Чтение 33–й страницы книги ~Клинки~

Запела сталь, зарычал противник; истинно - пес, дело твое - рычать!
Однако мечом умеет. Эк лихо отбивает да отводит удары! А ежли тебя снизу?
Увернулся, гляди. А ногой? Ага, не сладко, собачья башка!

Вишена угодил песиголовцу точно по мохнатому уху и тот взвыл, от боли
да от досады. Правильно учил отец - дерешься на мечах, руки-ноги тоже не
забывай! Здорово помогает.

Бз-зиннь! Бз-зинь! Гец!

Кулаком между глаз! Хоть бы не куснул, зараза. С него станется.
Сверху-сбоку, сверху-сбоку, лезвием. Успеваешь, песья морда? На тебе с
вывертом!

Лязгнув, вражий меч улетел в кусты и песиголовец отступил, растопырив
руки да прижав уши.

- Ага! Испужался, отродье? - Вишена убрал меч в ножны. - Ну, иди
сюда! Поглядим, каков ты на кулаках!

Но песиголовец вдруг развернулся, вознамерившись юркнуть меж тесно
стоящих стволов. Удирать навострился. Да не тут-то было!

Ловкая подсечка - и вражина ткнулся мордой своей собачьей в прелые
листья.

- Что, не по нраву? - спросил Вишена с издевкой. - Будешь знать, как
по ночам в кустах шастать да подкрадываться.

Песиголовец тем временем поднялся и бросился на Пожарского, зарычав
еще громче и злее чем вначале. Рычал он, надо все же отметить, совсем
иначе нежели собаки. Есть ведь разница между речью и песней?

Вишена согнул руки, отвел прямой удар, уклонился от бокового и умело,
от души залепил противнику ногой по треуглой голове. Только ноги
взбрыкнули! Гляди-ка, приподнимается! Живуч. На тебе еще!

Твердая ладонь угостила вражину промеж ушей, тот упал, на этот раз
окончательно.

- Не убей его, Вишена. А то мы двоих сдуру уже зарубили, - сказал
вдруг Тарус, хватая Пожарского за руку. - Поспрошаем, глядишь, чего и
скажет.

- Ну да! Неужто эта погань по-нашему разумеет? - не поверил Вишена.

- Да кто ж его собачью душу знает?!

Вокруг собрались уже все путники, разбуженные шумом. Роксалан с
Купавой занялись раненым Дементием, венеды скопом скрутили пленника, да
тот и не упирался. Висел, ровно тряпка, Вишена из него дух вышиб напрочь.

- Ловко ты его! - с завистью молвил Яр, пожирая Вишену восхищенным
взглядом. - Что это?

Вишена усмехнулся:

- Это? Борьба такая, без оружия. Спас называется. Отец научил!

- А меня научишь?

- Научу, коли впрямь захочешь. Дай только Книги найти. Лады, хлопче?

- Лады, Пожарский!

Вернулись к кострам. Боромир заворчал на Вишену, скорее для порядка,
чем всерьез:

- Орел, так тя... Меч в ножны - и ну, кулаками махать! Ярмарка, что
ли? Где ж это видано, без оружия драться?

- Ладно, Непоседа, не бурчи. Я ж у него меч выбил.

- Ну и что? Огрел плашмя, или рукояткой по башке, да и дело с концом.
А то - Спас, отец научил... Плохо учил, так тя...

Тарус возился с песиголовцем. По-людски тот не соображал ни бельмеса,
как и полагал Пожарский с самого начала. А жаль.

- Ладно, - сдался наконец чародей после получаса безуспешных попыток
найти общий язык. Песиголовец только рычал да скалил зубы. Клыков у него,
кстати, почти и не было видно. Маленькие, чуть поболе остальных зубов. Да
и вообще, зубы совсем не собачьи, ближе уж к человеческим.

- Свяжите его, чтоб не удрал. На рассвете отпустим.

- Отпустим? - удивился Боромир. - Это еще зачем?

- Не убивать же его? - ответствовал уверенно чародей. - С мертвого
какой прок? Вернется к своим, расскажет, так, мол, и так, задали нам жару,
еле живот сберег. Другой раз поостерегутся соваться.

Боромир махнул рукой:

- Будь по-твоему. Голова ты, Тарус-чародей. Ох, голова!

На том и разошлись. Выставили часового на всякий случай, и на
боковую. Однако на этом приключения сей беспокойной ночи из завершились.
Спустя час Пристень-часовой вновь поднял тревогу: к костру невесть откуда
выбрел дикий злющий упырь. Здоровущий, глаза красным полыхают, что твои
угли, клыки наружу, когти - что у медведя, страхолюдина, ей-право... С
таким в одиночку встретиться, хлопот не оберешься.

- Огнем, огнем его, братцы! - командовал Тарус.

Братцы живо похватали пылающие ветви и окружили упыря; Тарус нащупал
старинный амулет в виде человеческой ладони, наложил защитное заклятье и
отослал упырину на запад, к бездонным омутам речки Векши. Пущай поплавает!
Убрел сбитый с толку вурдалачище, вращая глазами да сопя.

