read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Конон слушал внимательно, но на его каменном лице ничего не отражалось. Сергей сказал с интересом:
- Лохами? А что, похоже...
- Фигня все эти коммунизмы и фашизмы, - сказал я зло. - Вот я, баймер третьего тысячелетия, торжественно объявляю: с этого дня и этого часа объявляется полная и безоговорочная амнистия всем взглядам, всем идеологиям, всем вкусам и желаниям. У нас, нынешнего поколения, хватит ума и воли, чтобы идти без вашего хомута, вашей упряжки и вашего кнута. Мы - разберемся сами. И если фашизм или коммунизм где-то сказал, что дважды два равняется четырем, то мы не станем говорить, что равняется стеариновой свече, как делаете вы из страха прослыть коммунистам, фашистами или буддистами. Фигня! Нет коммунизма, фашизма, демократизма или какого-нибудь там папизма. Есть наша жизнь, и мы для нее будет брать то, что нужно. Нам неважно, что подобную деталь использовали в какой-то древней машине, а та разломалась. Архимедов винт не стал хуже, от того что с ним потонул "Титаник", а бесплатное школьное обучение не стало хуже из-за фашизма, которое эти сказочно ужасные фашисты ввели в своих странах!
А угрюмый Гриць добавил:
- А всякую шушеру, что начнет обвинять кого-то в коммунистических, фашистских или прочих взглядах - в рыло!..
Антон запротестовал:
- Ну, это уж чересчур. Не все из них - папенькины сынки победителей. Хватает и лохов, вроде нас... тебя, то-есть, что как попки повторяют красивые фразы. Они, эти лохи, могут быть вполне искренними.
- Тогда не принимать их в культурные ряды, - решил Гриць и шумно высморкался на пол, поочередно зажимая ноздри большими пальцами. - Гнать их из сцивилизации!.. Обратно в пещеры. В каменных век борьбы идеологий... а что это: борьба идеологий?
- Что это было? - поправил Иван. - Да хрен его знает. Какое-то временное затмение в предыдущем столетии. Даже в двух, но для человечества это такой мелкий срок!.. В прошлом и людей ели.
- Правда? - заинтересовался Сергей. Он внимательно окинул долгим взглядом пухлую фигуру Нюрки, ее толстые сочные ляжки, розовые щеки. - Так, говоришь, ничего не будем отвергать из опыта прошлого?
- Ничего, - отрезал Иван сердито. - Да-да, ничего полезного, на что бы ты тут не намекивал. Мы же с тобой культурные люди, говнюк!
- Ну вот, - сказал Сергей с укоризной. - Ругаетесь, а потом этими же руками будете за хлеб браться.
Конон вернулся к нашему столу через час, довольный, словно облапошил кого-то на пару миллионов долларов. А может, и облапошил, его подлинные дела и секреты знает разве что Козаровский.
По дороге спотыкался, смотрел в небо, глаза прищурились, как у китайца. Мы все заметили, как твердое лицо дрогнуло в непривычно умильной улыбке.
- Ага, летают!.. Я сто тысяч зеленых дал Академии Наук, чтобы привезли, восстановили поголовье, чтоб обязательно выпустили здесь поблизости... Если приживутся, еще денег дам! Нет, ты погляди, как летит! Не просто сокол... а этот, как его... ага, Пивоваров!
Сергей удивился:
- Какой Пивоваров? Может быть, сокол-сапсан?
- Ну да! А я как сказал?.. Ах да, это у него емэйл - sapsan...
- Илья Юрьевич, сказал я торжественно, - поздравляю!
Конон взглянул с некоторым подозрением.
- С чем?
- Похоже, вы уже человек Интернета.
- Да? Спасибо... Гм, ну так за кого решили голосовать?
- За кого скажете, шеф! - бодро отрапортовал Сергей.
- Ха, я скажу... Вам вон баймер такое выдал! Даже у меня голова закружилась. Мол, весь мир до основанья мы разрушим, а из обломков не возьмем ни фига... Так, Андрий?
Я чувствовал его острый взгляд, чересчур внимательный, ответил как можно спокойнее:
- Я, знаете ли, готов смотреть фильмы о Бородинской битве или Куликовом побоище, как и всяких там крымских или отечественных войнах. И о разрушении Храма Христа Спасителя, как и о его восстановлении... Но я и не подумаю что-то черпать оттуда, как надеется СМИ, как рассчитывает правительство... или, как теперь любят намекать, какие-то Темные Силы, что стоят За Всем Этим! И для чего создавались эти... шедевры, как принято их называть. Может быть, для уровня прошлого человека это в самом деле шедевры? Но не для человека, живущего в Интернете!
