ни смерти, ни судьбы. Если ты не хочешь уплыть из Египта в трюме корабля
связанной, советую подумать. Я найду такое убежище, что лазутчики не
разыщут тебя.
родственник царя, в такой решительный час мог думать о женщине, о гетере,
хотя бы и столь великолепной, как я.
ты великолепна, как богиня, окружена всеобщим вниманием и поклонением. А
расстаться, тем более отдать кому-нибудь, будь то сам Аргоубийца, для него
- унижение, худшее, чем смерть. Его или твоя... сначала твоя, но не
прежде, чем ты до дна осушишь чашу унижений, которыми он воздаст тебе за
власть над ним и непокорство.
зажженных у пристани факелов.
ответ.
подстеречь меня в любом месте выше Навкратиса. Боюсь оставить лошадей куда
я их спрячу? Тем более, что ты согласилась остаться - здесь со мною до
времени, - и Эгесихора обняла, прижимая к себе верную подругу детских лет.
исполненный любви ответ, приложила печать присланного Неархом перстня и
заняла у подруги два золотых дарика, чтобы заставить вестника немедля
отправиться в обратный путь до следующей станции.
ксенон почтовой станции, недалеко от древнейшей ступенчатой пирамиды
фараона Джосера.
вестник-почтальон согласился выехать поутру, отправилась домой с факелами
и двумя сильными спутниками.
стратега, но ночью все никтериды (летучие мыши) одинаковы.
Клонария, ворвавшаяся, с криком: "Госпожа, госпожа!"
говорят об одном - убийстве вестника, прибывшего вчера из Дельты. Его
нашли на рассвете у ворот станции...
Эгесихору. Таис приказала приготовить широкие белые египетские плащи и
взнуздать Салмаах. Надев короткий хитон для верховой езды, она нетерпеливо
ходила перед террасой в ожидании подруги. Наконец, встревоженная
задержкой, она велела Клонарии сбегать к Эгесихоре. Расстояние в четверть
схена было пустяковым для здоровой девушки. Когда запыхавшаяся рабыня
вернулась одна, Таис поняла, что ее опасения сбываются.
Клонария.
близ могил древнейших царей, у Тупой Пирамиды. Владелец садов был эллином
по отцу и одним из ярых поклонников Золотоволосой.
сказать хоть слово.
осадила Салмаах. Из-за кустов показалась четверка Эгесихоры, медленно
ехавшая навстречу. Одного взгляда было достаточно: случилось что-то
ужасное!
головой стояла Гесиона. Ее волосы раскосматились на ветру, хитон сполз,
обнажая плечо. Послав Салмаах вперед, Таис с пронзительной ясностью
поняла, что пыльно-золотые пряди, колеблемые ветром в прорезях правого
борта колесницы, - концы волос ее подруги. Подскакав ближе, она увидела
залитый кровью хитон Гесионы, темные пятна на желтой краске и медленные
страшные капли, падавшие в пыль позади лошадей.
поддерживавший верхний дышловой стержень. Девушка почти не управляла
конями, лишь удерживая их. Салмаах пятилась от колесницы, чувствуя кровь и
смерть. Таис спрыгнула с кобылы, бросив поводья, и бегом догнала
колесницу. Эгесихора лежала, опершись боком на арбилу, низко свесилась
отягощенная косами безжизненная голова. Перешагнув через ноги спартанки,
Таис обняла находившуюся в полузабытьи Гесиону, отняла вожжи и остановила
тетриппу.
позади убийцы". Не отвечая, Таис склонилась над милой подругой, подняла ее
голову, увидела серые губы и блестевшие сквозь полузакрытые веки белки
остановившихся глаз. Широкая рана ниже левой ключицы, нанесенная сверху
боевым дротиком, была смертельной. Таис повернула еще теплое и гибкое тело
подруги на бок, уложила на дно колесницы. На миг ей показалось, что
Эгесихора, живая и невредимая, устроилась уютным клубком, заснув на пути.
