антагонистическая борьба... Должны рано или поздно выявиться противники
Эксперимента, люди классово несогласные с ним, а значит, и те, кого они
перетягивают на свою сторону - деклассированный элемент, морально
неустойчивые, нравственно разложившиеся, вроде Кацмана... космополиты
всякие... естественный процесс. Мог бы и сам сообразить, как все это
должно развиваться...
репортер уголовной хроники "Городской газеты" Кэнси Убуката.
запутанное дело? Поделись с общественностью. Общественность любит
запутанные дела. А?
у вас очень гибкий человек. Одна кривая идет вверх, другая кривая падает
вниз, оборудование одиночных камер унитазами заканчивается - и ни одного
слова по интересующему меня вопросу.
городе исчезли без следа одиннадцать человек. Может быть, ты что-нибудь
знаешь об этом?
меня то к шефу, то к Гейгеру... Что-то слишком много тайн развелось в
нашей маленькой демократической общине. Вы, случаем, не превратились тут
между делом в тайную полицию? - Он заглянул в пустую рюмку и пожаловался:
- Что толку иметь друзей среди следователей, если никогда ничего не можешь
узнать?
Предупреждал же я его, не послушался, упрямец.
Навел порядок. Восстановил справедливость. Приятно было рассказывать об
этом единственном удачном деле за целый дурацкий невезучий день.
приезжаю в чужую страну, - процитировал он, - я никогда не спрашиваю,
хорошие там законы или плохие. Я спрашиваю только, исполняются ли они..."
мне известно, не содержит никаких исключений.
Эксперименту плохой директор комбината вместо хорошего дворника?
а не во вред ему. Закон не может все предусмотреть. У нас, у исполнителей
закона, должны быть свои головы на плечах.
Кэнси. - И уж во всяком случае эти вопросы решаешь не ты, а суд.
ребенок.
стремились сохранить единые правила общежития для пестрой человеческой
вольницы.
эксплуататора и эксплуатируемого. Вот если бы Ван отказывался перейти из
директоров в дворники...
этого существует суд.
следователь освобождает преступного дворника.
связан.
меня и без тебя голова кругом идет.
Еще по рюмке?
так много с каждым следователем. Я пью только с теми, кто дает информацию.
спроси его насчет "Падающих Звезд". У него там бо-ольшие успехи, он
сегодня хвастался... Только учти: он очень скромный, будет отнекиваться,
но ты не отставай, накачай его как следует, матерьялец получишь - во!
тощей котлеткой, а Андрей, мстительно ухмыльнувшись, неторопливо пошел к
выходу. Хорошо бы подождать, посмотреть, как Чачуа будет орать, подумал
он. Жалко, времени нет... Н-ну-с, господин Кацман, как там у вас дела? И
не дай вам бог, господин Кацман, снова вола вертеть. Я этого не потерплю,
господин Кацман...
Кацман стоял, прислонившись плечом к раскрытому сейфу, и жадно листал
какое-то дело, привычно терзая бородавку и неизвестно чему осклабляясь.
разрешил? Что за манера, черт побери!..
сказал:
Здания.
взяв за плечо, толкнул Изю к табурету.
у него все плыло от ярости. - Вы написали?
сто пятьдесят кретинов, и вы никак не можете понять...
"Показания подследственного И.Кацмана..." Никаких показаний там не было,
там красовался рисунок пером - мужской орган в натуральную величину.
- Ты мне очень нужен. Зайди ко мне сейчас же, пожалуйста.
может на него смотреть, и стал смотреть сквозь него. Изя булькал и хихикал
на своей табуретке, потирал ладони и непрерывно говорил, разглагольствовал
о чем-то с отвратительной самодовольной развязностью, что-то о Красном
Здании, о совести, о дураках-свидетелях - Андрей не слушал и не слышал.
Решение, которое он принял, переполняло его страхом и каким-то дьявольским
весельем. Все в нем плясало от возбуждения, он ждал и все никак не мог
дождаться, что вот сейчас откроется дверь, мрачный злой Фриц шагнет в
комнату, и как изменится тогда это отвратительное самодовольное лицо,
исказится ужасом, позорным страхом... Особенно если Фриц явится с Румером.
Одного вида Румера будет достаточно, его зверской волосатой хари с
раздавленным носом... Андрей вдруг почувствовал холодок на спине. Он весь
был в испарине. В конце концов еще можно переиграть. Еще можно сказать:
"Все в порядке, Фриц, все уладилось, извини за беспокойство..."
- сказал он, заулыбавшись. - Что это вы затеяли посреди ночи? Спать пора,
утро скоро...
болвану! Ты же здесь большое начальство...
столу.
по-другому.
стараясь унять дрожь во всем теле. - Эта сволочь запирается. Возьми его,
Фриц, и пусть он скажет, что у него спрашивают.