Сергей сказал скептически:
- Я видел, ты оборонил слезу, когда во вчерашнем кине потопопа Аввакума сожгли. Помнишь, в караулке фильмец шел?
- Обронил, - признался я. - У моего дедушки пес Гриша был. Так ты знаешь, как я ревел, когда он умер? А этот Аввакум... Жалко мужика. Честный был... туземец. И те, которые его жгли, тоже были честные туземцы-идиотики. Правда, тогда они не знали, что идиотики, все дрались за правду, за веру. Но мне, человеку Интернета, не все ли равно, двумя или тремя пальцами крестились те бородатые дикари? Все то, что они доказывали друг другу, за что дрались, за что отдавали жизни - не полная ли дурь для человека Интернета? Вон-вон посмотрите!
Недавний дождь смел мусор, опавшие листочки, щепочки. Для муравьев ориентиры оказались потеряны, и, пользуясь поводом, они решили срочно перекроить карту мира. Из норок выплескивались черные блестящие тельца, бегом устремлялись к полю боя, там уже кипело настоящее побоище, все сверкало, будто там размахивали мечами и топорами, но это блистали под солнцем хитиновые панцири головогрудей... или это у жуков, а у муравьев что-то другое, по краям уже масса отгрызенных и отпиленных лапок, сяжек, щелкающие в боевом азарте жвалами отчлененные головы.
Мне показалось, что Конону хочется кому-то помочь, он наверняка помог бы, если бы дрались, скажем, черные и рыжие, но здесь сошлись в упорном бою тетрамориумы, бойцы отважные и неустрашимые, абсолютно одинаковые, возможно еще в прошлом году это была одна семья, но потом разрослась, разделилась надвое, и вот уже в одной принята одна феромоновая конфессия, в другой - другая, а этого уже достаточно, чтобы учинить не одну варфоломеевскую ночь теплым летним и безветренным вечером.
- Гм, - сказал Конон. - Гм... Да, я не рискну различить, кто из них католик, а кто лютеранин.
- А я не стану выяснять, - сказал я, - за какие ценности они бьются. Уже потому, что у них нет доступа в Интернет, а это значит, что эти черненькие с высоты человека Интернета, на том же уровне, что и слесарь дядя Вася или академик Пустобрехов. Конечно, какая- то разница между муравьем, дядей Васей и академиком есть, но с высоты человека Интернета, она практически незаметна!
- Но и то не в пользу человеков, - заметил Сергей со смешком.
Я сказал так же горячо, ибо достали этими уроками прошлого, без которого, оказывается, вот идиоты! - нет будущего:
- Но вот кто-то из доживших до нашего времени протопопов, меньшевиков или большевиков, фашистов или коммунистов, этакий дивный реликт Крымско-Троянской войны, хочет чтобы я, человек Интернета, следовал их заветам! Да-да, чтобы я не то молился... вы можете себе представить - м о л и л с я! - созданному фантазией древних и невежественных людей непонятному существу, не то вообще плясал что-то ритуальное... Да разве я не в состоянии придумать десяток разных богов за один вечер? Запросто. Да в любой эрпэгэшке они круче и ярче, чем весь Олимп и Асгард, вместе со всякими библиями, торами и зенд-авестами.
Гриць хмыкнул:
- Эт верно. Вот как-то...
Я продолжил, потому что Сергей и даже Конон смотрели, слушали:
- То же самое с этими коммунизмами, монархизмами, фашизмами и прочими общечеловеческими ценностями. Не ценности они для нас, людей Интернета! Мы - новая раса. ценностями. Не ценности они для нас, людей Интернета! Мы - новая раса... Ну, что в психушку потащите?
Ребята переглянулись, Сергей сдвинул брови, сказал задумчиво:
- Это уж НКВД решит, в психушку или... к стенке. Ишь, раскритиковался. Наши общемировые ценности ему не ндравятся... Как, Илья Юрьевич? Потащим его в нынешнюю НКВД?
Конон сказал с неудовольствием:
- Сергей, что ты мелешь? По-твоему, ФСБ это наследница НКВД?
