разберется. Но все-таки не бросал, а лишь временами перекладывал из одной
руки в другую. Казалось, узел с каждой минутой все больше смахивает на
гирю. Даже мелькнула мысль - размяться бы с такой "гирей" в спортзале, на
Боевых Методах! От коллективного смеха стены бы затряслись...
Хотя, успокаивал он себя, на его месте любой бы выдохся. И в самом деле -
сперва незнамо сколько тащился по Дыре, голодный, усталый. Потом
плюхнулся. Куда? Наверное, это была подземная река. Или не река, а озеро.
Течения он не запомнил. Впрочем, разницы нет. Все равно запросто мог
потонуть. А вот не потонул. Почему? Неужели он, Костя, такой мощный?
Ерунда. Это не спарринг в зале, под присмотром тренера. Читал же он, что
от ледяной воды сразу начинаются судороги, потом отказывает сердце - и
кранты человеку. И ведь не о каких-нибудь дистрофиках там шла речь. Так
спортсмены тонули, десантники... Взрослые, сильные... Кажется, в той
книжке было написано, что человек выдерживает две-три минуты, а после ему
конец. А он, между прочим, долго плыл. Очень долго. Но никаких судорог не
было. И дно под ногами появилось именно в тот момент, когда последние силы
кончились. Ни раньше, ни позже. Да к тому же еще одна неувязочка. Падал-то
он с большой высоты. Брюхом об воду шлепнулся. По всем законам природы
должны быть отбиты внутренности. Но вроде бы все цело.
начавшаяся еще в карцере, когда появилась дверь. Потом склад, и шкаф, и
Дыра. Будто кто-то невидимый и сильный помогает ему.
Только раньше он отмахивался, не до того было. А теперь стоило бы
разобраться.
рассчитывать, кроме как на самого себя? А на себя что рассчитывать? Что он
может? Он - один, голый, слабый, глупый, а против него целая орда:
Санитары, Воспитатели, Сумматор этот ихний. И ведь, наверное, есть и
другие, о ком он не знает. А что он вообще знает об этом странном мире? Не
больше, чем воробей про Галактику. Скорее всего, здесь имеются такие силы,
о которых он и понятия не имеет. Может быть, именно эти силы за ним сейчас
и гонятся. Кажется, в последнюю их встречу Белый говорил о каких-то
сгустках... Белый... Белый... До сих пор Костя боялся подумать всерьез,
кто же он такой? Сон? Ну уж нет. Пускай и приходил к нему Белый во сне, но
сам-то он сном не был. Правда, доказательств никаких. Настоящих
доказательств, которые можно было бы подержать в руке, взвесить, ощутить
их силу.
доказательство. Сон пришел - и ушел, растворился в памяти, его уже не
вернешь. Хотя недаром Серпет из-за его снов так встревожился. Он, Серпет,
мужик серьезный, по мелочам дергаться не станет. Но, конечно, он врал.
Врал, говоря, что нет на самом деле никакого Белого, что все это
загадочная болезнь.
что дверь - была. И был Белый в том последнем сне, когда он говорил: "Но
выход есть. Когда вспомнишь об этом, сделай вот что. В уме считай до
десяти, а после поверни руку вот так..." И показал, ввинтил свою ладонь в
прозрачный воздух снежной равнины.
Белый. А после - звон невидимого колокола.
грянул, стены не рухнули. Но появилась дверь. Высветилась желтой рамкой в
стальной темноте карцера. Он тогда ничего не соображал от удивления и
радости. Толкнул ее изо всех сил, отчаянно. И дверь легко, бесшумно
открылась. За ней оказался узкий коридор, который освещала тусклая,
забранная в проволочный колпак лампочка, цементный пол покрывала давняя
пыль, а вдоль стен тянулись какие-то переплетающиеся трубы, черные змеи
кабеля, отовсюду неслось низкое гудение, точно урчал нажравшийся
свежатинки хищник.
быть. Санитары - они не такие уж дураки, знают, куда запирать. Нет уж,
хватит играть с самим собой в прятки. Дверь ему открыл Белый.
сквозь клубы дыма, но зато он двигался, разговаривал, даже зачем-то снежок
слепить пытался. Правда, ничего у него тогда не вышло. И Костя понял,
почему. Снег должен был чуток подтаять, а для этого нужны теплые руки,
живые. А Белый? Живой ли он? Что за вопрос? Он же говорит, думает, что-то
его огорчает, что-то радует... А руки у него мертвые. Нет, странно все
это!
Пускай еще не надежда, но что-то на нее похожее, слабый такой лучик,
словно от потерянного фонаря. И сейчас именно этот лучик вел его дальше, в
темноту и неизвестность.
