в овраге, либо за темной скалой, или в кустарнике, как человек, который
стремится избавиться от преданного ему животного, но не хочет его
убивать, а только старается завести куда-нибудь подальше.
царство буков. Теперь это был темный, почти черный лес с непроницаемой
листвой. Мариоль шел под его необъятным сводом, сырым и глубоким,
вспоминая с сожалением о легкой, пронизанной солнцем, зеленеющей дымке
едва развернувшихся листочков; идя узкой тропинкой, он вдруг остановился
в удивлении перед двумя сросшимися деревьями.
глаза и душу: мощный бук сжимал в своих объятиях стройный дубок.
вытянув, точно руки, две огромные ветви и сомкнув их, сжимал ствол
соседнего дуба. А тот, как будто с презрением вырываясь из его объятий,
устремлял в небо, высоко над вершиной обидчика, свой прямой, тонкий и
стройный стан. Но, невзирая на это бегство в пространство, вопреки этому
надменному бегству глубоко оскорбленного существа, на коре дуба
виднелись два глубоких, давно зарубцевавшихся шрама, врезанных неодолимо
могучими ветвями бука. Навеки спаянные этими зажившими ранами, они росли
вместе, сливая свои соки, и в жилах побежденного дерева текла,
поднимаясь до самой вершины, кровь дерева-победителя.
неподвижных врага, рассказывавших прохожим вечную повесть его любви,
становились великолепным и страшным символом.
глаза, как вдруг увидел скрытую в траве, смоченную давнишними дождями,
испачканную, старую телеграмму, брошенную или потерянную прохожим. Он
остановился. Какую радость, какую печаль принесла чьему-то сердцу эта
синенькая бумажка, валявшаяся у его ног?
брезгливостью развернул листок. Кое-как еще можно было разобрать:
"Приходите.., мне.., четыре часа". Имена были стерты сыростью.
всех телеграммах, полученных от нее, то назначавших час свидания, то
сообщавших, что она не придет. Ничто никогда не повергало его в такое
волнение, не вызывало в нем такой неистовой дрожи, не заставляло так
внезапно сжиматься и снова трепетать его бедное сердце, как вид этих
посланниц, приводящих в восторг или в отчаяние. Он весь цепенел от тоски
при мысли, что ему уже никогда не придется вскрывать такие послания.
покинул? Страдала ли она, сожалела ли о друге, отторгнутом ее
равнодушием, или примирилась с разрывом, лишь слегка задетая в своем
самолюбии?
у него возникла дерзкая и неожиданная, но еще неясная мысль. Он
направился в Фонтенбло. Придя туда, он зашел на телеграф; душа его была
полна сомнений и животрепещущего беспокойства. Но какая-то сила толкала
его, какая-то неодолимая сила, исходившая из самого сердца.
адресом г-жи де Бюрн написал:
ничего забыть.
уже сожалея о своем поступке.
через два дня; но весь следующий день он уже не выходил из дому, надеясь
и страшась получить телеграмму.
Элизабет сказала ему, что какая-то дама хочет его видеть.
подходил к дому, ноги его подкашивались, сердце стучало Он все еще не
смел надеяться, что это она. Он распахнул дверь в гостиную, и г-жа де
Бюрн, сидевшая на диване, встала и, улыбаясь сдержанной улыбкой, с
некоторой принужденностью в лице и манерах, протянула ему руку:
обстоятельно выполнил эту задачу.
потрясен и взволнован, что не мог говорить, а только прижимал к губам
протянутую ему руку.
который сразу улавливает все, проникает в мысли и разоблачает любое
притворство. Она, очевидно, была удовлетворена, потому что лицо ее
озарилось улыбкой.
этой очаровательной речке? Вы, вероятно, наслаждаетесь здесь полным
покоем и счастьем?
приехала, твердо решив сразу же вернуться обратно, в случае если я
ошиблась.
Вон та липовая аллея кажется мне очень привлекательной. Там будет
прохладней, чем здесь, в гостиной.
гармонично слился с зеленью деревьев и голубизной неба, что она
представилась ему изумительной, как видение, обольстительной и
прекрасной, в совершенно неожиданном и новом для него свете. Ее длинная
и такая гибкая талия, утонченное и свежее лицо, легкая прядь золотистых
волос, выбившихся из-под большой тоже розовато-лиловой шляпы,
обрамленной, как сиянием, большим страусовым пером, ее тонкие руки,
державшие закрытый зонтик, ее немного жесткая, надменная и гордая
походка - все вносило в этот деревенский садик нечто неестественное,
неожиданное, экзотическое, странное и сладостное впечатление, как бы от
персонажа из сказки, из грезы, с гравюры, с картины Ватто, персонажа,
созданного воображением поэта или живописца и вздумавшего явиться в
деревню, чтобы поразить своей красотой.
вспомнил двух женщин, которых он видел на улице в Монтиньи.
посягали на ее добродетель.
личико, а не безобразное.
увидеть вас, потому что каждая женщина, которая хоть на миг привлекает
мое внимание, приводит все мои помыслы к вам.
больше. Молниеносно промелькнувшая в нем уверенность, что ревность к
кому бы то ни было должна воспламенить сердце женщины, заставила его
солгать наполовину. Он нерешительно ответил:
полна внимания ко мне.
сказано, но она уже ничего не заметила - до того неоспоримо правдивой
показалась ей эта фраза. Могла ли женщина, подобная ей, усомниться в
этом? Она действительно не усомнилась и, вполне удовлетворенная,
отбросила всякую мысль об Элизабет.