- Ну, - ответил Сергей, - пусть не прямая, между ними была КГБ...
- Сергей, - сказал Конон сурово, - постыдись.
Сергей вскинул брови.
- А есть разница?.
- Ну, ты меня удивляешь... Или ты хочешь, чтобы я просветил этих молодых баранов? Изволь. КГБ была почти полностью ориентирована на слежку за своими согражданами. И в те времена считалась самой позорнейшей организацией. Её не только боялись, но и презирали, ею брезговали, а если узнавали, что кто-то работает в КГБ... хоты бы полотером или секретаршей, такой человек становился изгоем, ему не подавали руки, не приглашали в гости, отворачивались на улице. Не было ничего позорнее, чем сотрудничать с КГБ. Если на кого-то падало подозрение, что он сотрудничает с КГБ.... в качестве информатора или еще как, то этому человеку не оставалось ничего больше, как вообще бежать из этого города! Но не то дело с ФСБ...
Мы поглядывали исподтишка, украдкой. Конон сердится, словно сам из ФСБ, хотя мы уже знаем его биографию.
Сергей развел руками, а простодушный Антон спросил:
- А разве там не те же сотрудники?
- Пусть даже те, - отмахнулся Конон, - хотя на самом деле пришло новое поколение, но в любом случае - задания не те. И в КГБ были самые элитнейшие люди из правоохранительных органов. Просто лишь малая часть занималась своим прямым делом: ловили шпионов и сами добывали за рубежом нужные нам сведения. А остальные... я уже говорил. Так вот сейчас, Антон, ФСБ наконец-то занимается прямым своим делом. Слежка за своими отменена... как система, разумеется. Штат ФСБ уменьшился, права у них крохотные, их все еще боятся, старая слава умирает медленно, и пока что в их аппарате могут работать только энтузиасты и в самом деле люди, кровно болеющие за страну. Понимаешь, при их опыте, знаниях, выучке - каждый мог бы организовать свою фирму и жить богато, припеваючи! Но они работают, получают крохотное жалование, молча воюют за страну. Скажу тебе честно, я хоть и был партийным работником... я ненавидел КГБ. И везде ставил ему палки в колеса. Да так делали все, от первого секретаря КПСС до последнего дворника в Мухосранске. Вся страна так делала, независимо от пола, возраста, образования и занимаемого положения. Здесь в одной команде оказались русские националисты, западники, евреи, монархисты, троцкисты, подпольные цеховики, религиозные отказники - все стояли плечом к плечу, если дело касалось КГБ. Но с ФСБ - другое дело. Это крохотная беспомощная организация сейчас в такой глубокой жопе, что даже наш президент, выходец из рядов КГБ, ни фига помочь не может. Помочь можем только мы. Люди. Население. Ведь ФСБ практически один сейчас удерживает натиск противника... отступая шаг за шагом. И миллионы придурков... миллионы!.. только бы показать свою смелость и независимость от официального мнения, даже без подкормки с Запада вопят, что это ФСБ взрывает дома в Москве, что ФСБ устраивает катастрофы с самолетами наших граждан, ФСБ творит убийства направо и налево... Понимаете, поколение сменилось, но где-то на уровне спинного мозга остался дикий страх, что как бы не подумали, что я, такой вот хороший, поддерживаю власть! Поддерживать власть считается хорошим делом везде, но только не в России. В России признаком хорошего тона считается поливать грязью власть везде и во всем, обвинять ее во всех бедах, даже в землетрясениях и солнечных пятнах. И, конечно же, ругать КГБ, ФСБ, милицию... Но если их постоянно топтать, то кто туда пойдет работать из порядочных людей? Пойдут те отморозки, которым наплевать на ваше отношение. Которые придут завтра и шмякнут вас мордой о стену. Адвоката восхотелось, гад? Вот тебе адвокат, и сунет ствол пистолета в пасть, ломая зубы.
Сергей поерзал, сказал ворчливо:
- Что-то вы страсти рисуете...
- Жизнь страшнее всех этих страстей. Пришло то время, когда наши органы занимаются тем делом, которым должны. Милиция ловит хулиганов и ворье, а ФСБ - шпионов... и само засылает своих за кордоны. В этих условиях надо помогать, а не кривить харю. Я бы, к примеру, если бы меня вежливо попросили кому-то в Лондоне передать некий пакет... или даже оставить его у входа в Пентагон, то я бы сделал. Конечно, для этого должен находиться в Лондоне или в США по своим делам, даже ради страны я так далеко не поеду. Но и это уже огромный сдвиг, понимаешь?
