топора или копья, способного пробить кольчугу тройного плетения, но зато
разящую наверняка и от которой не спасут никакие снадобья.
набольших Храма, - этот вопрос Ниакрис просто не волновал. Он даже не приходил
ей в голову.
хотя куда могут торопиться могущественные Духи Часа? К какому безвестному
концу, к какому жуткому и непредставимому людским разумом устью несет свои
воды великая Река Времени?.. Нет ответа. И потому веками, тысячелетиями
человек смотрит в ночное небо - ему уже мало просто бесконечности, ему подавай
Беспредельность, где нет границ ни для чего - ни для мысли, ни для духа, ни
для тела.
словно выдубленный ветром и солнцем старый корень. Пять лет она провела в
Храме. Пять лет... пять лет, которые для кого другого показались бы пятью
веками.
беспощадные и свирепые ассасины, против которых бессильны замки, яды, ловушки
и наемные мечи. Ошибается считающий затерянный в пустынях Храм средоточием
отвратительного колдовства, имеющего исток, подобно некромантии, в
мучительстве и страданиях. Ошибается считающий Храм последней твердыней
бросающих вызов Спасителю магов и волхвов, крепко блюдущих до сих пор старую
веру и не принявших новую.
другое, о чем за пределами его стен если кто и догадывался, то почитал за
лучшее держать язык за зубами - в том числе и такие персоны, как милорд ректор
ордосской Академии Высокого Волшебства, и хозяйка Волшебного Двора Мегана,
несмотря на все свое могущество.
заостренного и заточенного по краям железа. Меч - это выражение пути, способа,
цели. Меч - то, что возвышает и возвеличивает. Меч берет в руки человек,
стремясь достичь чего-либо; и неважно, собирается ли он при этом проливать
потоки чужой крови или, скажем, всего-навсего составить ученый трактат или
достойную компиляцию из древних авторов.
средств. И притом совсем не обязательно мечами.
сотворенной для тебя мастером иллюзии, время в настоящем мире почти что не
движется. В иллюзии пройдут недели и месяцы, а здесь, в жаркой пустыне к
востоку от Стены Салладора, - считанные часы.
Горела, тонула, падала в пропасть, срывалась с гор, бессчетное число раз
погибала в поединках с чудовищами или вражескими колдунами - но куда чаще
одерживала победу. Она могла легко и непринужденно станцевать на королевском
балу и пить всю ночь наигнуснейшую брагу в логове лесных разбойников. Она
управилась бы со столовым прибором из двадцати четырех предметов и не
побрезговала бы ничем из кухни поури. Она без запинки прочитала бы наизусть
все восемьсот с лишним строф "Деяний Спасителя" и любой из многочисленных
символов веры. Ее сочли бы своей в высшем свете и на самом дне.
возжелается, делать все, что угодно. Но через год - ее ждали обратно.
шелковистыми лапками. Она стояла в полной темноте, на коленях, как и в тот
далекий день, перед воротами Храма. Сегодня - ее последний день. Впереди -
год свободы. Потом она должна вроде как вернуться... что-то там такое
совершив, о чем намеками и околичностями говорили два ее наставника, те, что
позволяли себе разговоры с ней. Но на самом деле все это значения не имеет. За
прошедшие годы ее Враг набрал поистине великую силу. Храм Мечей, казалось бы,
наглухо отгородился от мира, но какие-то слухи все же проникали. Ниакрис
подозревала, что именно Стоящий во Главе определял, о чем можно обмолвиться с
ней обычным наставникам и о чем - нет.
такого. Никто в Храме ее ни о чем не спрашивал. Ее прошлое умерло в тот миг,
когда за ней захлопнулись черные ворота. Теперь она - воин Храма, и этим все
сказано.
легчайшее эхо, не вздрогнул едва-едва пол под ногами - Стоящий во Главе
появился совершенно беззвучно, словно соткавшись из этой самой темноты.
Ниакрис, несмотря на все годы ученичества, так и не смогла понять, что же за
чародейство стоит за этим. Как не смогла понять, кстати, кто вообще такой этот
Стоящий и чего, собственно говоря, добивается Храм. Власти? - с такими воинами
ничего не стоило покорить пару-тройку соседствовавших с пустыней королевств
или княжеств. Несколько десятков ассасинов - и к ногам Стоящего падет любая
столица, быть может, даже блистательный Ордос.
допуская Ниакрис, несмотря на все ее старания, к своим сумрачным тайнам.
лишним лет, с того самого достопамятного дня, когда он нашел, что у нее "есть
характер".
Храма. - Больше тебе здесь делать нечего.
нужным скрывать то, что он читает ее мысли. - Ты вполне готова.
лишь еще ниже наклонила голову, не сомневаясь, что Стоящий во Главе, несмотря
на мрак, видит каждый ее жест и движение.
свободна идти, куда хочешь, и делать, что хочешь. Через двенадцать месяцев, в
этот же день, ты вновь придешь к воротам Храма. И узнаешь свою судьбу. А за
этот год ты должна... - он сделал паузу, - ты должна отнять жизни у троих.
Троих людей, или эльфов, или гномов, или... словом, трех любых разумных. Выбор
за тобой. Можешь говорить, - неожиданно позволил он.
людей и нелюдей вежливые "господин", "сир", "милорд", "тан" и так далее явно
не годились. И она заговорила просто, без всяких словесных вывертов, хотя по
спине на миг и пробежал холодок - а ну как ему подобная дерзость не
понравится?..
предстоит сделать, - суховато заметил ее собеседник. - Ну, говори, говори, я
слушаю.
меня, запомни это хорошенько, - Храм. То, частью чего ты должна стать. Я знаю
истории, когда люди выходили за ворота, убивали трех первых попавшихся
пастухов, возвращались в Храм, и Он принимал их. И я знаю истории, когда воины
преодолевали немыслимые трудности, проникая в святая святых королей и
прелатов, убивая тех, кого, как считалось, убить невозможно - и заканчивали
свои дни храмовыми рабами, потому что их деяние оказалось неугодно той силе,
которой мы все служим.
давно прошла. У нее одна-единственная цель - ее Враг, и как она доберется до
него - уже неважно. Клятвы, обязательства - все это ничто перед тем, что она
Сертаков Виталий
Панов Вадим
Афанасьев Роман
Перумов Ник
Никитин Юрий
Никитин Юрий