Чтение 33–й страницы книги ~Сто лет тому вперед~

стали малиновыми. Благородная Катя Михайлова сказала ему:

- Ты низкий человек, Ефим, я давно это за тобой замечала.

Юлька наклонилась к Алисе и прошептала на ухо:

- Значит, ты с одним Колей уже знакома?

- Я и сама не знала, - сказала Алиса.

Она села рядом с Катей Михайловой на свободное место.

- Тебя, наверно, спрашивать не будут, - сказала Катя. - У тебя и
учебника нет.

Ребята со всех сторон смотрели на Алису. Всегда интересно, если в
классе новый человек, а тут еще странное заявление Фимы Королева,
вообще-то трепача и выдумщика, но не до такой же степени, чтобы просто так
сказать про новенькую, что она сбежала из сумасшедшего дома.

Зазвенел звонок, и сразу вошла Алла Сергеевна, англичанка, которая
была и классной руководительницей. Она положила журнал на стол и сказала:

- С сегодняшнего дня в классе будет заниматься Алиса Селезнева. Где
Алиса?

Алиса встала.

- Я надеюсь, что вы уже познакомились?

- Фима Королев с ней еще позавчера познакомился, - сказал Боря
Мессерер. - При драматических обстоятельствах.

- Выяснение этих проблем мы оставим на свободное время, а сейчас
перейдем к уроку.

На дом задавали длинный текст о Лондоне с массой новых слов, и Алла
Сергеевна сразу вызвала Фиму Королева. А у Фимы голова была занята совсем
другим, он начал читать, на второй фразе завяз, засох и завертел головой,
надеясь услышать чью-нибудь подсказку. Но подсказывать было некому. Мила
Руткевич не подсказывала принципиально. Юлька была на Фиму зла, а другие,
которые могли бы подсказать, еще не включились в урок - смотрели в окно,
где летали скворцы, раскрывали книжки, глазели на Алису, думали о своих
делах...

- Ну что же, Королев? - спросила Алла Сергеевна ангельским голосом. -
География Лондона вам мало знакома?

Сказала она это, разумеется, по-английски, и Королев, который все
внимание ухлопал на то, чтобы услышать подсказку, ничего не понял и сказал
"да". Он вообще считал, что с учителями лучше всего сразу соглашаться.

- Кто поможет Королеву? - спросила Алла Сергеевна.

Мила Руткевич, разумеется, подняла руку, потому что она всегда и все
знала. Она была из таких отличниц, про которых говорят, что они с первого
класса нацелены на золотую медаль. И учителям даже неудобно было ей
ставить четверки. Ее вызывали реже всех в классе - что вызывать, если она
и так все знает. Иногда учителя приберегали Милу на закуску: вот,
например, попадется трудная задача или формула, никто не знает, тогда
можно сказать: "Руткевич" - и Руткевич тут как тут. А если уж Руткевич не
ответила, значит, можно никого и не спрашивать. Вот и сейчас - Руткевич
подняла руку, но Алла ее вызывать не стала, а спросила:

- Ну, а еще кто-нибудь?

Алиса в это время сидела и читала текст без словаря, будто для
собственного удовольствия, хотя, как известно, тексты в учебнике ни один
человек не читает для собственного удовольствия.

- Садовский, - сказала Алла, - ты сегодня задумчивый. Может,
расскажешь нам о Лондоне?

- Нет, - сказал, поднимаясь, высокий темно-рыжий парень с белым
веснушчатым лицом.

Был он не то чтобы толстый, но и не тонкий, скорее мягкий. Его
голубые глаза были окружены рыжими густыми ресницами. И говорил он
серьезно и медленно - казалось, что он всегда секретничает, даже когда
отвечает домашнее задание.

- Нет, - повторил он печально. - Я не смогу ответить. Это совершенно
исключено.

- Постарайся выразить свою мысль по-английски, - попросила Алла,
которая давно уже знала все штучки Садовского.

- Это он? - спросила Юлька, которая сидела за Катей Михайловой.

Алиса, не оборачиваясь, отрицательно покачала головой. Такого рыжего
человека вряд ли нужно искать. Если бы он забирался в будущее, и пираты и
Алиса отыскали бы его в два счета.

- Я по-английски не смогу, - сказал еще более печально Садовский. - Я
не выспался.

- Почему?

- Я провел ночь в милиции, - сказал Садовский. - Я был арестован, и
за дело.

- Что же ты натворил?

- Как всегда, - сказал Садовский, - я заботился о людях. Этого не
поняли.

- Конкретнее, - сказала Алла. И нахмурилась.