Сергей смотрел настолько наивными глазами, что я заподозрил гадкие хитрости.
- Нет, если честно.
- Я очень стандартный человек, - признался Конон. - Типовой. Как думаю и поступаю я, так думает и поступает большинство. Я уже заметил, что когда я бросил Межелайтиса и начал читать Булгакова, то вся страна это сделала! А когда я в какой-то отпуск решил посетить некий полузаброшенный Домский собор в Латвии... или в Литве, это неважно, то обнаружил там такую толпу из России! Оказывается, треть страны ломанулась туда именно в тот год.
Антон подумал, сказал осторожно:
- Но вы, Илья Юрьевич, с поддержкой ФСБ не торопитесь, уж пожалуйста... Разве что им будет по фигу наша не совсем точно заполненная налоговая декларация.
Конон улыбнулся, развел руками. От главного стола ему призывно махали, а одна женщина даже вскочила на стол и, сложив ладошки рупором, звонко прокричала его имя.
Сергей посмотрел в спину уходящего Конона, сказал с сожалением:
- Жаль, угроза КНВД над баймером отпала... Жаль, там бы у него выбили признание, как это он семнадцать-ноль в простой стрелялке, где все видно насквозь...
Гриць сказал победно:
- Да теперь с рокетджампом и я тебя хоть сто к одному умою! Устарел ты, хлопец! Теперь вовсе не НКВД или КГБ самая страшная угроза. Теперь есть и намного страшнее...
Он принизил голос, опасливо огляделся по сторонам. Сергей вытаращил глаза, тоже оглянулся. Антон спросил тихо:
- А что это? Колись, не тяни кота за... лапу.
- Не знаешь, да? - спросил Гриць и посмотрел на него, как на уже окомбаченного таракана. - А наши политики раньше всех заметили!.. Ты не заметил, какую самую-самую страшную угрозу время от времени они изрекают? А за ними уже начали повторять и человечишки попроще!
- Какую? - спросил Антон.
Гриць надул щеки, приосанился, барски оглядел незримых телеоператоров и корреспондентов газет, произнес многозначительно:
- ...Последствия могут быть самыми непредсказуемыми!
Сергей расхохотался первым, Гриць передразнил очень похоже, перед глазами так и представили словно воочию два десятка примелькавшихся рож, только Антон, напротив, удивленно вскинул брови.
- Ну и что?
Сергей поморщился, отстранил Гриця, а на Антона указал пальцем:
- Люди, плюйте на него! В наших рядах завелся один... из этих, предсказуемых. Да пойми ты, червячок, что поведение только вас, червячков, легко предсказать! И вообще можно предсказывать. Человека предсказать невозможно... если он человек, а не червяк. Вывод: огромную массу людей старательно пытаются превратить в массу предсказуемых червячков. А так как с горы всегда легче, чем на гору... ясно? Вот мы с восторгом и песнями в существа с общечеловеческими ценностями!.. В предсказуемые существа. А человеческая непредсказуемость... уже неправильное, опасное и даже враждебное. Во завернули, а?
- Это ты завернул, - сказал Антон. Подумал, признал: - Но завернул здорово.
Глава 45
Вероника работала без устали, словно режим усталости был отключен, или она тайком долбила горячую клавишу эликсира. Я видел только склоненную голову, бегущую змейку молнии по металлической дуге очков, да слышал очень быстрый перестук клавиш.
Я торопливо прошел мимо, стараясь не побеспокоить ее даже взглядом, чистую мою и удивительную. Любовь, мелькнуло в черепе, это что-то такое светлое и высокое... Тут же ироничность человека двадцатого века заставила добавить "примерно как люстра", но душа моя поморщилась, я не настолько напичкан чужими приколами и шуточками, как весь окружающий мир... и который меня старается тоже...
Две вещи отличают человека от животного. Во-первых, мы пользуемся столовыми приборами. Во-вторых, можем контролировать свои сексуальные позывы. Наверное, я сверхчеловек, потому что при взгляде на Веронику у меня поет и пляшет сердце, учащается дыхание, в груди щем, томление, в зобу спирает горло, но ни малейших сексуальных позывов. Да, потом как-то да, но это попутно, когда наши сердца уже сливаются воедино, когда одна душа на двоих... и вообще это совсем крохотный пустяк на фоне того астрономического, что происходит с нами!
Она села в машину, я взглядом попросил пристегнуться, рука привычно переключила сцепление, бордюр слева побежал, побежал, помчался, вскоре слился в сплошную линию.
Вероника смотрела прямо перед собой, лицо ее оставалось бледным, солнечный загар ее кожи не коснулся вовсе. На стеклах очков прыгали мелкие искорки.
- Только не начинай снова, - попросила она тихо.
- О чем ты? - спросил я.
Я смотрел тоже прямо перед собой, но теперь видел ее отчетливо не просто боковым зрением, а видел... как видел на этом сидении и тогда, когда она уже поднималась в свою квартиру, когда сидела на своем месте в приемной, когда в выходные дни оставалась дома.
- О Кононе, - ответила она негромко. Я уловил в ее тихом голосе глубоко запрятанную боль. - Похоже, я влюбилась в тебя, Андрий... Дуреха несдержанная! Но я не оставлю Конона, понимаешь?.. Нет, не понимаешь.
- Почему, - сказал я горько, - понимаю.
- Дурак, наверняка подумал про деньги?.. Я люблю его сильно и... по-настоящему. Я не знаю, что такое это настоящее, сравнивать не с чем, но я его люблю. Я о нем думаю, я о нем забочусь. Он... он лучше тебя!.. Понимаешь разницу: влюбиться и полюбить?.. Так вот его я люблю. И я лучше умру, чем ему сделаю больно.
Я прошептал:
- Вероника... Поверь, я все понимаю. Я плакал сегодня ночью, потому что вижу: труднее всего тебе. Но что нам делать?
От широкого как Черное море шоссе бесшумно начал отслаиваться серый побег асфальтовой дороги поскромнее, всего на четыре полосы. Машина заучено и заранее перебралась поближе, пошла по накатанной уже ее колесами дорожке к романтичному Царицино.
По сторонам часто мелькали высокие дощатые заборы с надписями "Строительство ведет СМУ такое-то...". Дважды моя серебряночка жалобно проползала по сужению шоссе, что-то копают, прокладывают. Я привычно поворчал, все ворчим, потом подумал: а вдруг тянут оптоволокно? Ведь всегда после таких вот неудобств что-то улучшается! Город становится краше, это не замечают только зеленые и русская интеллигенция...
Начинаются жаркие дни, поливочные машины попадаются часто, то и дело уборочные машины, ремонтные рабочие, им успеть бы поскорее выкопать яму, добраться до поврежденной трубы, отремонтировать и снова закопать, засфальтировать, чтобы и следа не осталось. Попадались и просто засыпающие выбоины в асфальте, трещины,
Все для меня, человека, в то время как равнодушной природе до меня, такого замечательного нет дела. Ей все равно, если меня собьет машина или прибьет подгнившим деревом. Зато вроде бы вроде бы бесчеловечный, равнодушный, обезличивающий, гнетущий и т.д. и пр. город сразу среагирует: приедут машины, начнут спасать, тащить, что-то делать...
Потому я и люблю город, потому что он - для меня. Как вот ноутбук, автомобиль, стереосистема, кондишен...
Вероника поглядывала в окно, но замечает, как я понял по движению ее глаз, по-прежнему только зеленую травку, деревья, облака, уродливые камни, а когда шоссе пошло вверх, и оттуда увидели блеснувший вдали золотой купол церкви, Вероника встрепенулась и впилась в него взглядом.
Как же, подумал я с нежностью, это ж девятнадцатый или какой-нибудь еще там прошлый век. Тем эта церковь и примечательна. Не тем, что хороша, а что старая.
Говорят, что несмотря на то, что уже несколько миллионов лет женщина живет рядом с человеком, в ее поведении и образе жизни остается еще много загадочного и непонятного. К примеру, Вероника восторгается этим Царицыным который раз, хотя для меня смотреть одно и то же, что смеяться над старым анекдотом.
Машина нырнула под тяжеловесный каменный мост, красный, яркий, непривычный. На зеленом просторе: ровная подстриженная трава и неухоженные хулиганские деревья - мост смотрится празднично, а я меня в груди, несмотря на горечь, все равно светло и сладкий щем...
Невеселое лицо Вероники постепенно озарялось внутренним светом.
- Как здесь... - сказала она. Запнулась, подбирая слова, пояснила беспомощно: - Когда я здесь, с меня как будто сваливается весь груз забот!
Знаю, подумал я. Не дурак, потому и стараюсь тебя затащить сюда. Капля твоей радости - для меня море счастья,
Мы вышли, серебряночка пискнула, сообщая, что сигнализация включена, никаким гадам не даст вломиться, а если и вломятся, то не в жисть не заведут мотор, так что гуляй, обо мне не беспокойся.
Трава здесь густая, нестриженная. Царицино запущено, старые здания постепенно разрушаются, а тропинка, по которой мы двинулись вглубь усадьбы, едва угадывалась в буйной траве. Царицино превращается в ацтекский город, поглощаемый сельвой, и, похоже, пройдут века, прежде чем его заново отыщет какой-нибудь Маугли...
Я увидел в зелени блеснувший осколок стекла, шагнул. Вероника остановилась, смотрела с недоумением. А я поднял, это донышко от разбитой бутылки, убивал бы этих гадов, пришлось отнести в сторону от тропки, там перевернул острием вниз и старательно втоптал, вбил каблуком в землю.
- Что случилось? - спросила Вероника.
- Да что делать, мусорного ящика нет... А какая-нибудь собака порежет лапы.
Она сказала удивленно:
- Но у тебя же нет собаки!
- Нет, - ответил я. - Все некогда завести...
- Да просто выйти на Птичий рынок!
- Да нет, я ж до поздней ночи на работе. А с псинкой надо гулять... Не знаю, как отец насчет таких гуляний.
Мне показалось, что в ее глазах недоумение и какой-то вопрос, но потом зашел разговор о ее квартире, и она оживилась, с восторгом начала рассказывать, как недавно купила первую в своей жизни стиральную машину, как загрузила белье и сидела больше часа на табуреточке, смотрела в иллюминатор. Господи, сама стирает! Какая умненькая! Ты ей только скажи, что кладешь: шелк, ситец или детали от автомобильного мотора, а она сама подогреет воду до нужной температуры, сама тщательно и бережно вымоет, вычистит.
Расхохоталась, когда рассказывала, как ежедневно ругается с осой, что постоянно летает в форточку и ворует сладкое. Да не просто ворует, а еще и сердито так на нее жужжит, чтобы не трогала ее варенье! Мол, она первая нашла.
Я жадно смотрел на ее прекрасное бледное лицо. На щеках проступил слабый румянец, глаза блестят, полные губы полураскрыты, за ними часто поблескивают ровные белые как жемчужины зубы...
Неожиданно для меня из моей груди вырвался хриплый вопль:
- Вероника!.. Если женщина красива, умна и образована, то это уже патология и не для нормальных мужчин. Но я сам ненормальный!.. И мне эти нынешние нормы по фигу. Я люблю тебя, Вероника! Хоть ты красивая и даже умная...
Она покачала головой, слабо улыбнулась. Краски покинули ее лицо, а глаза стали печальными.
- Не надо, Андрий, - попросила она тихо. - Не надо об этом...
- Но что нам делать?
- Ничего.
- Ничего?
- Да, - прошептала она. - Может быть, это сумасшествие вскоре нас покинет. Не сегодня, но... со временем. Остынем, образумимся.
Я сказал горько:
- Образумимся? Станем, как все? "Как лучше"?
Она не ответила, пошла медленно к этим древним руинам из красного кирпича. Говорят, вместо цемента использовали творог и куриные яйца. Желтки. Тоже повод для восторгов, хотя для меня лишь признак отсталости технологии...
Я тащился сзади старался настроить себя на иронический тон, но Вероника идет впереди как ангел, указывающий дорогу из царства тьмы, и я никак не мог заставить душу морщить нос, кривиться, поплевывать в стороны с высоты человека грядущего века.
Совсем редко я замечал вдали таких же туристов, что рассматривали эти нагромождения камней, фотографировали.
Все эти люди, мелькнула острая мысль - гусеницы. Которые так и не становятся бабочками. А вот мы, баймеры, наконец-то дозрели до той кондиции, когда свершается качественный переход. Мы - уже настоящие люди! Имаго. А те, которые не принимают баймоиндустрии это еще долюди, дочеловеки, субимаго, гусеницы.
