ку, и исчезал из дому в пятницу вечером, якобы спеша на "Стрелу" и имея
в портфеле командировочные бумаги, пижаму, электробритву и проч. Билет
же загодя брал на воскресный вечер, ибо командировка начиналась с поне-
дельника, как у всех деловых людей. Жене врал про субботнюю коллегию ми-
нистерства, и жена верила, впрочем... кто знает?
цу, в двенадцатом часу ночи, чтобы ровно через двое суток умчаться отсю-
да на такси к Мсковскому вокзалу.
доме. У Демилле телефона не было, у меня тоже; Зеленцов ей его и поста-
вил...
обнаружил себя летящим в ночи над нашим прекрасным городом.
летом в форточку - поди догадайся! Был в легком опьянении от коньяка и
Инессы, в памяти всплыла только что услышанная в программе "Время" исто-
рия с угоном пакистанского самолета... Испугался, одним словом. Подумал,
что летит "туда". А так как "там" Валерию Павловичу делать было реши-
тельно нечего - с тем же партбилетом и документами для служебного
пользования, он это понимал четко - то и выбросил. Хотел было сам вып-
рыгнуть, да Инесса остановила. Впрочем, не хотел. Погорячился.
Ей все равно было - куда лететь. Даже интересно.
поначалу вел себя уверенно. Страх прошел. Понял, что дома, среди своих.
Поняв это, Зеленцов попробовал напугать полковника Коломийцева своими
связями и действительно слегка встревожил. Посему Федор Иванович и спих-
нул Зеленцова майору. От греха подальше...
и содержимого портфеля - что за птица Зеленцов. Хотя в протоколе были
зафиксированы только факты (должность, командировка в Москву, Инесса Ау-
риня), Игорь Сергеевич восстановил жизненный путь и моральный облик неп-
рописанного летуна с большой точностью. Он много видел таких. Даже внеш-
ность нарисовалась в воображении майора с такой отчетливостью, что он не
в силах был сдержать удовлетворенную улыбку, когда Зеленцова ввели в ка-
бинет. Угадал!
же улыбнулся, несколько покровительственно: "Сейчас будут извиняться.
Работнички!" - и сел на предложенный ему стул напротив Игоря Сергеевича.
будто обращаясь к себе, сказал майор.
юсь, моя личная жизнь находится вне вашей компетенции?
клокотала злость. - Но бумажки-то потеряли. Служебные документы, партби-
лет... Разве не так?
вей становился его голос. Майор хорошо знал эту породу счастливчиков и
демагогов; они не раз перебегали ему путь, глумились, попирали все нор-
мы. Но более всего Рыскалю ненавистен был повод, благодаря которому Зе-
ленцов оказался здесь, а именно - распутство. Да-да, милорд, распутство!
Майор называл вещи своими именами.
тельных, теперь уже старомодных, моральных качеств. Он убежденно считал
людей распущенных подлецами, способными, предавши семью, предать и Роди-
ну.
ладистым человеком, его дальнейшая судьба сложилась бы иначе. Но тут,
как говорится, нашла коса на камень.
ре. Ему бы сбавить тон, но Валерий Павлович, принимая во внимание невы-
сокий чин Рыскаля, решил надавить.
здесь? Ему доложили?
все в нашем городе. Возможно, Глеб Алексеевич не один в Ленинграде, даже
наверное это так, но те - просто Глебы Алексеевичи, а этот...
ного дома. Среди подробностей, в частности, указали на портфель Зеленцо-
ва и на причину пребывания Валерия Павловича в летающем доме. Конечно,
докладывал об этом не полковник Коломийцев, а генерал. Глеб Алексеевич
отреагировал на сообщение о Зеленцове кратко и энергично: "Вот прохвост!
" - Зеленцова он знал, поскольку тот представительствовал во время посе-
щений Глебом Алексеевичем НПО, где работал непрописанный летун.
важнее была твердость майора, не знавшего ничего о словах Глеба Алексее-
вича, ибо она покоилась не на эмоциях, а на незыблемой принципиальной
основе.
выходной день, - сказал майор.
аморальном поступке, потере служебных документов и партийного билета, я
сообщу директору вашего предприятия, в партком и профсоюзную организа-
цию. И вашей жене, само собою...
тал Зеленцов, потеряв лицо. Для него это было как обухом по голове. Вот
уж не ожидал Валерий Павлович, что встретит здесь такого храбреца! Через
секунду он взял себя в руки, сухо проговорил:
возвратить мои вещи и освободить.
фель придвинул по столу к Зеленцову.
хода. Зеленцов вышел, не прощаясь, вполне уверенный в гибельной ошибке
майора. В голове уже мерещились формы мщения, мелькали фамилии должност-
ных лиц, способных осуществить кару... Не знал Валерий Павлович о том,
что он -уже не подающий надежды руководитель, а прохвост, и об этом
кое-кому известно.
нял трубку и узнал от дежурного, что дозваниваются из девятнадцатого от-
деления милиции. Некто Демилле Евгений Викторович явился туда и утверж-
дает, что проживал в улетевшем доме. Майор придвинул к себе список, не
отнимая трубки от уха. Бешенство еще бурлило в нем.
непрописанный летун, там незарегистрированный бегун, мать их ети! А все
распутство проклятое! Почему от жены сбежал? Зачем теперь хочет вер-
нуться? Ну нет! Майор решительно пригладил ладонью свое "воронье крыло"
- жест этот в Управлении знали. Он означал неколебимую твердость.
трубку. - Не проживает он в доме, жена показала. Никаких сведений о
семье не сообщать!
торовича. Слова майора покатились по служебным каналам и достигли неза-
регистрированного бегуна в несколько смягченном виде, но с неизменной
сутью.
жу только, что он вернулся домой в первом часу ночи, чрезвычайно уста-
лый, но удовлетворенный работой. Сделано было много, еще больше предсто-
яло сделать. Он уже мысленно сроднился с домом и, ложась в ту же ночь
рядом с женою Клавой, рассказал ей всю правду (он всегда рассказывал ей
правду о служебных делах, знал - Клава не подведет). Добавил, что жить
им, вероятно, придется в доме на Безымянной.
знал, что так оно и будет - с войны были вместе.
ить! Они сейчас, как стадо овец, - потерянные, жалкие людишки. Им поря-
док нужен, уверенность, спокойствие... Мне большая власть дана, Клава, я
должен оправдать.
жизни в кооперативе, чистоту нравов, добро и порядок. По правде сказать,
все об этом истосковались. Неужто нельзя хоть в одном месте...
ся, и мерещится мне наше государство в виде причудливого многоквартирно-
го дома, в котором царят чистота и порядок. Странна его архитектура:
торчат островерхие башенки, где живут поэты; башенки эти сделаны отнюдь
не из слоновой кости, а из хрусталя - поэты на виду днем и ночью. В мно-
гоэтажных колоннах, подпирающих крышу, я вижу ряды освещенных окон - там
живут рабочие и колхозники, а между колоннами на страшной высоте летают
самолеты Аэрофлота. С покатой крыши, где устроились министры, академики
и депутаты Верховного Совета, то и дело стартуют в космос ракеты; до
космоса же - рукою подать, потому что здание наше выше всех мировых гор
и пиков.
Русанов Владислав
Максимов Альберт
Ильин Андрей
Роллинс Джеймс
Сапковский Анджей
Эриксон Стивен