зили, а знакомый голос Мальвины произнес:
кольку именно она и стояла у фонтана - немолодая, но краси-
вая, гордая, уверенная в своей неотразимости фрау! - и уко-
ризненно смотрела на беглеца. Дубленочка ее обливная сереб-
ряная так и сверкала в карнавальной ночи, так и пускала по
сторонам лучики-зайчики.
ко. Он глянул, кто держал: ну, конечно, Арлекинша, ну, ко-
нечно, Панталошка, бабы-сволочи, боди-билдингом туго нака-
ченные. Баллоны! Куда против них хилому-то Ильину.
грассирующим фальцетом:
ваты гебистов дель арте, прыгнул на парапет фонтана, выпря-
мился, выпятил грудь, вздернул горе бороденку, выкинул впе-
ред правую руку с зажатой в кулаке кепкой и огласил окрест:
пе смерчем, все аж присели и застыли - то ли от удивления,
то ли от ужаса. И ближайшие маски сделали шаг назад, изобра-
зили Предельное внимание и предельное же почтение - так, как
это положено в хрупком искусстве итальянских странствующих
комедиантов. И даже Мальвина задумчиво подперла ладошкой
красивую голову: мол, слушаю вас, либер фюрер, то есть вождь
любимый. А кобель Карл сел на толстый зад и ожидающе свесил
из пасти красный горящий язык, освещая им милую мизансценоч-
ку.
цию вкатил и затаился, гаденыш, как, впрочем, и прежде води-
лось, а Ильину - выкручиваться. Но как выкручиваться?.. Поз-
вал Ангела: - Что дальше, маэстро?
ния с броневика, то есть с фонтана, - дело каждодневное. -
Ничего дальше. Неси канонический текст. По пятому изданию.
ги народные просаживали? Поднатужься, поднатужься, а там са-
мо пойдет...
невесть откуда возникшие в его больной голове. А за ними
помчались другие, тоже невесть откуда взявшиеся, но помча-
лись споро и складно, не обгоняя друг друга, не толкаясь и
ножки не подставляя. - В каждом крупном городе есть широкая
организация шпионажа, предательства, взрыва мостов, устройс-
тва восстаний в тылу... Все должны быть на посту! Везде уд-
воить бдительность, обдумать и провести самым строгим обра-
зом ряд мер по выслеживанию шпионов и по поимке их. Каждый
пусть будет на сторожевом посту...
фейерверк иссяк.
ахинею выкопал?
есть канонический. Единственный, который наизусть помню. Том
тридцать восьмой, страница триста девяносто девятая.
на "двадцатипятках", а у нас в полку замполит был, дубина
дубиной, как водится, где ты видел умных замполитов?..
при замполитах с тобой не знался, они тогда вместо меня хра-
нителями числились...
замке, письма перлюстрировал, сука, только что в ширинки не
заглядывал. Выход в город - по его разрешению. А у меня лю-
бовь случилась, как раз в городе, мне к ней хоть через день,
а надо было. Ну, я эту цитатку и нашел - полдня рылся в Лу-
киче. И на политзанятиях - на голубом глазу, назубок. Он ме-
ня и полюбил страстно...
Не могу сдержать слезу... Но не тяни паузу: пять секунд
прошло - завершай аншпрех, пока все в коме. Добей их, зайчи-
ков.
себя горланом-главарем, простым, как правда, выбросил вперед
руку с кепкой.
тесь ему в глаза. Все на посту! Удвойте бдительность...
аллейку. И никто его не преследовал. Все на площади, удвоив
бдительность, смотрели друг другу в глаза, ища в оных намек
на подлое предательство и шпионство.
скверно поставленную пьеску. Ильина все ж не оставляло смут-
ное ощущение, что дурдомом здесь не пахло, а пьеска и впрямь
была скверно поставлена. И что самое гнусное - Ильин так и
не врубился, какая ж ему в этой пьеске роль уготована? Та,
слова из которой он произнес только что? Вряд ли. Нет, Ильин
подозревал, что вся эта фантазия дель арте была кем-то для
чего-то придумана. Кем? Для чего? Для него, для Ильина? Не
слишком ли сложно для простого котельщика? Не перегрузили ли
композицию? Не слишком ли остранили? И еще, главное: откуда
всплыл в пошлой пьеске вопрос про самолет?
нация впереди. А там и до финала, даст Бог, добредем. Хорошо
бы - не до смертельного.
торый в ЭТОЙ жизни оказался крохотным Луна-парком для малых
детишек, кукольным городком, закрытым по случаю несезона.
Ему было холодно, Ильину, он давно пришел в себя от како-
го-то странного дурмана - не в эскалопе ли, который он все
жу куснул пару раз, спрятан был дурман? - он жалел, что поз-
волил Мальвине и ее маскам втравить себя в наипошлейшую ис-
торию, он печалился о крепкой и теплой куртке, забытой йй
вешалке в "Лорелее", о том, что ее не вернуть - не идти же
за ней! - и придется покупать новую...
трупу куртка ни к чему.
с хамством его свыкся, и тяжко ему было бы без хранителя,
который появился сразу после болезни Ильина и не оставлял ни
на секунду. Разве что - когда трусил.
ваным воротам парка. Боковой вход, боковая улица. Поперечный
просек, если не переименовали... Выскочил за ворота, огля-
делся. По просеку медленно плыла черная машина, похожая не
давешнюю "мерседесину", которая вознамерилась утром задавить
Ильина. И состояние дурмана вернулось. Ильин стоял, как
приклеенный к асфальту, не мог сдвинуться, хотя требовалось
бежать, нестись, мчаться...
ему не отдавила, открылась задняя дверца, и все та же Маль-
вина позвала из темноты:
своей привычке кое-что уничтожать. Кремль, слава Богу, до-
тумкали оставить, несмотря на прежние обещания Адольфа. Во-
обще, здания в Москве особо не трогали, хотя поначалу да с
радости засрали многие здорово - следуя дурному примеру Бо-
напарта. Памятники, правда, поскидывали. Минину и Пожарско-
му. Квадратный член в память революционеров всех времен и
народов - в Александровском саду. Мухинских "чучел" - у
ВСХВ. И так далее, всего списка Ильин не помнил да и не знал
многого из того списка. Но назначенный Гитлером временный
военный комендант Москвы, при котором вся эта вакханалия
Корнев Павел
Жюль Верн
Доценко Виктор
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Сертаков Виталий