счастию, хозяин, добрый саксонец, имел еще кое-что более. Он дал
нам бутылку вина и миску картофельного супу. Надобно не есть два
дня, чтоб почувствовать, в какой цене приняли мы этот дар. Бедные
лошади наши приводили нас также в жалость: двое суток они ничего
не ели, кроме гнилой соломы с старых шалашей, и двое суток, день
и ночь, были в езде. Сострадательный хозяин вынес им охапку сена;
мы остались на час покормиться. Между тем усталость наша так была
велика, что всякий, как будто от какого волшебного прикосновения,
кто где сидел, так и уснул. Различные смешанные сновидения:
кровь, огонь, гром пушек и поля сражений представлялись
встревоженному воображению моему. Вдруг раздался треск;
необыкновенный свет блеснул в глаза - и я проснулся. Вышед на
крыльцо, я увидел, что ближайшая деревня загорелась, и по всем
окрестностям Бауцена пламя разливалось, как море!.. Народ,
выбежав из домов, стоял толпами. Мужчины с пожитками, матери с
грудными детьми на руках, старцы, белеющие в сединах, и кучи
малых детей в каком-то ужасном оцепенении, без воплей и без слез,
смотрели на сгорающую землю и раскаленное небо. Глубокая ночь,
повсеместный пожар, войска, проходящие мимо, как тени, и длинный
ряд блестящих вдали штыков представляли какую-то смешанную
картину ужасов.
Я пошел опять в дом разбудить товарищей, чтоб ехать; заглянул
нечаянно в боковую комнату и оцепенел от удивления!.. Прекрасная,
очень молодая девушка, сидя на стуле и положа обе руки и голову
на стол, спала самым приятным сном. Русые волосы, рассыпанные по
плечам, не закрывали белой груди, которая тихим колебанием
показывала, что сон ее был покоен, как сон невинности. Щеки
алели, на губах порхала улыбка. Среди ужасного пожара целой
области, в виду тающих окрестностей, невинность спит покойным
сном, и в минуты всеобщего разрушения чистая совесть забавляет ее
веселыми мечтами!.. Бедное дитя! думал я, ты спишь на краю
пропасти, не имея понятия об опасности. Невинный, кроткий агнец!
Убегай скорей отсюда!.. Скоро, скоро ворвутся алчные волки - и
жизнь твоя угаснет!..
В это время треск пожара раздался еще сильнее; несколько домов
вдруг рухнули - и уничтожились!.. Старая женщина, испугавшись,
выбежала из другой комнаты; молодая красавица проснулась. Тут
увидел я ее прелестные голубые глаза; слезы сверкнули на них.
Раздался голос тихий и приятный; я услышал: "Боже! как пылает
отечество наше!" Так говорила молодая девушка старухе, продолжая:
"Чем виновны бедные саксонцы, что король их впал в заблуждение?
Министры, министры совратили его с пути истины!.. О, король наш!
Несчастный король! Для чего мирное и долголетнее царствование
твое оканчивается такими ужасами?.. Для чего омочил ты седые
волосы свои слезами и кровию твоего народа?.. (Warum hast du
deine graue Haaren mit Tranen und Blute deines Volkes
benetzt?..)" Вот собственные слова девушки. Они и теперь
отзываются в ушах моих. Можешь судить, в какое удивление пришел я
от них тогда. До сих пор меня не видали. Но тут не вытерпел я,
вошел и спросил старуху: кто эта молодая девушка, которая с таким
очаровательным умом и красноречием говорила о судьбе своего
отечества? "Это бедная сиротка, живущая здесь в доме и трудами
рук своих получающая себе пропитание", - отвечала старуха. Лицо
молодой девушки облилось румянцем скромности. "Сколько вам лет?"
- спросил я. "Четырнадцать", - отвечала она. Суди же, друг мой! о
воспитании прекрасного пола в Саксонии, когда четырнадцатилетняя
бедная саксонка умеет говорить с таким пленительным
благоразумием. Между тем товарищи мои проснулись. Мы советовали
женщинам уйти скорее в горы; они хотели убраться туда на заре.
Потом распростились с хозяином и под блеск зарев, пробираясь
между лесистыми горами, достигли передовой колонны нашей.
Хотя, по распоряжению Главнокомандующего, графу Милорадовичу и
можно было оставаться в Лебау до половины дня и соединиться с
Раевским у Рейхенбаха около вечера, но граф, рассмотрев
внимательнее карту и поговорив с жителями, почувствовал, что
неприятель, а особливо такой, как французы, может прервать,
наверное, сообщение его с большою дорогою и отрезать его от нее.
Посему, не теряя времени, повел войска, привыкшие не знать с ним
усталости. Путь от места сражения при Бауцене на Лебау почти
вдвое далее прямой дороги, оттуда же чрез Вюршен в Рейхенбах.