- Я пожалел тек, кто гуляет парочками по лесу в Сокольниках. Им не на
чем посидеть. Все скамейки стоят на нашем бульваре.

- Очень похвально, - сказала Алла. - Садись.

- Сейчас, только доскажу, а то вы меня неправильно поймете. Как и
милиция. Я решил посвятить ночь заботе о людях. Я носил скамейки с
Гоголевского бульвара в ближайшие леса. Я успел перенести девяносто три
скамейки. И когда я, чтобы ускорить дело, взял сразу две скамейки, меня
остановил на Смоленской площади милиционер и отвел в милицию. Остаток ночи
я переносил скамейки обратно. Это очень трудно. Каждая скамейка весит
около ста двадцати килограммов.

Алла покорно выслушала все и сказала:

- Вот что, Садовский. Если ты мне эту трогательную историю сможешь
пересказать, хотя бы вкратце, по-английски, ты спасен. Если нет -
получаешь двойку. Подумай.

Садовский думал целую минуту. Потом вздохнул и сел.

- Отказываешься? - спросила Алла, отыскивая в журнале его фамилию.

- Я забыл, как по-английски скамейка... И еще несколько слов.

Люди, которые не знали Колю Садовского, могли бы подумать при встрече
с ним, что он лгун. Ничего подобного. Просто у Садовского было странное
воображение. Оно его уносило в фантастические дали, и он сам не знал, где
правда, а где ложь. Воображение часто ставило его в дурацкое положение, а
порой приводило к неприятностям. И учился он так себе, хотя мог учиться
неплохо. Иногда ему казалось, что он все уроки уже сделал на неделю
вперед, хотя в самом деле такого с ним ни разу не случилось.

Нет, подумала Алиса, он в будущем не был. И не только потому, что он
был рыжим. Он бы, наверно, решил, что будущее ему только приснилось, и
всем бы рассказал о нем.

Следующей своей жертвой Алла Сергеевна выбрала Катю Михайлову. Катя
хорошо учится, но на этот раз ее мысли были заняты кубком Дэвиса по
теннису, и она отвечала вяло, кое-как, а когда Алла перебила ее и
спросила, что же представляет лондонский Тауэр, Катя сказала:

- Тауэр - это башня.

- Какая башня? - спросила Алла.

Катя пожала плечами. Не все ли равно, какая там башня!

- Кто дополнит? - спросила Алла.

- Тауэр - это замок, - сказала Алиса, не поднимаясь с места.

Она сказала это по-английски, и все удивились, потому что никто не
ожидал, что новенькая станет отвечать.

- Встань, когда отвечаешь, - сказала Алла.

- Что? - Алиса не поняла.

- А разве у вас в школе не встают, когда отвечают урок? - спросила
Алла.

- Нет, - сказала Алиса, - у нас не встают.

В классе засмеялись, но Алла сделала вид, что ее это не касается, и
сказала:

- Тем не менее встань.

Алиса встала и стала рассказывать по-английски про замок Тауэр, в
котором раньше жили английские короли, и про реку Темзу, которая течет у
этого замка.

- Ой, - прошептала Юлька своей соседке Кате Михайловой, - она
по-английски лучше говорит, чем Алла!

- Очень хорошо, - сказала Алла, когда Алиса кончила говорить. -
Селезнева может служить вам примером. Ты, Алиса, изучала английский язык
вне школы?

- Да, - сказала Алиса. - Языки я изучала до школы.

- Ты знаешь и другие языки?

- Я не очень способная, - сказала Алиса. - Я знаю только восемь
языков.

- Какие? - спросила Алла.

В классе стояла гробовая тишина. Смысл разговора был ясен всем, даже
самым отстающим.

- Немецкий, финский, чешский, французский, хинди, китайский...
японский и... и еще один.

- Ух ты! - сказал Фима Королев. - Скажи нам что-нибудь по-японски.

Все зашумели, стали просить Алису... только одна Мила Руткевич была
недовольна, потому что в этот момент она перестала быть первой ученицей в
классе, а это неприятно.

- Садись, Селезнева, - сказала Алла, будто ничего не произошло.

- Проверьте ее, проверьте! - сказал Коля Садовский.

- Садовский, тебя мы сегодня уже слышали, - сказала Алла. - Теперь
дай выступить другим.

Она вызвала Милу Руткевич, а к Алисе пришли две записки.

Первая была от Бори Мессерера.

В ней было написано: "Вы бывали в Англии, мадам?"

Вторую написала Лариса Троепольская, которая к языкам была
неспособная, зато у нее были большие голубые глаза. Учителя и родители