все-таки он был слегка удивлен. Не словами Старика, нет, он давно ждал от
Сумматора каверзы, но собственное спокойствие как-то не вязалось с тем,
что случилось. Почему нервы, эти перетянутые, готовые лопнуть струны,
вдруг обвисли, точно бельевая веревка, когда с нее сняли простыню? Почему
не нужно стало играть, притворяться хладнокровным суперменом, почему все
выходит само собой? "Сабо сомой". Почему Старик показался вдруг смешным и
жалким, куда делась его величавость? Странно все как-то...
Старика. - Что вы хотите этим сказать?
исподлобья, устало и расстроено. Глаза его оказались в красных прожилках,
сизые веки набрякли. Давно не спал, бедняга.
спросил он, явно не надеясь на ответ. - Похоже, временами вы забываете,
где очутились. У нас имеются такие методы, о которых вы не только не
подозреваете, но даже и не вместили бы умом. Но крутить не буду, прямо
скажу - возможности наши не беспредельны. Иногда случаются и сбои. Только
поэтому вам и удалось заварить кашу. От себя добавлю - весьма поганого
вкуса.
откинувшись на спинку кресла. - Мне, знаете, загадки надоели. И вообще
спать хочется, - он зевнул.
вписывалось в мрачные стены Сумматорского кабинета, в паутину хитрых
уловок, в грозящие ему неприятности. Но если разобраться, выходит, что и
он, Сергей Латунин, не слишком сюда вписывается. Может, именно потому и
влилось в душу спокойствие?
Старик. - Мне, признаться, тоже неловко наблюдать, как вы выкручиваетесь.
Знаете, как оно со стороны выглядит? Никак не подберу подходящих слов...
Плоско, может быть. Приземленно как-то выходит. Ну ладно, к делу. А дело
наше называется простым коротким словом: Прорыв. Так вот, той самой ночью,
когда объект был изолирован, вы отправились на Центральный Пульт. Причем
снарядились точно в шпионских боевиках. Стыдно, Сережа. Кому вы собирались
совать в рот свои нестиранные носки? Неужто забыли, что всюду у нас
следящая аппаратура. Автоматика, правда, временами барахлит, - добавил он
со странным смешком.
Большую Машину и вызвали программу РС-15. Короче, программу эту вы
затерли. Да так, что не восстановишь. Было, Сергей Петрович? Вот так-то! У
нас все зафиксировано. Беда лишь в том, что запись мы просмотрели с
опозданием. Ну, а результаты таковы. Объект сам, без помощи Посланника,
прорвал Первое Кольцо. Причем совершенно неясно, каким образом. В боксе он
каждую секунду был под контролем, записывалось любое его движение, каждый
вздох - и вдруг его не стало. Мгновенно. На мониторах вспышка - и чернота.
Мы, конечно, подумали на аппаратуру. Но та оказалась в полном порядке. Это
же вам не коммутатор в Жмеринке. Словом, пропал объект. Оно и понятно -
после того, как вы стерли программу, он стал недоступен нашим методам.
Блокировка-то снята. Одна надежда на Санитаров. Впрочем, - бросил он
взгляд в сторону Ярцева, - слабенькая надежда. Как видите, ситуация
перешла в иную плоскость. Конечно, ему не перейти Границу. Этого не может
быть, потому что не может быть никогда. Но вы представляете себе, какую
цену придется заплатить? Ах да, вы же не в курсе, - Старик махнул рукой. -
И очень хорошо. Вам знать не стоит, уж поверьте мне.
языке вертится термин "диверсия". Объективно получается так. Другое дело -
зачем. Вот этого я понять не в силах. Загадка. Ваш случай уникальный,
раньше ничего подобного у нас не было. Ладно, можно еще понять, если бы
Посланник вышел на вас. Действительно, отчего бы им не заиметь здесь
своего резидента? И внедриться с вашей помощью сюда, в здешний слой.
Весьма разумная стратегия. Только вот не было у вас никаких таких
контактов - мы проверяли. Тогда в чем дело? Захотелось приключений? Добро
бы еще какой-нибудь сопливый Стажер. Бывает, знаете ли, взбунтуется младая
кровь, тяга к романтике, то се... Кто из нас в детстве не играл в
разведчиков? Но детство кончилось, Сергей, и вы это понимаете не хуже
меня.
делом. Но есть же и чисто человеческий момент. Вы, Сережа, наверное, давно
уже почувствовали - вы для меня не только сотрудник, не только
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Березин Федор
Сапковский Анджей