много. А сколько... Не знаю. Иногда чувствуешь как отдаленное...
я буду спрашивать, а ты - отвечать?
что-то ковырял в уме, застрял на очередном противоречии и хочет избавиться
от него прямым вопросом. Только бы не сморозил глупость, после которой
Лена замкнется. Нет, не должен, он совсем не по той линии идет, пусть
спрашивает, хоть какая-то разрядка.
будет ли коммунизм?
удивилась, будто ждала именно такого вопроса, но и отвечать не торопилась,
то ли собиралась с мыслями, то искала нужные слова, хотя сказать нужно
было только "да" или "нет".
чашки большими глотками.
проводила дочь взглядом, сказала:
повалился на диванчик, привычная обстановка расслабляла.
Рембрандта.
Союз. И... там плохо. Люди какие-то... злые. Помню город. Похож на Москву.
И какие-то улицы перегороженные. Как в кино, когда про революцию. Но это
двадцать первый век. Я не знаю, почему думаю, что двадцать первый...
прошлом, когда в наше время. Совсем разные ощущения. Когда в будущем -
зеленое такое, а когда прошлое - скорее бордовое...
оттенки, может, оттого, какое будущее - близкое, далекое...
ужасно болела голова, кажется, я кричала. Мне сделали укол, что-то
спрашивали, и на меня вдруг напал говорунчик. Кажется, я все им выложила.
Ну все-все. Потом уснула, спать хотелось смертельно, но мне казалось, я и
во сне что-то рассказываю. Так что у них там, наверно, все записано...
записано. А сейчас ты их чувствуешь - девочек?
"Пойдемте, Елена, вас ждут". Кавалер. А я уже знаю, кто ждет. Говорю
"пошли", а встать не могу, ноги подкашиваются. Он мне руку подает, идем по
коридору, а у всех, кто навстречу попадается, лица тупые-тупые. Внизу меня
девочки подхватили, ну умора, все в нарядах, как в театр явились, я одна,
как дурочка, в сером халате. Мама бросилась как сумасшедшая. Мы ведь еще
домой заезжали - переодеться. Нас следователь вез. Это я все помню. А
потом... будто упало что-то с грохотом. И покатилось. А дальше не помню.
Иногда проблески какие-то, цепочка не совсем разорвалась, и я видела...
Наргиз вбегает домой, а навстречу пахан ее с хулиганским видом, и сделать
уже ничего невозможно, все кончилось. И Олю видела, с ней проще, ее дома
обожают, господи, как кинулись целовать, и не в первый раз ведь, она
всегда из дома убегает, когда накатывает...
цепочка. Не знаю... Видела только, что следователь так и захрапел на
стуле, едва до кабинета добрался. Может, даже на пол свалился, почему нет?
А врачи... Не знаю, что врачи. Наверно, ничего. Вспомнят еще про меня. Про
девочек - нет, а про меня вспомнят. Я ведь на учете.
явятся. Побег и все такое.
Разберемся. Если нужно будет опять собрать цепочку, сможешь?
трудно, а Наденька сумела нарисовать. Какая она талантливая! Никто так не
умеет рисовать с натуры.
это он чувствовал тоже, логика именно сейчас и появилась в хаосе
информации. Пятый шаг алгоритма, опять приходится возвращаться назад. Но
теперь-то действительно все. Сходится. И дальнейшие шаги, вплоть до
заключительного.
объяснить. Тебе тоже, пока ты окончательно не уверовал в свою версию с
инопланетянами. Пойдем, Леночка, чаю выпьем. Или кофе?
когда нет больше сил, а призрак являться не желает. Тамара выглядела
постаревшей, ей можно было дать все пятьдесят, ничего общего со вчерашней,
уверенной в себе, особой. Галка сидела, подперев голову кулачком, взгляд
ее был грустным и заранее готовым принять любое слово, сказанное Романом
Михайловичем. Гарнаев покачивался на стуле и мысленно просчитывал шаги
алгоритма, искал, где мог ошибиться. Рядом с Романом Михайловичем сидела
Таня, готовая в любой момент вскочить и побежать на кухню, едва послышится
клокотание закипевшего чайника.
участников, недостает только представителя Скотланд-Ярда, Пинкертона
твоего...
что ничего хорошего. Это ведь вечная проблема, была она и будет, пока есть
люди, пока есть женщины. Пока есть Вселенная, наконец.
понимаете, Вселенная - это и то, что в нас. Это - мир, все, что было, есть
и будет. Говорят, что Вселенная многомерна, пишут о десятке измерений, и
все это лишь математические абстракции, ничего они не дают ни душе, ни
сердцу. Фантасты пишут о подпространствах, параллельных мирах, отдельных
от нашего, летают туда на звездолетах или еще каких-то машинах... Там свои
законы, здесь свои. И все забывают, что мир един. Параллельные миры -
назовем их пока так, хотя название это нелепо, - не могут быть изолированы
друг от друга, не могут развиваться друг без друга, потому что Вселенная
едина. В каждом из миров свои законы природы? Да, но почему именно такие?
Потому только, что в иных мирах другие законы, и именно такие, какие есть.
Все связано. Если у нас здесь действие равно противодействию, то только
потому, что в каком-то ином мире есть, скажем, закон трансформации заряда
в массу, а где-то в третьем сила (если там есть силы) зависит от вращения
(если оно там существует), а в четвертом... Это я все к примеру, потому
что мы ничего - ни-че-го - не знаем, что там есть на самом деле. Мы - я
имею в виду науку.
потому, что в иной Вселенной появилось или, наоборот, исчезло нечто... А
может, там рождается нечто, потому что здесь возникает разум. Где
следствие, где причина? Может ли наш разум познать свой мир, понять его?
Мы ведь явление не одной нашей Вселенной, но всей совокупности миров, о
которых и вовсе не подозреваем. Мы все живем не только здесь, на планете
Земля, но в бесконечном многомерном мире, нам не нужно устанавливать там с
кем-то контакты, ведь это то же самое, что установить контакт с собой.
Если мир многомерен, а мы в нем живем, значит, и мы многомерны тоже...
пришельцы или, когда я дошел до параллельных миров, то - их механическое
Шломо Вульф
Свержин Владимир
Акунин Борис
Пехов Алексей
Белов Вольф
Курылев Олег