.
вашей смерти для товарищей, а лучше представьте, каким горем она станет для
вашей матери.
упала в кресло и схватилась за сердце. - Возьми себя в руки. О какой яркой
смерти ты говоришь? С такими мыслями скорее кончишь жизнь в доме для
умалишенных.
потрясения у меня нет. Смерть моя должна послужить на пользу общему делу.
кровью... Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут
во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!"
Татьяна Эдуардовна еще молода, для ее возраста суицидальные настроения
довольно характерны.
мир. Цель оправдывает средства. Сатрапы самодержца заслуживают казни.
обществу? - Доктор встал со стула и закрыл саквояж. - Помните, что в
Священном Писании сказано? Благими намерениями вымощена дорога в ад.
заявила Татьяна Зонберг, - и оно посильнее поповского будет. И тоже не один
век существует. Мы построим наш город солнца на нашем счастливом острове.
писали, дорогая Татьяна Эдуардовна, как, впрочем, и иные мечтатели
легендарных времен - Платон с Аристотелем, - улыбнулся доктор.
возразила собеседнику:
продолжателями дела Платона и Аристотеля!
Глава 18
ассистенту профессора Муромцева горничная Глаша, принимая от него в передней
пальто, зонт и шляпу. - А то барин только-только заснуть изволили. Да и
Елизавета
обрадовался: на диване, возле круглого столика, покрытого шелковой скатертью
с кистями, уютно устроилась Полина Тихоновна, тетушка доктора Коровкина.
искреннее удовольствие от встречи со старым знакомым. Она отложила в сторону
газету. - Рада вас видеть. Вы не меняетесь: все так же подтянуты, легки на
ногу, жизнерадостны. Наверное, все свободное время проводите на своем
велосипеде или в гимнастическом зале. Я читала, что физические упражнения
только делают здоровее сердце, если оно, конечно, изначально здоровое.
сотрудников. Дел невпроворот. Лаборатория не должна простаивать. Теперь все
ложится на меня. Не хотелось бы подвести Николая Николаевича. - Возбужденный
Ипполит Прынцаев покружил около предложенного ему стула, явно не желая
садиться, и озабоченно поинтересовался:
прогнозы?
минимум на неделю, - важно изрекла Полина Тихоновна. - Вот и я сгодилась в
трудный момент. Сиделка, сестра милосердия. Да и по совместительству -
научный секретарь. - Темные глаза тетушки доктора Коровкина молодо блестели.
- Я с утра принимаю телефонные звонки людей, нуждающихся в услугах
профессора.
там уж и профессор, надеюсь, проснется. Возьму на карандаш все его указания
и со спокойной душой отправлюсь на Марсово поле. - И встретив
любопытствующий взгляд темных глаз, охотно пояснил:
итальянца Деи и француза Метро. У Деи хороший ход, езда красивая и изящная,
а Метро неинтересен, хуже нашего Бутылкина. А тренировку в гимнастическом
зале я сегодня пропущу - долг перед учителем превыше всего.
Тихоновна. - Ипполит Сергеевич, а не возьмете ли вы на себя хотя бы часть
обязательств профессора?
голову Ипполит.
Полины Тихоновны ободрила профессорского ассистента.
Николая Николаевича по делу. Самое интересное припасла к концу своего
отчета:
что-то знать. Господин Иллионский хотел уточнить стоимость быстрорастворимых
актерских костюмов. Ротмистр Золлоев спрашивал о добавках к серебру - чтобы
оно ночью светилось. А господин Апышко, хлеботорговец, обещал завтра утром
переслать в лабораторию агрегат для выпекания блинов. Все. Будут
перезванивать. Возьметесь ответить?
празднованию двухсотлетия Петербурга? - Полина Тихоновна испытующе глядела
на озадаченного собеседника.
химическая лаборатория университета остается в стороне... Почему ж вы не
подключаетесь к борьбе за выгодные заказы? На вырученные деньги можно было
бы закупить новое дополнительное оборудование для лаборатории в Германии.
Профессор пренебрегает такими заказами, он человек старомодный. Но вы-то,
Ипполит, дитя нового времени.
пишут газеты о подготовке к юбилею?
конки, плохое освещение, преотвратительные трубы, жалкие сады и скверы
Извозчики грубы и грязны. Предлагают заменить фонарные столбы, снести
Пташниковские киоски у Аничкова моста: они и мост, и Фонтанку закрывают.
Городская Дума никак не может решить, нужен ли нам метрополитен, зато к
двухсотлетию обещают выпустить новый путеводитель по Петербургу... - И,
внимательно взглянув на равнодушного к ее новостям собеседника, чуть ехидно
добавила: