успевший до конца осмыслить то, что сообщил Хирон.
этого... - Хирон указал на приосанившегося Гермия ("Вот этого?!" -
недоверчиво ахнул Ификл, Алкид же просто показал Пустышке язык.) - Так что
независимо от того, герои, кого вы считаете своим отцом...
- Но, в любом случае, мы родственники. Хотите вы этого или нет.
родственником. - А вот этот...
безапелляционно закончил за брата Ификл. - Да и вообще - какой из него
Гермес?! Грязнуля и прохиндей! И этот... как его? Ну, этот...
- которое однажды подслушал у выпившего Автолика и потом повторил при
маме, за что был нещадно порот Амфитрионом.
впервые назвал Гермия Лукавым.
нарядного хитона Гермия-Пустышки, как измятая ткань высыхает и
разглаживается, быстро приобретая первозданный вид; а дырок теперь не
нашел бы в ней и самый дотошный свидетель.
имя крылатых сандалий Гермеса] сами обуваются на Пустышкины ноги, трепеща
призрачными крылышками, сливающимися в туманные полукружья; увидели, как
их приятель-неприятель, смеясь, взлетает на локоть над полом и, вольно
взмахнув руками, покидает пещеру. Снаружи Гермий проделал в воздухе
несколько замысловатых фигур и, когда он опустился, в руке Лукавого шипели
две змеи, обвивающие невесть откуда взявшийся жезл-кадуцей - всем
известный атрибут бога-Гермеса, покровителя атлетов, путников, торговцев и
воров.
полетать?
Ификл.
подозрительно заблестели.
опешившему Гермию. - Или лучше...
Пусть ест!
неудержимый, наконец прорвавшийся наружу смех Хирона, чем-то похожий на
лошадиное ржание. Кентавр хохотал от души, сотрясаясь всем своим могучим
телом и схватившись руками за живот (человеческий, потому что до
лошадиного руки не доставали).
Хирона, Гермий не выдержал и тоже прыснул; не прошло и минуты, как к нему
присоединились братья - и вскоре изумленные нимфы и сатиры Пелиона могли
наблюдать всю четверку, буквально корчившуюся от смеха у входа в пещеру
Хирона: мудрый кентавр, юноша-бог и двое смертных мальчишек - будущих
героев Эллады.
теперь без сил валялись на траве у входа в пещеру.
отсмеялись и помирились - у меня есть к вам, герои, пара вопросов.
усталость.
Хирон, чем сильно смутил мальчишек. - Первый вопрос к тебе, Алкид. Извини,
что приходится возвращаться к неприятному, но - надо. Ты уже почти
взрослый, ты поймешь.
он ничего не понял. - Надо - значит, надо.
во время приступов?
упрямые складки, но в конце концов он отрицательно помотал головой.
Миртиле говорили, а потом раз - и мы уже здесь, я лежу, а Ификл с камнем
против Гермеса стоит. Все.
что-то... может быть, перед тем, как потерять сознание...
сейчас исчезнет, и он опять останется один на один с безумием.
глубоко-глубоко, а вокруг темень, ничего не видно, и гудит все... кто-то
меня держит, за руки хватает, сам весь скользкий и плесенью пахнет, а я
вырываюсь, вырываюсь... и вырываюсь. Потом мне говорят, что я опять дрался
или ломал что-то, а я ничегошеньки не помню. Слушай, Пустыш... Гермес ("Да
называй меня как хочешь!" - отмахнулся Гермий), раз ты бог - объясни, что
это со мной? Или лучше - вылечи меня... пожалуйста. Что тебе стоит?
выдержал и отвернулся, еле слышно помянув Тартар такими словами, которые
может произнести только бог и только сгоряча.
неприязненно посмотрел на кентавра. - Видите же, он не помнит ничего...
лучше меня спрашивайте. Они - которые скользкие и плесенью пахнут - они
тоже меня спрашивают. Только я им не отвечаю, кто я, а они тогда зовут
Алкида и хотят, чтобы он был с ними. Чтоб тоже - скользкий... и чтоб помог
им откуда-то выбраться. Тогда Алкид кричит и начинает на всех бросаться, а
потом ничего не помнит.
держу, а он вырывается... и те, кто его зовут - тоже вырываются... а я
держу. Потому что иначе Алкид будет с ними, а я хочу, чтобы он был со
мной.
мальчики, очень-очень, и потому... непонятные. Их действительно заперли,
но не в этом дело, а в том, что они - не такие, как вы. Они даже не такие,
как мы.
Ификл, держи брата крепче, когда они его зовут. Иначе может случиться
беда.
человек или очень усталый кентавр, знающий, что отдыхать ему в ближайшее
время не придется. - К тебе, Ификл. Что чувствовал ты, когда кидал в
Гермия камни? И потом, когда твой брат пришел в себя?
называется!.. я ж не знал, что он бог. А хоть бы и знал! Я тогда любого
мог убить - бог, не бог... Ты же, Пустышка, не спрашивал, кто мы, когда
собирался меня... Алкида... нас... Ну, я уже говорил! А потом я понял, что
Алкид очнулся, и так обрадовался, что камень тот запросто поднял! Ну, тут
Хирон вмешался... и все.
короткий, почти незаметный обмен взглядами - потому что Гермий слабо
прищелкнул пальцами, еле слышно зашипели невидимые змеи с жезла-кадуцея, и
многое, очень многое осталось для близнецов загадкой, пройдя мимо их
сознания...
раньше. Мы все были слепы и глухи; не Тартар - любой, в кого ни ткни,
виновен в происходящем... и первым из виновных стал мой отец, когда
объявил Семье: "Сын Алкмены будет Мусорщиком-Одиночкой, героем, равным
богам и не нуждающимся в их помощи; а в конце своей жизни он получит
бессмертие и взойдет на Олимп!" Хирон, Зевс сказал, а Семья поверила!
Радуясь, ссорясь, обсуждая, строя козни Амфитриону и пытаясь убить Алкмену
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Скальци Джон
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Орлов Алекс