Счастливое соображение графа было спасительно для арьергарда и
корпуса Раевского; неприятель точно покусился разделить их и
отрезать. Наполеон, как говорят пленные, взбешен будучи столь
малым успехом великого Бауценского сражения, укорял маршалов, для
чего не взяли они у нас ни одного даже значка, ни одной пушки, и
в горячности сказал им: "Я вам покажу, как бить русских и
отнимать у них трофеи!" Сказал и повел сам отборные войска.
Гвардейская кавалерия его, вовсе не участвовавшая во вчерашнем
деле, пущена была вперед. Перестрелка началась с рассветом.
Генерал Раевский отражал по возможности превосходные силы
неприятеля; но, будучи сильно утеснен при Вейсен-Берге, ускорил
несколько отступление свое, и потому не мог уже быть на одной
высоте с графом Милорадовичем. Но сей между тем, сближась к
пункту соединения, удалялся от опасности быть отрезанным. Ничего
не зная, что делается с Раевским, арьергард наш, состоявший из
корпуса принца Виртембергского и кавалерии князя Трубецкого,
пришел к Рейхенбаху около полудня и начал располагаться на отдых
в глубокой долине, от которой высота горы заслоняла большую
дорогу. Вместе с некоторыми из наших адъютантов взъехал я на
гору, чтоб взглянуть на город и дорогу - и как удивились мы,
увидя так рано корпус Раевского уже подле нас! Все показывало
какое-то смятение. Войска поспешно проходили. Храбрый полковник
Криштафович [10*] , покрытый потом и пылью, ведя свой
Екатерининский полк, остановился и рассказал нам, что они несут
неприятеля на плечах; что генерал Раевский, со всею храбростию и
благоразумием своим, едва мог избегнуть, чтоб не быть окруженным.
А это что за кавалерия скачет по долине? "Это французы! - говорил
он. - Они уже несколько раз старались перерезать нам дорогу".
Наполеон послал эту кавалерию с повелением втесниться между двух
дорог и, укрываясь под закрытием лесистых гор, пробраться к
самому Рейхенбаху, чтоб захватить его прежде нас. Намерение было
хитро и дерзко, но неудачно! Граф Милорадович, сведав о прибытии
Раевского, дает ему знать о себе - и в минуту делает
распоряжения. Кавалерийские полки наши, расположившиеся для
отдыха, поспешно садятся на лошадей, кричат "ура!", скачут вперед
и опрокидывают неприятеля, который увидел тогда, что и сам попал
в западню! Войска становятся в ружье. Всю пехоту взводят на
высоты; на выгоднейших из них ставят батареи. Неприятель
остановился в самом жару своего стремления. Город Рейхенбах вовсе
неудобен к защищению. Все войска переведены за оный на лучшие
высоты. Корпус гренадер поставлен в резерве.
Солнце было еще высоко. Неприятель, беспрестанно показываясь в
новых силах, тянул слева пехоту свою к лесам, а кавалерию вел
справа по долинам. По всем обстоятельствам, ожидали великого дела
и в ожидании не ошиблись. Оно началось сильным с обеих сторон
действием батарей. Неприятель, сосредоточивая орудия, ставил по
сорока и более пушек вместе. Бомбы вредили даже резервам нашим;
гранаты и ядра осыпали высоты. Арьергард, упорно сражаясь,
мало-помалу отступал, занимая каждую высоту и на каждом месте
выдерживая жаркий бой. По словам пленных, три сильных корпуса,
при личном присутствии самого Наполеона, дрались в сей день
против нас. Но невзирая на стремительное наступление свежих
войск, на жестокий огонь многочисленной артиллерии, на быстрое
движение колонн, беспрестанно обходивших наши фланги, арьергард
выдержал весь натиск и остановил неприятеля в шести верстах от
Герлица, вопреки всем усилиям его, чтоб занять этот город. В пылу
самого жаркого боя Наполеон, раздраженный неуступчивостию наших
войск, спросил с сердцем у своих: "Кто командует русским
арьергардом?" "Генерал граф Милорадович!" - отвечали ему. Он
нахмурился и начал доказывать маршалам, что нас можно было
отрезать. Но в сие самое время ядро, пущенное с батареи нашей,
коснулось маршала Мармонта, вырвало живот герцогу Фриульскому
(Дюроку) и зашибло до смерти одного дивизионного генерала. Так
рассказывали пленные, и то самое подтвердил после французский
бюллетень. С нашей стороны ранен храбрый генерал князь Сибирский.
В сей достопамятный день конница наша покрылась ранами и славою.
Многие отличнейшие офицеры, в виду, водили отряды свои в атаку.
Ротмистр Орлов, с эскадронами разных полков, несколько раз делал
смелые нападения, рубился с французскими офицерами и получил
тяжелые раны. Другой брат его лишился ноги в битве Бородинской.
Третий брат их - известный партизан, а четвертый, адъютант его
императорского высочества Константина Павловича, находился с нами
при графе во всех арьергардных делах. Все эти Орловы, с
Громыко Ольга
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Корнев Павел
Березин Федор
Березин Федор