Мои губы сами по себе изгибались в насмешливой улыбке. Дворцы, герцоги, графья... Да любой король отдал бы год жизни за денек в моей однокомнатной типовухе на моем гребаном семнадцатом этаже под самой крышей!.. Ни одному королю никакая власть и никакие маги не сумеют подать в разгар зимы на стол яблок или груш, уж молчу про такие нежные вещи, как клубника или черешня! Я мне стоит лишь протянуть руку к холодильнику.
Я могу протянуть руку... а то даже не протягивать, а лишь щелкну пультиком, и телевизор включится. Ни один король не в состоянии посмотреть на свое королевство с высоты птичьего полета, повидать разные страны света, а мне достаточно лишь попереключать каналы. А такую курицу, как я жарю в микроволновке, ни один повар не приготовит на их грубых жаровнях!
А что, если сейчас незримо для нас появился бы египтянин, который тесал эти блоки? Вот смотрит на двух придурков и не может понят: сумасшедшие или просто идиоты? Человек, у которого на плече в сумке третий пень со ста двадцатью метрами, пишущий дэвэдэ... восторгается обтесанным камнем?
- А правда, - спросила она внезапно, - что Билл Гейтс - самый известный человек не Земле?
- Нет, - ответил я почти автоматически, - самый знаменитый человек - его мать, её вспоминают чаще.
- А что такое процессор Intel Pentium с технологией МММ?
Я грустно улыбнулся, Вероника пытается перевести разговор на что-нибудь нейтральное или даже близкое мне, но только бы дальше от опасного края пропасти, когда волшебное безумие охватывает нас, накрывает с головами, как ревущей океанской волной...
- Это не та технология, - ответил я серьезно, - что пирамиды... Просто... совпадение букв. Это ведь идет из страны, где ничего не знают о нас, наших исканиях, мучениях, строительствах, находках и потерях... Что делать, в мире нашлась всего лишь одна-единственная страна, где жители, предоставленные сами себе, не скованные никакими нравственными путами, сказали ясно и честно... да-да, честно, что не хотят строить величественные пирамиды, на которые потом будут с восторгом смотреть десять тысяч лет восхищенные потомки!.. Они сказали, что сами хотят жить в свое удовольствие. А свои удовольствия эти простые люди понимали в меру своего убогого развития. Потому вместо пирамид и прочих чудес света, они возделывали свои огороды. Вместо духовных исканий предпочли гораздо более простые, но понятные им плотские утехи и сделали их доступными, сняв все ограничения, как церковные, так и светские. Эти люди создали компы, которые у нас на столах, написали большинство программ, которые мы... гм... лямзим. Я признаю мощь и высокую мудрость Корана, понимаю высшую справедливость ваххабитов, талибов, фундаменталистов... но я слишком врос в западную цивилизацию, чтобы обойтись без ее гаденьких, но таких сладких ценностей. Потому я, человек Интернета, все-таки иду от цивилизации Запада...
Она переспросила с интересом:
- От? Что так?
- Это значит, - ответил я, - сегодня я весь... почти весь в западе, как мука в патоке. Можно остаться и глотать, глотать, глотать эту приторную сладость, что лезет уже в уши.
Ее голос был саркастическим:
- Но ты, конечно же, не останешься?
- Я родился в этом мире, - повторил я. - Даже сейчас все еще в нем... Но это не значит, что я от него ликую. И что я в нем останусь.
- Ого! А что сделаешь? Уйдешь в другом мир?
- Изменю этот, - ответил я.
Она смотрела с улыбой. Только ребенок может такое брякнуть. Но что мне делать, если в этом мире для нас нет места вдвоем?
Я снова ощутил, что в какие бы высокие дебри не старался влезть, все равно все дороги мира ведут к Веронике, и над чем бы не ломал мозги, даже сквозь нашу байму просвечивает ее едва уловимый, почти призрачный облик, затем очень медленно наливается красками, плотью, и вот уже я ни о чем другом не думаю, сердце колотится как будто я пробежал сто километров, в ушах шум, голоса, а душа задыхается от нежности, сладкой боли и неясного томления... хотя вроде бы что тут еще неясного!.. а в глазах щипает, вот-вот брызнут слезы... Это у меня-то, который не плакал даже после того, как тупой конь на практике в селе лягнул в помидоры обеими копытами.
Мы бродили по Царицыно, стараясь не соприкасаться даже руками. Иногда приходилось подниматься на руины, сокращая путь, Вероника делала вид, что не замечает моей протянутой руки.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 [ 33 ] 34 35
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.