- Тьфу ты, пропадь! Отоспаться не дадут, вражьи дети, - проворчал
Боромир, возвращаясь к костру. - Гоняй их по ночам, словно дела больше
нет.

С рассветом кое-кого было не растолкать - умаялись ратнички. Однако с
грехом пополам наладились в путь-дорогу.

Пленника-песиголовца отпустили. Боград, разрезая ему путы,
приговаривал, хоть и знал, что его не поймут:

- Так и скажи сброду своему несусветному, мол, не ваше это собачье
дело - за Книгами ходить! Уразумел, ушастый?

Песиголовец щурился на свет и недоверчиво косил глубоко посаженными
маленькими глазками, не веря, что свободен. Меч его подобрал Омут и
спрятал в суму-чехол; два других взяли Славута и подраненный Дементий.
Клинки были старые, добротные, но чересчур узкие и длинноватые.

- Чудно! - вздыхал Боград. - Одет вроде по-людски, руки-ноги на
месте, даром что мохнатые. И - на тебе! - такая рожа. Что за твари эти
песиголовцы? Чудно, одним словом.

- Чего только на белом свете не бывает, - вздохнул вслед за Боградом
Роксалан, басом, низким и раскатистым.

Выступили, все еще обсуждая это странное создание - впервые ведь
увидали такого. Раньше Лойды и окрестных земель достигали лишь смутные,
искаженные до неузнаваемости слухи о собакоголовых. Ожидали, что окажутся
они пострашнее. Не сравнишь с вовкулаками - вот те воистину чудища!

Мало-помалу приближались к болотам. Около полудня захлюпало под
ногами, стали попадаться обширные желтые моховища.

- Морошки будет сей год - страсть! - заметил довольно Омут, большой
до морошки охотник.

След датов весьма уверенно вывел к берегу Миги-реки и чуток свернул к
северо-западу.

- Ну, чародей, - кисло молвил Вишена, - видать, знают они тропку твою
счастливую...

- Не говори "гоп"... - ничуть не смутился Тарус. - Еще не вечер,
Пожарский. Поглядим, кто кого.

У Каменного Брода переправились на левый берег Миги. Первая полоса
болот осталась за рекой; дальше пошло каменистое голое всхолмье,
оттененное с севера и востока зубчатой стеной хвойного леса. Следы на
твердой, усеянной ледниковыми валунами почве мудрено было разглядеть,
однако следопыты свое дело знали и вели без задержек. Даты быстро оставили
реку, вновь устремляясь на север, в леса. Бор, крепкий, медный, ядреный
поглотил и беглецов, и преследователей.

Степняки-венеды, выросшие в седлах, часто вздыхали: "Коней бы..." Да
где их возьмешь? Шли все в стороне от селений, западнее. Границы родных
земель оставались справа, за лесом и болотистыми равнинами.

Конское ржание услыхали под вечер. Боград мигом насторожился и
известил Таруса с Боромиром.

- Тут нигде в округе селений нет ближе чем в Чикмасе. Отряд это
чей-то, - уверенно сказал Боромир.

- Может, наши? - предположил Боград. - Заворич с Позвиздом.

Тарус недоуменно пожал плечами:

- Да что им тут делать?

- Разобрались с песиголовцами, и в Лойду. А оттуда верхом. Нас ищут.

- Вряд ли, - упорствовал Тарус. - Они бы искали совсем в другой
стороне, южнее. А эти на севере.

- Не даты же это?

- Уж конечно...

До захода солнца оставалось еще порядком, часа три, а то и поболе.
Боград, задумчиво глядя на слепящий лик Ярилы, пробормотал, будто каждое
слово пережевывал:

- Поглядеть кто такие, а, чародей?

- Пожалуй. Бери брата и пошли.

Богуслав был тут как тут. Немедля и отправились на звуки. Боромир с
остальными спутниками присели отдохнуть и густых зарослях можжевельника.

Тарус с венедами забрали немного к западу, чтоб выйти ко всадникам
имея солнце за спинами. Неслышно пробирались меж сосен, топча прошлогоднюю
хвою, мягко-мягко, ровно рыси. Вскоре открылся просторный луг; с востока
его ограничивал широкий безымянный ручей, приток Миги. Горели костры,
вокруг них копошилось человек сорок. Почти все щеголяли в знакомых Тарусу
остроконечных шапках.

- Ба! - узнал чужаков чародей. - Те самые всадники, что Яра в Рыдогах
пленили.

Некоторое время все трое пристально разглядывали пришлых. Те
расселись у костров, ели небось. В стороне, у табуна, сновало еще человек
пять; чем они там занимались рассмотреть толком никак не удавалось.

- Пугнуть бы их... - прошептал Боград с некоторым сомнением.

- Зачем? - удивился Тарус. - Сидят, ну и пусть себе сидят. Обойдем
лесом, и дело с концом. А так - всполошатся, чего натворят-наворотят? Иди
знай! Обойдем, вернее не придумаешь.