Вырвавшееся рыдание сотрясло все тело афинянки. Осилив горе, Таис занялась
Гесионой. По правому боку шел длинный разрез от нанесенного удара. Убийца
промахнулся и рассек только кожу и поверхностные мышцы, однако кровь
широкой лентой продолжала медленно стекать на бедро. Таис затянула рану
головным покрывалом и тронула лошадей, свистнув Салмаах, которая затрусила
рядом. Они доехали до ручейка чистой воды, так и не обменявшись ни словом
с Гесионой. Напоив девушку, обмыв ее лицо и окровавленные руки, Таис
застыла в задумчивости. Гесиона, порываясь что-то сказать, не посмела
нарушить ее молчания. Лицо гетеры, искаженное горем и отчаянием,
становилось все более грозным, при этом странным образом светлея.
перекосившийся кринон - кольцо на дышловом стержне. Гесиона последовала за
ней, но Таис молча показала ей на Салмаах. Гесиона вышла из оцепенения и
неожиданно легко вскочила на лошадь. Разбирая вожжи, Таис искоса взглянула
на фиванку и убедилась, что та может держаться в седле. Позади на прямом
участке дороги показались подозрительные, бежавшие мелкой трусцой фигуры в
белых египетских накидках. Таис недобро усмехнулась и издала пронзительный
визг. Кони бешено рванули с места. Испуганная Салмаах отпрыгнула в
сторону, едва не сбросив Гесиону. Фиванка распростерлась на ней,
вцепившись в гриву. Таис понеслась очертя голову, как никогда не делала бы
даже в присутствии Эгесихоры, которая иногда учила ее управлять четверкой.
неразлучная подруга, поверенная всех тайн, спутница всех дорог... Рыдания
снова сотрясли Таис, но мысль об убийце и мщении, гнев и ярость перекрыли
все другие чувства. Она неслась, как воплощенная Эриния, окаменевшая в
стремлении достичь цели. Она не успела научиться у Эгесихоры той
музыкальной работе пальцев, какая требуется для гармонизации действий всех
четырех лошадей. Таис помнила, что между большими и указательными пальцами
правой и левой руки держат вожжи дышловой пары, а средние и безымянные -
захватывают вожжи наружных пристяжек, пропущенные через кольца на холках.
Повороты тетриппы в ее руках были неуклюжи, и Таис мчалась напролом, едва
успевая избегать серьезных препятствий.
Кобыла то настигала колесницу, то опережала ее, то оставалась позади,
когда дорога становилась прямой и ровной, как поле стадиона.
нуждалась в раз(r)яснениях. Случилось то, чего она все время опасалась, и
она неслась во весь опор к виновнику смерти Эгесихоры.
подругу подстерегли на дороге к садовому хозяйству, отстоявшему на три
схена от центра Мемфиса. Эгесихора попросила Гесиону сопровождать ее,
чтобы помочь управиться с лошадьми, если ее приятеля не окажется на месте.
Таис поняла, что Эгесихора чувствовала нависшую над собою опасность и не
хотела быть одной.
наклонялись над дорогой. Два человека с копьями преградили дорогу
колеснице. Эгесихора помчалась прямо на них... Люди отпрыгнули в сторону,
а в это время кто-то скрывавшийся в ветвях большого дерева бросил копье в
Эгесихору. Она упала мгновенно, сраженная насмерть. Гесиона плохо помнит
дальнейшее. Она думала только об одном - увезти Эгесихору в город, к
госпоже. Наверное, она остановила разбежавшуюся четверку, развернула ее на
узкой дороге, когда убийцы явились снова. Кто-то ранил ее, метнув нож.
преследователей, она замедлила бег лошадей и намотала вожжи на выступ
арбилы, чтобы вытащить копье из тела Эгесихоры. С усилием она вырвала
оружие, и тут ей стало дурно.
иначе убийцы настигли бы колесницу.
и угрозы разбегавшихся прохожих и носильщиков. Вихрем подлетела четверка к
воротам Стратопедона. Воин на страже, одуревший на солнцепеке, сначала
даже не двинулся, узнав четверку Эгесихоры. Потом, заметив неладное,
нерешительно наклонил копье, преграждая путь. Таис и не подумала
сдерживать озверелых коней. Со стуком полетел выбитый из рук щит,
хрустнуло под колесами копье, отброшенный к столбу спартанец дико завопил,
поднимая тревогу. Колесница промчалась через обширный двор для военных
упражнений к огороженному решетчатым барьером навесу. Здесь обычно сидел